Мария Прусакова рассказала о предателях, шовинистах и несбывшихся надеждах

Она известна как главный раздражитель единороссов в краевом парламенте, как объект пристального политического внимания со стороны лидера фракции-конкурента "Справедливая Россия", как единственная женщина-руководитель реготделения парламентской партии в крае. В интервью "Толк" Мария Прусакова рассказала, считает ли себя авторитарным руководителем, кого можно назвать политическими идиотами и кто, на ее взгляд, главные адепты мужского шовинизма.

Это интервью продолжает серию интервью с лидерами фракций краевого заксобрания, посвященных подведению итогов созыва, который работает до сентября 2021 года. Мы пошли от малых фракций к крупным. Первым гостем был эсэр Александр Молотов.

   "Обвинения в авторитаризме — полный бред"

– 22 февраля вас избрали секретарем краевой организации КПРФ на безальтернативной основе. Вы чувствуете себя безальтернативным лидером регионального отделения?

– Нет. У нас же при выборе секретаря в основе лежит не принцип альтернативности. Это же не выборы, когда обязательно присутствие нескольких кандидатов. У нас делегаты конференции озвучивают свои предложения. И они называли только одну фамилию — Прусакова.

То есть дело не в том, что у нас нет конкуренции. Просто 90 делегатов из 90 в тайном голосовании проголосовали за меня. Таких результатов не было никогда. Для меня, если честно, это тоже стало полной неожиданностью.

Если посмотреть в динамике, то на конференции, где меня впервые избрали первым секретарем, я выиграла с перевесом всего в четыре голоса. На следующей только пять-семь человек были против. А сейчас все "за".

Я могу это расценивать как констатацию того, что в краевой организации сегодня абсолютно товарищеская, здоровая атмосфера, и коммунисты считают, что под моим руководством мы достигаем результата. Это оценка эффективности моей работы.

Ведь у меня были серьезные проблемы на старте, что естественно, когда уходит один руководитель и выбирают другого. И хотя мою кандидатуру назвал Сергей Иванович Юрченко (прежний глава региональной КПРФ — прим. ред.), все равно поначалу у части людей было неприятие. Плюс мужской шовинизм и возрастной фактор: молодая да еще и женщина — вообще ни в какие ворота.

Но спустя время некоторые руководители местных отделений, которые когда-то голосовали против меня, признали: "Да, мы ошибались, вы, Мария Николаевна, лучшее решение, справляетесь".

Но я и не ожидала каких-то демаршей против себя — эти же процессы всегда видны. Когда кто-то начинает "шали плести", всегда есть предпосылки. Сейчас их нет — у нас здоровая, бесконфликтная атмосфера.

– Ваши политические конкуренты говорят, что у вас авторитарный стиль управления, что вы "зачищаете" пространство вокруг себя. Вы авторитарный руководитель?

– Я думаю, что дело не в том, что у меня авторитарный стиль, а в том, что от молодой девушки не ждут жесткости в принятии решений — это неожиданно. Если бы так руководил мужчина, это считалось бы нормой.

– А вы принимаете жесткие решения?

– Конечно, и я им следую, сдерживаю свои обещания. Если я что-то говорю, то делаю, костьми ложусь. Если я во что-то верю, то отстаиваю это до конца. А если с чем-то не согласна, то искренне с этим борюсь.

А вообще, это смешно, когда мужчины-депутаты жалуются, что Прусакова ими как-то не так управляет.

Как у нас может быть авторитаризм? Все решения принимаются коллегиально, обговариваются на секретариатах. У меня, напротив, очень демократичный стиль. Конечно, есть вопросы персональной ответственности. Но обвинения в авторитаризме — полный бред.

"Не надо плевать в товарищей"

– Всем памятно исключение из партии пяти членов вашей фракции. Сейчас, когда прошло время и страсти улеглись, вы не думали, что можно было как-то иначе решить ситуацию и попытаться сохранить этих людей?

– Знаете, "мы друзей за ошибки прощали, лишь измены простить не смогли", как поется в комсомольской песне. Это предатели. Они, будучи на шее краевой партийной организации, получили мандаты, какие-то материальные возможности. А потом за алтын душу дьяволу продали.

– А в чем было предательство?

– Они же все делали целенаправленно, чтобы дискредитировать партию. И хорошо, если бы они были просто не согласны со мной, но оставались убежденными коммунистами. Но ведь они же потом и за бюджет голосовали, и ручки поднимали за все законы "Единой России". То есть они потом демонстрировали, что проблема не в Прусаковой.

Лишить мандата мы по закону не можем. И поэтому, став депутатами, они вдруг начали думать, что это произошло не благодаря партии, а потому что они так прекрасны. Это соблазн. Не все проходят испытание медными трубами.

Так что решение было абсолютно правильным.

– Вы удивитесь, если некоммунисты фракции КПРФ уйдут в другие партии?

– Нет, конечно. Обычно из таких предателей составят разные "Коммунисты России". У меня нет сомнений, что они захотят пойти на выборы от других партий. Но ни один из них не прошел в этот созыв по одномандатному округу. Так что они никто и звать их никак без партии. Так же, как и я.

Я тоже представляю интересы партии, и как политическая фигура сильна настолько, насколько сильна краевая организация КПРФ. Это только идиоты могут не понимать. Как можно пилить сук, на котором сидишь, и став депутатом, плевать в товарищей?! Меня их дальнейшая судьба не интересует.

– И Попова тоже? Он не идет на выборы от КПРФ?

