Как в Алтайском крае утилизируют медицинские отходы (18+)

Использованные шприцы, системы, иглы, "патрончики" под анализы — с кровью, человеческими жидкостями. Маски, халаты — на жаргоне "пушнина". Все это — медицинские отходы, тонны которых хранились в раскаленных зноем металлических гаражах Барнаула. В желтых мешках — эпидемиологически опасные. Есть надорванные, есть истекающие жидкостями. С перспективой оказаться на свалке или в лесу.

На начало июня ими были полностью забиты как минимум три гаража в Барнауле (см. видео ниже). И это только малая часть таких "нор", которые, как стало известно "Толку", предположительно, есть не только в столице края, но и в Бийске, Яровом или Славгороде. Но и они — только верхушка айсберга по обороту и утилизации медицинских отходов в Алтайском крае. Рынка, на котором после обвала цен на торгах правят бал те, кто в обход условиям контрактов, предположительно, вываливают тонны опасных отходов в леса, на пустыри, на берега водоемов или "сплавляют" черным утилизаторам в их гаражи.

Почему это страшно

Медицинские отходы — это не просто использованные ватки и перчатки. Это все, что содержит кровь. Это биологические отходы, включая удаленные аппендиксы, ампутированные органы, абортированные эмбрионы и т. д. Это моча, мокрота, формалин и другие жидкости, в том числе те, которые используют в медицинских процедурах, например при диализе.

Каждый из таких видов отходов может быть потенциально заражен ВИЧ, гепатитом, туберкулезом и букетом других заболеваний, поскольку пациенты с ними могут попасть в какую угодно клинику — от респектабельной частной до обычной инфекционки. Не говоря о наркологических и других специализированных учреждениях.

Самая большая доля в общем объеме – у отходов класса А. Но наибольшую эпидемиологическую опасность представляют Б и В.

Отходы классов Б и В образуют поликлиники, больницы, роддома, стоматологии, ветлечебницы, морги, косметологические и тату-салоны и ряд других учреждений. Полные гаражи заразы

В течение июня минимум из трех гаражей в Барнауле вывезли несколько тонн медицинских отходов. Человек, который их отдавал, – частное лицо. Раньше у него были фирмы, занимающиеся стройматериалами. К двум из них он отношения формально уже не имеет, остальные ликвидированы по решению налоговой службы.

Один из гаражей очень "удачно" находится в непосредственной близости от больничного кластера ("шинники", "моторщики" с роддомом и токсикологией, детская инфекционка — сейчас все вместе называется БСМП № 2). Второй — в большом гаражном комплексе на Потоке, в районе "Ямы". Третий – в районе ипподрома.

На самих мешках или внутри них указаны названия клиник, откуда вывезли отходы. Из тех, подтверждения по которым есть у "Толка", – одна частная клиника, одна краевая, а также, возможно, еще два госучреждения.

Затем в течение месяца, по данным "Толка", совокупно еще свыше 10 тонн вывезли еще из нескольких точек.

На пакетах даты передачи из медучреждений — от апреля 2022 года до мая 2023-го. По нормам такие отходы должны уничтожаться в течение суток или недели (если есть холодильник).

Главный вопрос — как эти пакеты попали в гаражи? Обнаружить в открытых источниках данные о том, с кем заключены договоры у частной организации, сложно, но у государственных медучреждений есть официально подписанные контракты с подрядчиками по вывозу и обезвреживанию отходов.

Барнаулец Алексей (имя изменено), изучающий рынок утилизации медотходов и вышедший на хранителей "сокровищ", уверен, что в черный оборот вовлечено несколько человек в разных городах. Они получают деньги за то, что забирают эти отходы. Подтвержденных данных о том, у кого конкретно и на каких условиях, у "Толка" нет. Но без прямой их связи с официальными подрядчиками такой оборот в принципе был бы невозможен.

Расследование редакции показало: медотходы, которые могут быть заражены чем угодно, попадают не только в печи, как это положено, но и в природу, и на полигоны с обычным мусором.

"Думают хапнуть денег"

Сегодня на рынке есть две группы игроков. Первая — условно добросовестные. Они, выиграв аукционы, вывозят отходы на свои площадки и сжигают там.

Вторая часть — те, кто тоже выигрывают аукционы, сбивая цены до минимума, получают бюджетные деньги, вывозят отходы за территорию, а дальше – ищут варианты избавиться от них любым самым дешевым способом.

