Более трех часов подряд глава региона отвечал на вопросы журналистов
Виктора Томенко после 9 сентября многие упрекали в непубличности: после вступления в должность глава региона стал довольно редко общаться с журналистами. При этом вопросов к губернатору накопилось немало, начиная с кадровых перестановок, работы правительства, когда состоятся последние назначения, доволен ли он работой муниципалитетов и заканчивая вопросами о личном: зачем Виктор Томенко зарегистрировался в Instagram и кто ведет его аккаунт.
На эти (и не только) вопросы глава региона ответил 30 декабря. Встреча Виктора Томенко с журналистами длилась более трех часов. Вопросы задавали Кристина Ливер ("Алтайская правда"), Елена Маслова ("Алтапресс"), Виктория Крахмалева ("Банкфакс"), Александра Черданцева (ИА "Амител"), Артем Кузнецов ("Политсибру"), Татьяна Гладкова ("ТОЛК").
Три часа беседы невозможно полностью поместить в один материал. Наиболее яркие и интересные моменты разговора губернатора с журналистами "ТОЛК" выкладывает подкастами. Аудиофайлы можно слушать с любого устройства.
– Виктор Петрович, декабрь запомнился многочисленными коммунальными авариями, которые происходили в Барнауле, Змеиногорске. Один из ваших коллег сказал, что ответственность за это должны нести не только муниципальные органы, но и профильные министерства. Хотелось бы узнать Вашу позицию, а также что в крае сделано и что надо сделать, чтобы таких ситуаций избежать в разгар морозов?
– Кто это – один из моих коллег?
– Александр Романенко (председатель АКЗС. – Прим. авт.).
– Он руководитель другой ветви власти. У Александра Алексеевича есть свое видение и свое мнение. Наверное, он как-то обосновал это. Мы понимаем, что 2,5-миллионный край – это огромное хозяйство. Вся работа организована на уровне наших муниципалитетов. Естественно, состояние коммунального хозяйства разное. Достаточно сложная ситуация, поскольку накопившиеся годами и, возможно, десятилетиями проблемы перед нами встают ежегодно. И в 2018 году они особо не миновали.
Пока что происходит достаточно много аварий. Это неприятный факт, его надо признать и с ним нужно бороться. При этом мы научились довольно быстро реагировать, быстро начинать выполнять аварийные работы и возвращать систему к нормальному жизнеобеспечению.
Действительно, иногда не удается быстро восстановить нормальное состояние систем, поскольку бывают технически сложные случаи. Неправильно говорить только про декабрь. Из всего перечня событий практически во всех ситуациях реагирование было правильным и своевременным. Исключение составляет ситуация в Змеиногорске. Этот случай был подвергнут особенному анализу, и в настоящее время в ситуации разбираемся.
Виктор Томенко о том, что на самом деле должна делать власть, когда происходит ЧП
– Страшно в -30 градусов без тепла…
– Страшно знаете когда? Когда прорвало, а все сидят, курят и говорят, что там как-то сами справятся. Но когда мы понимаем, что есть за это ответственные люди, головой своей отвечают, уголовная ответственность предусмотрена за действия и бездействия. Люди, которые достаточно квалифицированы, которые давно работают, которых мы все знаем, которые в предыдущие годы в этих ситуациях проверены.
Возвращаясь к разговору о том, что надо сделать, чтобы такого было меньше. Можно лечить последствия, а можно лечить то, что предопределяет эти события. Во-первых, чтобы этот экономический процесс был здоровым, надо несколько поменять правила игры. И мы на сегодняшний день этим занимаемся. Сегодня в основном все коммунальные сети являются собственностью наших муниципалитетов. И для того, чтобы на них нормально, долгосрочно, планово, системно, прогнозируемо как-то организовать работу, там должны появиться организации, которые на эту долгосрочную работу настроены.
У них есть соответствующая экономическая мотивация, юридически обеспеченные объемы прав, которые им позволяют надолго рассчитать свою работу. Сегодня в основе таких взаимоотношений лежат концессионные соглашения, в соответствии с которыми концессионеры (представители специализированных компаний) получают все это имущество в пользование, начинают его эксплуатировать, вкладывать в него деньги, обновляют и так далее. Концессия предусматривает, как правило, определенный срок – длительный.
