"Всё, забыли": Дмитрий Беляев — о том, почему стремительно падает рынок агротехники

Недавно, комментируя свои политические амбиции, руководитель компании "Комплекс Агро" и депутат АКЗС Дмитрий Беляев сказал "Толку", что главная его задача сегодня – развитие производства при сложной обстановке на рынке. В небольшом интервью он рассказал, почему аграрии серьезно сократили покупку техники, как "править бал" стали огромные затраты на логистику и кто на самом деле зарабатывает на "параллельном и перпендикулярном" импорте.

"Зависают" вагоны и миллиарды

– Дмитрий Владимирович, почему вы оцениваете ситуацию в отрасли сельхозмашиностроения как непростую?

– Сельхозмашиностроение в России показывает следующую динамику. В 2023 году объем производства сократился на 35% к уровню предыдущего года. В этом году уже на текущий момент – еще примерно минус 50%. На это повлияло несколько факторов, главный из которых – падение платежеспособного спроса со стороны сельхозпроизводителей.

– Чем оно вызвано?

– Здесь комплекс причин. Это и недостаточно высокие цены на сельхозпродукцию. Это и проблемы с экспортом. Произошел сильный рост затрат на логистику. Если раньше довезти зерно в вагоне до порта стоило около 3 тыс. рублей за тонну, то сегодня – в два раза больше.

Плюс есть проблема с отправкой вагонов на Дальний Восток – простои невероятные. Есть случаи, когда вагоны заезжают на предприятие Алтайского края, загружаются и стоят по 20 дней. Собственников этих вагонов не волнует, что производитель не может их отправить. А это огромные штрафы.

Еще одна проблема – пошлина на сельхозпродукцию. Она доходила, если мне память не изменяет, тысяч до 4 за тонну зерновых. Это существенно.

Сегодня особенно актуален вопрос взаиморасчетов. Особенно с Китаем. Мне известно, что у нас в крае есть случай, когда переработчик отправил товар примерно на 1 млрд рублей, а деньги не мог получить, причем длительное время. Гарантий – никаких, риски огромные. Из-за этого возникают вопросы, как дальше-то экспортировать.

А это важно, потому что у прогрессивных фермеров уже есть четкое представление, что по большому счету пшеница, другие зерновые – маломаржинальные культуры, они нужны больше для севооборота. А маржинальные – это масличные, рапс, соя и т. д. Ориентированные на экспорт. Но он сузился фактически до Китая и немного Средней Азии. И в том же Китае понимают, что везти нам больше уже некуда. Во-первых, наших аграриев в связи с этим отжали по цене по полной программе, а во-вторых, возникли проблемы с расчетами.

– И внутренний рынок в таких объемах урожая тоже не заинтересован?

– Конечно. Ну, куда стране 150 млн тонн? Мы столько не съедим. А с учетом того, что животноводство у нас сегодня не в фаворе, то, по сути, продукцию девать некуда.

Поэтому и динамика сегодня отрицательная, рынок падает.

"Катастрофический характер"

– То есть даже сильные аграрии в условиях такой неопределенности рынка не рискуют много инвестировать и вкладывать в перевооружение?

– А тут включается еще один важнейший фактор – финансирование. Он тоже приобретает катастрофический характер. Дело в чем? Любые инвестиционные проекты – от покупки посевного комплекса до строительства элеватора – это почти всегда кредитные или лизинговые деньги. Сегодня мы видим, что льготное инвесткредитование под 1-5% уже никто не подтверждает. Его нет. Всё, забыли об этой мере. Остались в небольшом объеме льготные кредиты на "оборотку", но опять же не всем и не в том объеме, какой нужен. Коммерческие кредиты – уже по ставкам за 20%.

Остался единственный рабочий инструмент и институт – "Росагролизинг". Он пока дает достаточно комфортную ставку, сама схема работы с ним понятная. Но это касается в основном техники, с финансированием стройки механизм гораздо сложнее.