"На рынок вышли игроки, которые, не имея никакого оборудования, просто валят медотходы в кусты, сжигают в домашних печах, закапывают в землю. На них никто не обращает внимания – сначала из-за пандемии, потом из-за СВО. Есть постановление правительства – не трогать малый бизнес", – говорит собственник компании "Экосервис" Сергей Бащенко.

Его мнение разделяет и Александр Корячкин, владелец компании "Сибэкология":

"На рынок идет кто угодно – в носу поковырял и решил, что зайдет. Все как сумасшедшие – видят, что там деньги, и думают их хапнуть, а дальше уж как-то. Но для этого должны быть и сертифицированные печи, и специально оборудованный транспорт, и обученный персонал. Но нет главного требования – наличия лицензии. В итоге на аукционы заявляется много участников, сбивают цены. Все это печально".

Новые подрядчики могут подключать и черных утилизаторов. Мешки складируются в контейнерах, грузовиках или гаражах. Затем их либо передают кому-то еще (звеньев в этой цепи может быть несколько), либо — нередко — вывозятся просто в лес, на пустыри, в поля. Там отходы и все, что в них содержится, могут попасть в почву, воду, распространиться через животных.

"Да бабушки ягоды продают в баночках, в которых лежали шприцы. Они их находят на свалках, подбирают, моют и продают ягоду. Я сам встречал – видел эти баночки, которые сам сжигаю", – рассказывает Бащенко.

Несколько участников рынка рассказали и о другом способе "утилизации", когда желтые и красные пакеты (в мешки именно таких цветов должны складывать отходы классов Б и В) перекладывают в обычные черные – и либо вывозят их сразу на полигон, либо сваливают в большие мусорные контейнеры, которых немало стоит в населенных пунктах края на улице.

Возможно, есть и самый страшный путь, о котором несколько раз упоминали спикеры, с которыми удалось пообщаться "Толку", – дальнейшая переработка шприцев и систем, в том числе в бытовые товары, ритуальные изделия. Прямых подтверждений этому нет. Однако на сайте одной из барнаульских компаний, производящей траурные венки, вполне открыто написано о том, что она закупает обеззараженные шприцы по 10-14 рублей/кг.

В бой идут не одни "старики"

На легальном рынке, где подрядчики определяются на торгах, за последние два года ситуация изменилась разительно. Еще три года назад за лоты по вывозу и уничтожению отходов у больниц боролись до десятка фирм. Среди наиболее крупных:

"Экосервис" (владелец — Сергей Бащенко); "УМПО" (владельцы – Игорь Головизнин, Олег Баулин, Марина Морозова); "Оникс" (владельцы — Сергей и Семен Джульдиновы); "Сибэкология" (владелец – Валентина Корячкина); "Утилитсервис" (владелец — Николай Яшков).

Сейчас около 70-80 % рынка, по оценкам экспертов, заняла компания "Сибгрупп УОПП", которая обрушивает цены на торгах до уровня ниже себестоимости и так их выигрывает. В Рубцовске ронял цены "Алтранс". В Бийске – "Утилитсервис" и "Биономикс".

Привлекательным этот рынок сделал ковид, признается собственник "Сибгрупп УОПП" Евгений Шумейко: "Объемы отходов взлетели в разы. По договору 273 кг должны были вывезти, когда в первый день приехали, а вывезли 1,5 тонны. Некоторые захлебывались", – рассказывает он.

Компания "Сибгрупп УОПП" зашла на рынок в 2021 году. Она зарегистрирована в Яровом. Ее владелец Евгений Шумейко известен помимо прочего тем, что в 2014–2019 годах возглавлял "Алтайский химпром". Но громко о себе фирма заявила на рынке отходов в 2022 году. Она сбивала цены на аукционах и забрала себе львиную долю лотов. Если раньше вывоз и обезвреживание одного килограмма стоили 90-120 рублей, то с 2022-го могли падать до уровня ниже 5 рублей.

Шумейко признает, что выигрывал тендеры с ценой за 1 кг ниже 10 рублей:

"В некоторых случаях это действительно на грани себестоимости. Но нам этой цены достаточно. В некоторых случаях другие контракты дополняют первые. По сути, мы зашли на рынок, на котором нас не ждали и где хотели оставить цены прежними".

На вопрос, не выгоднее было бы и ему зарабатывать больше, не роняя так цены, он ответил: "Это конкуренция! А иначе как зайти было на рынок? У каждого должен быть свой сегмент, но не все с этим согласны, вот и всё".