Их деятельность регулируется государством через установление тарифов. Тарифов экономически обоснованных, которые позволяют и текущие расходы возвращать. В этом перспектива. В том, чтобы, во-первых, грамотно выстроить взаимоотношения с концессионерами, во-вторых, обеспечить правильное государственное регулирование этой деятельности.
У нас, к сожалению, в Алтайском крае, если брать по системе, такая недорегулированность была. Тарифы, которые были установлены для наших теплоснабжающих организаций, сетевых организаций, не позволяли возвращать (ну то есть окупать) все расходы, даже текущие.
Как создать здоровую коммунальную систему и кто должен за это платить деньги
– То есть лекарством для системы станет повышение тарифов, которое устроит концессионеров?
– Лекарством для системы станет установление экономически правильных тарифов, то есть тарифов, которые обеспечивают нормальную деятельность. Если где-то потребуется увеличение – да, потребуется увеличение. Что такое коммунальное хозяйство? Это оборудование или производственные объекты, которые нам нужно создать, и затраты, которые нужно нести, чтобы это дело эксплуатировать.
Если мы убеждены, что на открытых, прозрачных конкурсных процедурах, где боролись, предлагая свои условия, разные структуры, мы выбрали лучших, которые готовы работать, значит, мы по-другому не можем обеспечить работу этого комплекса. И значит, стоимость его не может быть другой. Правда? Поэтому ее кто-то должен оплатить. В вашем вопросе есть подспудный вопрос: "Что же, пусть люди теперь платят намного больше?".
Сколько платят люди – это вопрос следующий. По поводу того, сколько платит население, у нас существует определенное регулирование, и если население не может больше платить, то эти расходы должно взять на себя государство или муниципалитеты. В общем, власти должны взять эти расходы на себя. И здесь есть, правда, другой момент.
Ждать ли повышения тарифов жителям Алтайского края
– Перед выборами, когда Вы стали исполнять обязанности руководителя, Вы очень часто ездили по региону. Были в большинстве, а может, даже во всех районах и городах…
– …75%, если брать по количеству всех, которые я проехал.
– Сколько процентов Вы посетили после выборов? Заметно, что их стало намного меньше.
– Всякой деятельности свое время. Так получилось, вы же помните, я приехал в край впервые. Передо мной стояло несколько задач. Ушел в отставку губернатор. Президент меня назначил. Поручил: "Слушай, пока губернатора нет и пока выборы не состоятся, нужно обеспечить, чтобы все нормально работало. Человек ты опытный, Сибирь знаешь, понимаешь, в Красноярском крае мы тебя посмотрели на уровне, так сказать, председателя правительства. В резерве кадровом состоишь, там у тебя нормальные есть показатели и достижения. Я тебе поручаю – займись этим вопросом. И если будет на то потенциал, то можешь идти на выборы". Я сказал: "Хорошо".
То есть первая задача была такая: обеспечить нормальное прохождение того периода, пока здесь образовалось безвластие. Вторая часть – я решение принял о желании стать губернатором Алтайского края и включился в выборный процесс.
Вот эти два обстоятельства предопределили данный процесс: мне надо было срочно-срочно ехать по краю, чтобы:
А) с краем знакомиться;
Б) у людей доверие завоевывать.
Поэтому я беспрерывно ездил, ездил, ездил. Полностью, на самом деле, положившись на людей, которые здесь в предыдущем правительстве работали, в предыдущем составе власти. Потому что нет времени кого-то на кого-то менять… Я же не сидел в Красноярске в засаде и не готовился куда-то высадиться.
Эту работу мы организовали во временном режиме. Без всяких гарантий, что кто-то пойдет дальше. Потому что выборы случились, но это были 53%. Могло же быть и 43%. Я что кому могу гарантировать?
Виктор Томенко рассказывает, как начинал формировать новое правительство
– Формат работы правительства изменился. Виталий Снесарь рассказал журналистам, что от своих подчиненных Вы требуете, чтобы они активно доказывали свою точку зрения и отстаивали ее. Но далеко не все готовы к публичным дискуссиям. Также, по его словам, замечания по работе получают все члены правительства. Какой работы требуете и как долго готовы ждать, пока коллеги научатся?