И еще один фактор, который повлиял на состояние рынка, – колоссальный рост себестоимости выращивания продукции. Раньше трактор John Deer стоил 17 млн, сегодня – 35 млн по параллельному импорту. Раньше сеялку этого же бренда "перебрать" стоило около 1,5-2 млн рублей, сегодня сделать капремонт – 5-8 млн. А техники-то сколько такой было куплено! И ее нужно обслуживать. Купить новую – тоже огромные затраты. Новый комбайн lexion 8800 стоил 30-35 млн, сегодня – 75-80 млн. Есть продукция "Ростсельмаша", но его машина тоже уже под 30 млн стоит вместо прежних 12-15 млн.

И весь этот кратный рост затрат тоже ложится в себестоимость.

– Сегодня много говорится о том, чтобы аграрии как раз и приобретали отечественную технику, что она дешевле в покупке и обслуживании – готова заместить ушедшую с рынка. Почему не происходит такого замещения в полной мере?

– Понимаете, есть продукция отечественная, полностью или в высокой степени импортозамещенная. Вот у нас сушилка – в ней импортных компонентов "копейки", поэтому и ценник второй год почти не поднимаем. А если взять комбайн? Там был двигатель западной фирмы, а сегодня стал китайский. По сути, произошла смена одного импортного компонента на другой. И их таких в комбайне или тракторе много.

Их нужно купить и ввезти в страну. А сейчас только за расчет банки плюсом берут 8-10% комиссию. Просто за то, чтобы деньги перегнать. Ни за что, по сути. А сам товар купить и доставить? Появилась куча фирм-"прокладок", которые возят их – параллельно или перпендикулярно.

То есть техника, которая недостаточно сильно импортозамещена, подвержена росту стоимости в любом случае. И если раньше самое большое влияние оказывали курсы валюты, то сегодня главная роль у логистики. Любую железяку привезти сегодня – это сразу какие-то брокеры-посредники, издержки на доставку, транзакционные затраты.

– То есть очень быстро на этих процессах научились зарабатывать другие.

– Совершенно верно! Сегодня на всех этих процессах зарабатывают все, кроме собственно участников нашего рынка.

Но. Во всем этом есть один очень важный позитивный момент. Люди сегодня всерьез задумались над тем, что такое импортозамещение и что проводить его нужно по-настоящему. Не покупать импортные комплектующие или просто менять поставщика. Сегодня мы понимаем, что завтра уже можем не купить что-то в принципе. Мышление меняется.

"Не изготовим железяку сами – останемся без нее"

– А как на этом фоне чувствует себя ваше предприятие? В начале года вы говорили, что удерживаете показатели.

– Мы идем в нормальной динамике – держим объемы прошлого года. Прежде всего – за счет расширения продуктовой линейки, дилерской сети и за счет вхождения в те сегменты, где ушли импортные поставщики. Например, производим посевной комплекс. Начали делать культиватор предпосевной обработки. На эту технику спрос есть.

Сегодня мы очень много вкладываем в производство, в том числе нам приходится осваивать новые операции, чтобы самим не остаться без комплектующих. Раньше мы могли купить железяку за 100 рублей, сегодня мы вынуждены производить ее самостоятельно, и ее себестоимость намного выше. Но деваться некуда: не изготовим сами – ее просто не будет.

А освоение любого нового производства требует большого времени и серьезных вложений. Сегодня станки, производственное оборудование тоже стоит космических денег. Раньше токарный станок брали за 6-7 млн, сегодня его цена до 17 млн доходит.

– На каком этапе сегодня находится строительство вашего нового завода в Барнауле?

– Мы рассчитываем, что технически объект будет готов к 1 сентября. Дальше нас ждет чудесная процедура ввода в эксплуатацию. По этим срокам у меня пока понимания нет – таких сложных, поднадзорных объектов мы раньше не строили. Посмотрим, как это будет проходить документально. Повторные экспертизы части разделов мы уже запустили. Я надеюсь, за месяц-два мы завершим этот процесс.

Площадь нового завода "Комплекс Агро" составит порядка 13 тыс. кв. метров. Здесь будет располагаться производство посевных комплексов и почвообрабатывающей техники, а также вся механическая обработка, которую сконцентрируют на одной площадке вместо нескольких разбросанных по городу сегодня.