Среди новичков на рынке госконтрактов оказались также "Алтранс" и "Биономикс". Первый побил рекорд по обрушению цены на торгах — до 2,6 рублей/кг для Рубцовской горбольницы № 3, то есть примерно на 90 %. "Биономикс" опускал цену до 4 рублей/кг для онкодиспансера в Бийске.

Заметные объемы есть также у компании "Утилитсервис", которая в Алтайском крае закрывает в основном бийскую зону и ряд районных ЦРБ, но выделить ее долю сложнее, так как в портфеле госконтрактов фирмы много инорегиональных заказчиков. У других игроков они тоже есть, но в меньшем объеме.

Дешево и сердито

"Толк" проанализировал немало госконтрактов, в том числе обобщенные данные "Спарк Интерфакс". Приведем лишь несколько показательных примеров.

Например, Новоалтайская больница. С февраля 2021 до лета 2022 года отходы (класс Б, В, Г) вывозила и обезвреживала компания "Экосервис" – она выигрывала контракты, в которых цена за 1 кг составляла 99,5-100 рублей.

А уже в мае 2022-го лот выиграла "Сибгрупп УОПП". Планировалось, что она заберет и обезвредит почти 59 тонн отходов (класс Б, В) по цене за 1 кг от 6,8 до 13,2 рублей. То есть почти в 10 раз дешевле. Контракт снова расторгли. Наконец, в октябре стороны заключили новый – действующий – контракт: 18 тонн отходов подрядчик взялся утилизировать за 115 тысяч рублей.

Это значит, что в течение года машина подрядчика должна ежедневно забирать отходы и отвозить их в пункт обезвреживания — в Яровое (более 400 км), там их сожгут, машина поедет за новым грузом и так по кругу. То есть это затраты на топливо для машины, зарплата сотрудникам, амортизация, топливо для печи, ее эксплуатация.

Или СПИД-Центр. В 2022 году отходы у него вывозил опять же "Экосервис", цена 1 кг – 24,3 рубля, в 2023-м контракт выиграл "Сибгрупп УОПП" с ценой в 6,9 рублей. А "Алтранс" в Рубцовске эти же услуги для СПИД-Центра оказывает за 35,6 рубля.

"Утилитсервис" вывозит отходы со станции скорой медпомощи в Бийске за 3,6 рубля/кг. А в 2020-м он их забирал и обезвреживал за 65 рублей/кг. В Барнауле скорая отдавала в 2020-м году отходы за 96,5 рублей, а в этом году — за 15.

В десятках тендеров цена килограмма не превышает 10 рублей. При том, что себестоимость, по оценкам участников рынка, составляет не менее 30 рублей. По оценке Бащенко – 32 рубля. А по словам Дианы Саютиной, гендиректора компании "УМПО", цена лота не должна снижаться ниже 50-55 рублей/кг.

"Я допускаю большие риски недобросовестного исполнения самых "дешевых" контрактов", – говорит Саютина.

Евгений Шумейко объясняет возможность снижения цены тем, что может предоставлять весь цикл работ – от сбора до обезвреживания, а такие возможности есть не у всех – у кого-то только транспортировка, у кого-то обезвреживание. Однако, выяснил "Толк", у ряда ветеранов рынка тоже есть весь набор услуг.

К тому же, говорит Шумейко, основные затраты идут не на сам процесс сжигания, а на доставку, а для этого у компании есть два рефрижератора. "У нас хватает мощностей, – резюмирует он. – А как говорил дедушка Сталин: если ругают, значит, мы все правильно делаем, товарищи".

Он подтверждает, что тоже знает о стихийных свалках медотходов:

"Мы занимаемся параллельно ликвидацией несанкционированных свалок и находим их – с медотходами в том числе".

Раздрай на рынке

В такой ситуации старички рынка ведут себя двумя способами. Первый — фактически уходят с него. Второй — продолжают идти на аукционы и вынуждены сбивать цену, чтобы забрать хоть какие-то тендеры и сохранить позиции на рынке в принципе.

"Я был первым на рынке, а сейчас почти потерял этот бизнес. Раньше я в день вывозил 2-4 тонны, сейчас – 300 кг, и это частные организации", – говорит Бащенко. Он ушел в другое производство – перерабатывает пластик, в котором хранится агрохимия, в товары для хозяйственных нужд: трубы, лопаты и т. д. Но признает, что доходность здесь ниже.