– Хочу сказать, что в составе правительства, я его формировал лично, сегодня квалифицированные, ответственные люди, специалисты, профессионалы в своем деле. Поэтому, я думаю, к моим требованиям они приноровятся достаточно быстро. А то, что у нас тут происходило немного раньше, надо поправлять.
У нас проходят открытые заседания в правительстве, поэтому это тоже как один из способов донести до людей, до жителей края то, как вырабатываются решения: какой логикой мы руководствуемся при их подготовке и рассмотрении, какие аргументы выкладываем на стол, какие учитываем, какие – нет, что имеет больший вес или меньший.
Насколько это все соответствует нашим объявленным приоритетам, политике, подходам, принципам и так далее. Это одна из реализаций принципов открытости – как я понимаю. Мне хочется, чтобы те жители края, наши избиратели, да и вообще все, в том числе и те, кто еще по возрасту избирателем не стал, но интересуется, чтобы они имели возможность в это дело погрузиться, это дело понимать, иметь доступ к этому.
Заседание в правительстве Алтайского края
Чтобы не было ощущения, что собрались в закрытой комнате, что-то решили, потом вышли на люди, потому что надо что-то произнести, какие-то ритуальные фразы, и на этом разошлись. А зачем тогда туда и выходить, да? Действительно, это требует немного перестройки у лиц, замещающих государственные должности, у руководителей соответствующих, которые докладывают и готовят вопросы.
Приглашая на работу вот в этот состав всех людей, я их предупреждал, что это одно из важных условий нашей работы и их работы в правительстве Алтайского края.
– С Вашей точки зрения – можно ли сейчас давать оценку Вашей работе на посту губернатора? Прошло более семи месяцев с момента назначения. И могли бы Вы сами дать себе оценку за прошедший период?
– Я бы, если честно, воздержался от ответа на этот вопрос (но все-таки отвечу), и вот почему. Первое: давать себе оценку – это по меньшей мере некорректно. Я могу сам с собой рассуждать о каких-то вещах, которые получились или не получились. Но это слишком глубокая внутренняя работа. Боюсь, что вытащить ее наружу и попробовать ее до вас, до читателей донести будет слишком сложно.
– В Алтайском крае почти за 13 лет сложилась своя система политических, деловых отношений. Часть людей, после того как Вы возглавили Алтайский край, утратили свое влияние. Есть ли, на Ваш взгляд, угрозы того, что люди из старой команды будут препятствовать Вашей работе? Вы воспринимаете как угрозу?
– Нет, я не воспринимаю как угрозу. Спасибо за такой вопрос интересный – я периодически с ним встречаюсь. Его, правда, не все рискуют в лоб задать, потому что можно получить в лоб от тех, кого считают старой командой. На самом деле вот какая ситуация. Я был уверен, что буду работать в качестве руководителя правительства Красноярского края до Универсиады. Потому что там много было на мне завязано или почти все завязано.
Но так сложились обстоятельства. Я пришел, сказал – давайте работать вместе. Кто не хочет, может выйти. Мы тут перезаменимся, перераспределим нагрузку, кого-то привлечем со стороны. И так мы начали работать.
Причем я никого не звал, не говорил: "Слушай, иди пока поработай временно исполняющим обязанности, я стану губернатором – точно тебя назначу". Такого разговора у меня ни с одним человеком из предыдущего состава исполнительной власти и правительства Алтайского края не было.
Подкаст большой, но его стоит точно послушать. Виктор Томенко рассказывает, как складывалось общение со старой командой, как начиналась работа по формированию нового состава правительства и ждет ли он угроз от тех, кто уволился.
– Вы можете сказать, что сегодня политическая элита Вас сегодня приняла на 100%?
– Вообще, трудно с моей стороны давать оценку, что думает и как чувствует местная элита. Я могу сказать, как я себя ощущаю. А я себя ощущаю достаточно комфортно. Я думаю, что с большинством – со всеми людьми в той или иной степени, определяющими политическое лицо Алтайского края, я отношения установил и, в принципе, доволен тем, как они развиваются.
– С самого первого дня, как Вы ступили на Алтайскую землю, среди этой элиты ходят слухи, что "он к нам ненадолго, что он "временщик", что он статистику нам поправит и поедет на повышение в Москву. Эти разговоры циркулируют постоянно. И называется срок два года. Вы к нам на два года или хотя бы срок губернаторских полномочий здесь отбудете?
– Я не знаю, что это за элиты, которые между собой обсуждают двухлетний срок. Возможно, это какие-то оппоненты, возможно, люди делают вбросы ради какого-то эксперимента. Очень хорошо, что вы этот вопрос мне задаете и задаете напрямую. Я, правда, на него отвечал, но, вероятно, с какой-то периодичностью надо давать подтверждение.
Крутой момент, когда Виктор Томенко приводит похожий пример про "он к нам ненадолго" и рассказывает, что значит быть хорошим губернатором
Я сегодня живу исключительно интересами Алтайского края, его экономикой, социальной сферой, политикой. Понимаете, здесь голова должна быть включена 24 на 7. Я не знаю, как вам потом написать это, но я хочу сказать вот что: я чувствую иногда подтекст недоверия по поводу моего отношения к Алтайскому краю. Мол, что ты нам рассказываешь, ты жил все 47 лет в Красноярском крае и там был достаточно успешным человеком, делал какие-то публичные заявления, говорил, что лучше Норильска города нет, что Красноярский край – это навсегда. А тут приехал и говоришь, что любишь Алтайский край. Переедешь еще куда-нибудь, полюбишь еще чего-нибудь.
Довольно сложно убедить в этом людей словами. Я уже просил, когда был кандидатом в губернаторы – поверьте пока на слово, а потом мы своей работой и жизнью покажем. И я убежден, что на самом деле успешно руководить регионом, в данном случае нашим регионом, можно, только если он у тебя в сердце живет. Если этого нет, ты будешь тем, кто приехал на два года или на пять лет. Поэтому сколько судьбой мне отведено быть руководителем Алтайского края, столько это и наша общая судьба.
– Вы верите в судьбу? В предопределенность?
– Нет, я не фаталист, я думаю, что… Интересный какой вопрос. Вроде нет, а вроде да. Не фанатично, но, конечно, есть такое понятие – так сложилась судьба или так сложилась жизнь. Я просто не знаю, кто ею управляет.
Правда, у меня тут некая неточность. На всю оставшуюся жизнь Алтайский край будет моей судьбой, и у нас будет общая судьба. Вот в продолжение того, временно я или не временно, власть должна быть временной. Я не хотел бы быть губернатором на 20 или на 25 лет, даже если бы это было возможно. Ради здоровья системы, ради поддержания реальной демократии, сменяемости власти и тому подобного надо уходить. Поэтому вот вы спрашиваете: "Временно – не временно". Временно, конечно. Но повторюсь – Алтайский край со мной навсегда.
– Instagram для Вас – это возможность получения какой-то обратной связи, потому что люди наверняка жалуются. Вашему примеру последовали и другие коллеги.
– Я читаю с интересом всякие штуки о том, что он не сам ведет, ему там пишет Дмитрий Викторович (Дмитрий Негреев – начальник информ. департамента краевого правительства. – Прим. авт.). Я пользуюсь случаем, тем, что много свидетелей, показываю: вот мой телефон, вот мой Instagram, вот лента. Я подписался на 19 человек. В том числе Андрея Травникова. Шолбан Валерьевич Кара-оол молодец, уже 50 постов. Я никогда не был раньше в социальных сетях. Однако же и мой статус поменялся, и потребности возникли другие. И мы с коллегами, с кем вместе формируем и в конечном итоге реализуем информационную политику, пришли к выводу о необходимости использовать эти возможности.
Инициатива сделать совместное селфи с журналистами принадлежала, кстати, главе региона.
Здесь сидел Дмитрий Викторович, здесь – Евгений Анатольевич (начальник управления по печати и информации. – Прим. авт.). Они меня консультировали: как войти, какой пароль написать. У меня есть пароль сложный, вот такой – я вам его издалека покажу. Короче говоря, завели аккаунт.