"Это стало нерентабельно, мы выживаем, – подтверждает и Александр Корячкин и объясняет, почему окончательно еще не ушел с него. – Рынок не хочется бросать, за счет промышленных отходов хотя бы по нолям срабатываем. Хотя жалко. Если бы расценки сохранялись, я мог бы повысить зарплату, улучшить производство, закупить транспорт, холодильное оборудование и т. д. А сейчас они хапнули – и убежали".

Между тем, выяснил "Толк", раздрай на рынке привел к тому, что даже у старых его игроков возникли или обострились взаимные претензии друг к другу, и они обвиняют друг друга в неправильном уничтожении или использовании медотходов.

Дитя семи нянек

Все эти факты приводят к главному вопросу – кто все это должен контролировать?

Уральский эколог Сергей Завьялов заявлял год назад, что рынок медотходов в России в принципе почти не регулируется законодательством и представляет собой широкое поле деятельности для "мутных контор", писал УралПолит.ру.

Медотходы, действительно, вывели из-под действия основного "мусорного" закона №89-ФЗ. Фактически остались СанПиНы и ст. 247 УК РФ о нарушении правил обращения экологически опасных отходов.

"Это как раз та ситуация, когда у семи нянек дитя без глазу", – еще в 2020 году говорил председатель экологического комитета Госдумы Владимир Бурматов. Медотходы оказались между сферами ответственности Минприроды, Росприродназдора, Минздрава и Роспотребнадзора.

Минприроды вроде бы отвечает за отходы в целом, но медицинские стоят особняком, и за них в ответе как будто бы Минздрав. Но только – на площадке государственных медучреждений, и Минздрав "умывает руки", когда отходы уехали за пределы больницы. Дальше – контроль за Роспотребнадзором, Росприроднадзором, природоохранной прокуратурой.

"Я писал письма в разные инстанции. Ответы говорят одно: в связи с постановлением Правительства выездные проверки не разрешены, не согласны – обращайтесь в суд", – рассказывает Сергей Бащенко.

Все начинается с торгов. "Аукционной площадке какие предоставили бумаги, такие она и приняла. Например, участник сам не имеет ничего, но предоставляет договора с кем-то [о субподряде]. Площадка смотрит: все документы предоставлены. А дальше пусть РПН смотрит", – объясняет Корячкин.

В распоряжении "Толка" есть запись телефонного разговора, в котором, предположительно, главный внештатный эпидемиолог Минздрава Ирина Переладова говорит о том, что и больницу при этом "сложно ограничить в техзадании":

"Как только мы ставим "зацепочки", что должно быть [у подрядчика], любая юридическая контора, в первую очередь ФАС, спросит: а где это написано? И остаются заложники главные врачи". То есть любое ограничение в условиях торгов может быть оценено как предпосылки к сговору.

Однако участники рынка утилизации считают, что только техзаданием ответственность медиков не должна ограничиваться.

"Они должны смотреть, правильно ли заезжает подрядчик, какая у него спецодежда, есть ли [разрешающие] документы, в каких баках вывозит и имеет ли эти баки вообще. Сейчас же некоторые и баков не имеют, просто тащат в мешках, из которых может торчать иголка. Сам этот человек колется – это так происходит 100 % – и может уколоть людей, которые мимо проходят. Зачем тратиться на баки, каждый из которых стоит 3 тысячи рублей, а их надо море?" – возмущается Сергей Бащенко.

Да и приезжающие машины в медучреждения нередко никак не оценивают на соответствие. А они должны быть специально оборудованными, продезинфицированными.

"Ничего этого не происходит, – продолжает Бащенко. – Приезжает обычная тентованная "газель", тент грязнючий, и всю эту грязь [работник] и в больницу тащит".

"Начинать надо с источника образования отходов – а правильно ли там сортируют отходы. Человеческий фактор никто не отменял. Есть и другие нюансы. Например, закупили на торгах пакет, а его толщина оказывается недостаточна – его поднимаешь, а он рвется. К кому должен быть вопрос?" – высказывает свое мнение Евгений Шумейко.

Выходом, считает Корячкин, может стать обязательное введение лицензий как условия работы на рынке, а их бы выдавали после полноценной проверки всех мощностей и ресурсов подрядчика. "Тогда бы отмелись все сторонние игроки", – говорит он.