При этом все сразу отреагировали, что аккаунт я завел, что я на кого-то подписался. Причем я подписался… На кого я подписался? На Романову… как ее зовут? Ольга? Анастасию. На Анастасию Романову, ей-богу, подписался случайно. И как бы Дмитрия Викторовича рядом нет, Евгения Анатольевича тоже, и мне не у кого было спросить, как отписаться. Я искал возможность, как это сделать, потом отписался, и у меня опять стало ноль подписок.
Потом стал подписываться на людей, от которых я хотел бы получать информацию, на Собянина подписался, на Решетникова, на, так скажем, товарищей своих по губернаторскому корпусу, на Венедиктова, смотрю, что у него там происходит. Странички наших СМИ некоторых сюда себе "загнал". Потом с Дмитрием Викторовичем сидели, он говорит – так вот, подписались Вы на Анастасию Романову. Говорю – ну, неудобно, надо ее вернуть. Подписался, потом бросил. В общем, вернул я ее обратно. Поэтому она у меня в числе тех, на кого я подписан. Пользуясь возможностью, передаю ей свои извинения и свою благодарность, что я теперь ее читаю.
Пишу сам. Пошли сомнения по поводу того, что я это делаю. Пишу, читаю, реально это занимает много времени. Много времени посвятить я этому не могу.
Виктор Томенко рассказывает, как Instagram помогает в работе, решает проблемы жителей и как работают ведомства.
– Вы обещали, что пропишетесь в Алтайском крае. Получили алтайскую прописку? Ваша супруга живет здесь?
– Супруга моя живет здесь. Мы живем здесь. Возвращаясь к теме переезда – все было на ходу. Я встал и уехал, привез с собой два костюма. И я еще ни разу не был в Красноярске, кстати. На плечи супруги лег переезд: все это собрать, перевезти. И к осени Татьяна Владимировна у меня переехала совсем. Немного она летает между Москвой и Барнаулом, потому что там надо дочке помогать, но, в принципе, все мы летаем.
Дом наш здесь, собака моя здесь. Регистрация у меня в Москве, к сожалению. С 2011 года. В Красноярске у меня тоже была временная регистрация. Но я подал документы на то, чтобы выписаться оттуда, а здесь прописаться. Не успел до нового, 2019 года. Надеюсь до конца января оформиться.
Я думаю, что это ничего принципиально не меняет, за исключением того, что я смогу на местных выборах голосовать и активно напрямую влиять на жизнь как избиратель. Я думаю, что это правильно – надо прописаться.
– Насколько быстро Ваши близкие адаптировались к Вашему новому статусу, намереваетесь ли Вы чаще выходить в свет с супругой? Насколько Татьяна Владимировна интересуется политикой?
– Только в меру интереса ко мне, если честно. Как адаптировались – адаптировались к Алтайскому краю хорошо и быстро. Жена меня всегда поддерживала, когда мы жили и в Норильске, и в Красноярске, и сейчас тоже. Поэтому в этой части проблем нет. С точки зрения большей публичности – я думаю, что ей еще предстоит на себе это дело ощутить, потому что она несколько раз приезжала ко мне, пока паковала вещи и частями их перевозила, и в каких-то мероприятиях приняла участие. По городу погуляли. И перед выборами, и во время выборов была здесь со мной. И дочка несколько раз приезжала.
Она нормально себя чувствует на публике, но у нее нет амбиций играть какую-то роль в общественной жизни. Она не ведет хозяйство, я сам веду хозяйство. Супруга за дом отвечает – вот так, наверное, сказать правильно. Ну, конечно, будем появляться везде, где надо, чтобы губернатор появлялся с супругой. Но не забывая, конечно, какие-то внутрисемейные обязательства. Потому что у нас родители – люди уже уважаемого возраста. За 75 всем почти. И дочкой надо позаниматься.
- Проблема низких заработных плат для Алтайского края – одна из ключевых. Недавно было подписано трехстороннее соглашение о МРОТ, где, в частности, говорится, что коммерческий сектор должен будет поднимать зарплату на 10-15%. Не все участники были в восторге, поскольку экономическая ситуация не самая простая. Не кажется ли Вам, что такие обязательства могут привести не к реальному исполнению, как это уже у нас неоднократно бывало, а к "рисованию" этих результатов на бумаге или к оптимизации?
– Первое: "Как у нас неоднократно бывало". Я, к сожалению, не знаю, как бывало, но верю вам на слово. Но еще до того, как я стал губернатором, еще при губернаторстве Александра Богдановича сложилась система трехстороннего взаимодействия, трехсторонней комиссии, трехстороннего согласия: профсоюзы, работодатели и власть. Такое соглашение на 2018 год было подписано. Оно выполнялось.
Мы знаем всякие разные отчётные цифры и статистики, и налогового учета, и нашего управленческого учета, и в бюджетной сфере. И можем констатировать: в целом средняя заработная плата в Алтайском крае за 2018 год к средней на 2017-й вырастет (цифра предварительная) где-то на 11-12%. Те договоренности, которые были приняты сторонами социального партнёрства, в принципе, выполнены. То есть более чем на 10% средняя заработная плата выросла в Алтайском крае.
Вы скажете: ну этих уволили, этим не показали. Вот двое получают по 100 рублей, один 40. Получается 240 на троих – средняя 80. Одного уволили, ничего не поменялось, средняя зарплата стала 100 рублей. Так быть не должно.
Но есть другие индикаторы: сколько подоходного налога собрали? Я встречался с руководителем краевой налоговой. На 12% больше, но у него были данные за 11 месяцев. Это косвенно подтверждает, что доходы, с которых платятся налоги, растут. А это заработные платы.
И в 2018 году обязательства были исполнены. На следующий год мы бюджет приняли, и в нем предусмотрели фонд оплаты труда всем, кто работает и живет за счет бюджета (краевого и муниципальных). Мы увеличили объемы фонда тоже на 11%. При том, что мы не планируем наращивать численность рабочих. Можем сказать, что в среднем заработная плата у этих людей подрастет на 11%.
Второе. Я во время предвыборной кампании неоднократно говорил о том, что у нас сложилась плохая ситуация по зарплате. Она характеризовалась тем, что средняя зарплата низкая по краю, у бюджетников она привязана к средней, а коммерческий сектор ориентируется на то, что происходит. И замкнутый круг. В принципе, если его в другую сторону развернуть, он будет работать в плюс. И вот сейчас у нас ситуация пошла.
Мы заработную плату бюджетникам растим. Предприниматели, которые работают на свободный рынок, тоже должны поднять сотрудникам заработную плату хотя бы на такой же процент. Ситуация раскручивается. Эта взаимозависимость работает, и то, что мы делаем в отношении бюджетников, заставляет думать и шевелиться наших предпринимателей. Тем более мы должны сказать, что "через дорогу" Кемеровская область, Новосибирская. Уровень зарплат другой, а люди те же самые работают. Тот же водитель автобуса, врач, такой же работает человек на предприятии по переработке, например.
Глава региона о выводе зарплат из тени, принципе кнута и пряника и мотивации для выхода бизнеса из тени.
– Ваш предшественник придерживался авторитарного стиля, вся вертикаль была выстроена очень жестко, и много происходило в ручном режиме. У вас диаметрально другой подход. Но очевидно, что система управления пока не перестроилась. Есть элементы анархии. Где-то расслабились муниципалитеты и проверяют краевую власть на прочность. Нет опасений, что анархия будет нарастать? И нужна ли нам коллегиальность? Или все же диктатура подходит больше?
– Если честно, я не чувствую, что муниципалитеты испытывают на прочность. Я этого не вижу.
– По словам представителя законодательной власти, в 2018 году как никогда тяжело проходил процесс принятия бюджетов муниципалитетами. Например, были проблемы в Бийском районе, в Камне-на-Оби. И есть политическая подоплека. Александра Богдановича боялись до обморока, а Вас не боятся, и непонятно, хорошо это или плохо.
– Откуда вы знаете, что они не боятся? Вы с ними разговаривали? Меня не надо бояться, я не Баба-яга. То, что они сложно принимались – так в каждом муниципалитете идет своя политическая жизнь.
Пока я не увидел, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Есть какие-то моменты, но я бы сказал, что у краевой власти достаточно инструментов управления этой ситуацией и в случае необходимости они будут задействованы безо всяких проблем. Я говорил про то, что всем предложил работать, и они пошли, но если кого-то надо будет уволить, то рука не дрогнет.