Работу утилизаторов проверяют главным образом Росприроднадзор и Роспотребнадзор. В последнем "Толку" сообщили, что в 2022 году провели единственную плановую проверку компании, работа которой связана с медотходами. Ей выписали штраф в 30 тысяч рублей. За что – не уточняется.

Но, как выясняется, главный вопрос – в привлечении к ответственности и наказании.

Попробуй докажи

Во-первых, законодательство выстроено таким образом, что реальное наказание возникает, когда кто-то обнаруживает ущерб – людям или природе. А если "нет тела – нет дела".

Например, в Свердловской области в этом году надзорные органы включились, когда население и экологи подняли шум из-за варварской утилизации медотходов сразу в нескольких населенных пунктах: где-то их сжигали на свалке на открытом воздухе , где-то нашли в гаражах. Однако далеко не во всех случаях нарушителей пришлось привлечь к ответственности, писал УралПолит.ру.

Как стало известно "Толку", игроки алтайского рынка пытались "прижать" одного конкурента – отследили, обнаружили нарушения, все записали, заблокировали машину, вызвали представителей нескольких органов. Все закончилось штрафом в 1 тыс. рублей. А через неделю с проверкой пришли уже к одному из инициаторов операции. И ему пришлось платить штраф в несколько десятков тысяч рублей.

Свою роль играют еще и внутренние распорядки внутри различных органов. Где-то, как неофициально рассказали источники, может попросту не хватать людей. А где-то проще выполнить куда менее сложную и трудоемкую работу, где не нужно долго возиться с утилизаторами и "прижимать" их, и получить ту же зарплату без нареканий со стороны руководства.

В УК РФ есть единственная статья 247, регламентирующая наказание за нарушение правил обращения экологически опасных отходов. Если это нарушение создало угрозу существенного вреда здоровью человека или окружающей среде, то наказание – от штрафа до 200 тысяч рублей до лишения свободы на два года. Если следствием стали вред здоровью человека, загрязнение, отравление или заражение окружающей среды, массовая гибель животных, тогда преступнику светит минимум штраф в 100-300 тысяч, максимум – срок в 5 лет. Если же от этого нарушения массово наступит эпидемия или умрет человек, то – до 8 лет заключения.

Но здесь важно понимать – даже минимальное наказание возможно только тогда, когда угроза вреда человеку или природе доказана. То есть когда факт как минимум обнаружен, зафиксирован по закону, оценен какими-то экспертами, имеет выявленную связь с преступником. Все это требует сил, людей и времени.

Что делают правоохранители в Алтайском крае?

По данным "Толка", интерес к тому, чтобы навести порядок на этом рынке, проявили несколько правоохранительных и контролирующих органов, предпринят ряд действий, направленных на выявление и наказание недобросовестных игроков.

В региональном главке МВД сообщили, что сотрудники управления экономической безопасности и противодействия коррупции проводят проверку одного из работающих в крае хозяйствующих субъектов "на предмет возможных нарушений, связанных с оказанием не отвечающих требованиям безопасности услуг по утилизации медицинских отходов". Проверка сейчас еще продолжается, по ее итогам примут соответствующие процессуальные решения.

Как писал vademec.ru со ссылкой на операторов "мусорного" рынка России, от 50 % до 90 % медотходов класса Б и В не утилизируются должным образом, а сбрасываются на несанкционированные свалки.

Справка: как правильно уничтожать медотходы

Вариант 1 – самим медучреждением. Как объяснили в Минздраве, это делают при помощи специальных утилизаторов (для классов Б и В) – проводится дезинфекция горячим водяным паром в условиях вакуума, а потом – "механическая деструктуризация путем прессования или измельчение в шредере". Затем их можно вывозить как обычный мусор. "Данный метод обеспечивает полное обеззараживание всех видов медицинских отходов", – сообщили в Минздраве. Также используются крематоры.

Вариант 2 – подрядчиком. Специально обработанная машина с пустыми пластиковыми контейнерами утилизатора выезжает в медучреждение – там забирает наполненные емкости, оставляет пустые – приезжает на площадку утилизации, которая должна соответствовать всем требованиям и иметь подтверждающие это документы – там отходы проходят через обезвреживание, загружаются в специальные печи с фильтрами, где сжигаются до состояния пепла.

В некоторых случаях отходы могут измельчаться на специальном оборудовании под очень высокой температурой, после чего могут быть вывезены как ТКО. Но это значительно дороже.

Отходы должны уничтожаться в течение суток. Если есть холодильники – срок возрастает до семи суток, если морозилки – до 1 месяца.