То же самое – если надо будет инструменты эти использовать, то рука не дрогнет. Все люди взрослые, все за свою судьбу отвечают. Если кто-то хочет увидеть, как это работает, то можно попробовать, но лучше не стоит. Лучше жить по правилам.
– На Ваш взгляд, какие инвестиции необходимы краю в первую очередь и сохраняются ли договоренности о приходе инвесторов, которые были на уровне предыдущего губернатора?
– Для того чтобы инвесторы стали приходить в регион, одного симпатичного им губернатора недостаточно. Должна работать какая-то система стимулов, мотивация, притяжения. Вы знаете, есть опыт успешных регионов, где хороший прирост объема инвестиций был достигнут в разные годы – это должно быть нашей политикой, если хотите, это должно стать нашей общей идеологией.
Итоги 2017 года – объем порядка 80 млрд рублей в экономику Алтайского края. По итогам 2018 года можно ожидать процентов на 20-30 больше. Я думаю, что предпосылок к тому, чтобы революционно поменять структуру экономики Алтайского края, нет. Ни газа, ни нефти, ни металла не добывают. Но у нас есть свои конкурентные преимущества, которые использовать надо.
Они заключаются в наших возможностях сельского хозяйства. С помощью всего современного можно развивать и выводить его на новый уровень. Сельское хозяйство и переработка – это наше преимущество, это наша фишка. На этом мы стоим. И никакая это не аграрная судьба, а один из наших столпов.
– Вы с Александром Карлиным как с сенатором или лично общаетесь? Что обсуждаете?
– Мы с ним регулярно на связи. На самом деле, довольно широкая повестка. И какие-то вопросы, которые в крае происходят.
Я же разные мнения должен послушать. Мнение критиков и оппонентов его деятельности, его политики не заставляет себя ждать. Оно само приходит в этот кабинет, в этот телефон. Но я же вторую сторону не могу не послушать, чтобы более-менее объективно ситуацию понять и что-то там спланировать. Но о многом разговариваем. О каких-то событиях, "как вот это случилось" или "как к этому пришло".
Где-то он инициативно выходит с какими-то советами или предложениями. Не обязательно я их воспринимаю, но мы договорились, что такая возможность должна быть обязательно. Я к нему заезжаю иногда, встречаемся в Москве, когда он работает там в Совете Федерации. В интервью этого не передашь, но многие вопросы деятельности сенатора (тем более с учетом определенного веса и авторитета Александра Богдановича на федеральном уровне) можно если не решить, то активно посодействовать, подготовить почву какую-то для решений. Это хорошо, этим надо активно пользоваться.
Напряженности в наших отношениях нет. Александр Богданович Карлин ушел в отставку не в связи с моим назначением. Я был назначен после того, как он ушел в отставку. Почему и как он принял решение – он публично и многократно объяснял. Какие между нами могут быть недопонимания?
– Что касается кадровой политики. Был ряд довольно непопулярных назначений, когда уволенные чиновники вернулись, правда, с понижением в должности, но все же. Виталий Владимирович (Снесарь. – Прим. авт.) ранее говорил, что это, возможно, связано с неким гуманизмом. Так все-таки чем были вызваны такие решения? И когда закроют вакантные должности в правительстве?
– Мне кажется, он пошутил, говоря о гуманизме. С вами без подготовки не объяснишься. Вот смотрите. В состав правительства края на момент моего прихода входило 17 человек: Александр Богданович, восемь зампредов, два из которых первые – министры экономики и финансов и восемь министров.
Вот что получилось по итогу: Локтев ушел, Мещеряков ушел, Чиняков ушел, Жидких ушел. Кроме того, мы ликвидировали министерство юстиции. Портнягин остался в качестве руководителя органа исполнительной власти, но это не член правительства. Сорокина ушла. Она будет работать в учреждении. В новый состав правительства (21 человек, 19 уже назначено, двух еще нет) из старого состава попали семь. Второе – большая часть из тех, кто ушел, не вернулись ни в органы власти, ни тем более в правительство.
Если вас интересует судьба конкретных людей, я, конечно же, ее прокомментирую. Вопросы вызывают Капура, Дайбов, Щукин.
Когда я стал губернатором, все фигуры с шахматной доски были сметены. Я придумал новую композицию и начал расставлять фигуры по-новому. Причем не только те, которые раньше были на доске, но и которых не было. Поэтому сперва я сделал назначения верхнего уровня, там, где мне это было понятно. То есть зампредов и министров.
Каких-то людей, например, как Андрей Евгеньевич или Надежда Арсентьевна, я в новое правительство не предполагал. Кстати говоря, как и Дайбова. Но следующие же уровни тоже надо формировать. То, что я их не взял на прежние должности или на похожие должности зампреда, не означает, что я на них поставил крест. Я вообще против этого. Тут нет никакого подхода гуманизма, мы все-таки не богадельня.
Виктор Томенко комментирует ситуацию по Михаилу Дайбову, Андрею Щукину, Надежде Капуре.
– Ощутили ли дефицит кадров в регионе?
– Я бы не стал говорить про кадровый дефицит в Алтайском крае в принципе. Я бы сказал, что дефицит по некоторым направлениям есть. И не случайно я еще двух заместителей не назначил себе. На самом деле, я не ставлю никаких крайних сроков себе по принятию этих решений.
Резюме:
Виктор Томенко:
Очень важная составляющая нашей жизни в том, что, когда мы начнем достигать успехов и демонстрировать это, конечно, нам придаст дополнительное вдохновение, ощущение того, что мы на правильном пути. И мы, конечно, еще много чего сделаем. И я уверен, что к тому, что мы уже запланировали, у нас будут дополнительные планы. Даже то, что есть, – это уже на подъем нас вдохновляет.
О чем еще говорили:
Telegram
Кто-то ведет мою страничку там, причем так оперативно, я не успел еще что-то подумать, а они уже написали. Думаю, может, это я сам подспудно.
Я читаю, что там пишут про меня, и понимаю, что 90% не попали, ну, соответственно, понимаю, что я оттуда могу выудить полезную, нужную информацию про других, я сразу говорю – нет и отношусь к этому очень критично.
Еще про Instagram
Когда я по понедельникам провожу с членами правительства оперативное совещание, говорю, я как популярный инстаграм-блогер, вынужден задать вам ряд нелицеприятных вопросов. И начинаю задавать. Но не в Instagram дело. Мне кажется, и наш портал правительства края работает достаточно информативно и вся информация там есть. И через СМИ, и через контакты рабочие – что и где работает губернатор – всегда понятно.
Критика в соцсетях
Когда произошли аварии в Барнауле, спрашивали – а почему губернатора нет? А что там делать губернатору? Любой из специалистов Барнаульской теплосетевой компании там более полезен, чем я на месте. Другое дело – на что хочу ваше внимание обратить, что если вдруг что-то произошло, то свой чек-лист я обязан заполнить по поводу этого события. Если все нормально, то я сижу на месте.
Если ситуация где-то дает сбой, пошел анализ: туда надо отправить замминистра, министра, зампреда, туда надо поехать самому. Пока в Алтайском крае таких событий не было. У меня были события в Красноярском крае, когда надо было поехать. Все бросить и поехать. Автобус столкнулся, десять трупов – надо ехать. В результате пожара несколько десятков домов сгорело – надо ехать. Не знаем, что делать, некуда эвакуировать – надо ехать, разворачивать штаб на месте, начинать рулить.
В этой ситуации качественного донесения информации от тех, кто должен был говорить, не случилось. Своевременного и качественного – не случилось. В этом направлении надо работать. А эффект "словил" я. Я открываю, читаю – "а губернатор у нас в это время получал партбилет". Да, получал партбилет. Кстати, с пользой для края – я уверен.
Если бы была возможность отказаться от должности губернатора Алтайского края, то…
Честно говоря, так я на вещи не смотрю. Сущностью, духом этой работы, содержанием я пропитался насквозь. Даже если тяжелые ситуации происходят, у меня даже мысли нет – зачем я на это подписался. У меня она работает так – а кто, если не мы? Конечно, мы.
Слушать Томенко - одно удовольствие!!!