– Я не готова комментировать его выдвижение сейчас. Владимир Александрович оказался в числе как раз тех, кто одумался, признал свою ошибку. В том числе благодаря его решению я была возвращена к руководству фракцией (часть депутатов хотели отстранить Марию Прусакову, но довести до конца дело не смогли, да и в суде она доказала свою право возглавлять фракцию — прим. ред.).

И Владимир Александрович по ряду вопросов, например, по отчету губернатора и по другим, голосовал, как коммунисты фракции КПРФ. Попов достаточно долгое время пытался показать, что допустил ошибку.

"Какое законотворчество может быть?!"

– Глава фракции "СР" Александр Молотов сказал в интервью "Толку", что вам депутатство нужно только как трибуна, а не для законодательной, скажем, работы. Зачем вам мандат?

– Он мне нужен как первому секретарю и для трибуны тоже. Как говорил Владимир Ильич Ленин, надо использовать любую трибуну, даже парламентскую, для донесения нашей программы. Также это и политический инструмент для решения проблем жителей Алтайского края.

Говорить о законотворческой деятельности может человек, сидящий на освобожденной ставке и получающий за это деньги. Он пишет законы, которые потом вносит "Единая Россия", и они принимаются.

Сегодня как бы хорошо ты не написал законопроект, его от оппозиции не примут, потому что большинство — у "Единой России". Особенно если это законопроекты о поддержке социально незащищенных слоев населения, о дополнительных выплатах, о моратории на модернизацию соцучреждений и т. д. "ЕР" их никогда не поддержит. Какая законотворческая деятельность может быть?!

Хотя в этом созыве мы все же несколько законов смогли продавить, их приняли. Например, инициативу фракции КПРФ о плане приватизации, когда нам удалось на год сдвинуть намерения по продаже "Модеста". Был и ряд других вопросов.

При том раскладе, который есть сегодня в АКЗС, максимум, что может получить оппозиция, — это как раз трибуну. Потому что публичность сейчас — самый эффективный инструмент в решении проблем жителей Алтайского края. Это могу сказать точно.

– Вы часто на сессии выступаете ярко и эмоционально по вопросам повестки. Вы заранее их готовите? Иногда такое ощущение складывается.

– Нет. Я абсолютно искренне с возмущением выступаю по тем темам, которые меня сильно задевают. Естественно, какие-то аргументы я проговариваю, но не в качестве подготовки к сессии, а выступая перед людьми, на встречах с избирателями.

Например, вопрос поправок в Конституцию. Я сильно переживала по этому поводу, в том числе из-за позиции партии, и категорически выступала за неприятие компромиссных решений. И я очень рада, что КПРФ единственная не поддержала поправки.

Я же не ограничиваюсь только выступлениями, я имею наглость звонить председателю партии и говорить: "Геннадий Андреевич, мы от лица алтайских коммунистов просим не принимать поправки". Ему надо отдать должное — он прислушивается к мнению с мест.

Понятно, что какие-то вещи я, бывает, прокручиваю в голове. Например, когда был вопрос назначения Осипова бизнес-омбудсменом. Он же в свое время доказывал, что меня правомерно отлучили от руководства фракцией, а потом суд доказал обратное. И понятно, что в преддверии его назначения я думала: "Ну я выступлю! Ох, я скажу!" (улыбается).

Но в большинстве случаев это абсолютные импровизации.

"Стали бы щи погуще"

– В середине созыва АКЗС в регионе сменился губернатор. Вы даже демонстрировали определенный пиетет по отношению к нему. Какие надежды вы на него возлагали? Они оправдались?

– Скажу коротко — не оправдались. Да, действительно, у меня была к нему человеческая симпатия, и я совершенно этого не скрывала. Я видела совершенно другой стиль работы — открытость, готовность к диалогу. И, кстати, этот посыл отразился в целом на правительстве. Представить себе такое при [прежнем губернаторе] Александре Богдановиче было невозможно. Министры открыты сейчас к диалогу. Так что нельзя не отмечать личностных качеств человека.

Но я надеялась, что у Виктора Петровича есть серьезная собственная мотивация быть антикризисным менеджером и продемонстрировать способности эффективного руководителя, найти точки роста, новые источники финансирования и принципиально по-другому подойти в вопросу развития.

Я искренне считала, что если его работа пойдет на благо региона и у людей станут щи погуще, то все будет не зря. Но мы видим, что этого не происходит.

– Глава АКЗС Александр Романенко всегда, напротив, вызывал много критики с вашей стороны. Но если оставить в стороне политические разногласия, как бы вы оценили его как руководителя в этом созыве? Он хороший спикер?

– Нет. Мое глубокое разочарование состоит в том, что он не принимает политических решений, не держит слово. У нас в начале созыва был к нему ряд вопросов. Но он продемонстрировал себя несерьезным политиком.

  

– Это серьезная претензия.

– А я и в лицо ему неоднократно это говорила. У нас открытая конфронтация. Он руководитель регионального отделения партии "Единая Россия". Он руководит принятием решений, блокирующим наши предложения — по детям войны, по детскому питанию. 

Политика в АКЗС строится по принципу: у нас большинство — и нам плевать на здравый смысл. Получив в стране минимальный процент поддержки партии и "вырулив" за счет одномандатников, "ЕР" позволяет себе игнорировать инициативы других фракций.

Мне кажется, Александр Алексеевич Романенко как председатель — не Александр Григорьевич Назарчук.

– Однако фракции ЛДПР и СР, напротив, говорят, что какие-то их инициативы в этом созыве прошли.

– Наверно, это если сравнивать с созывом под управлением Лоора. Может быть. Но у меня этот созыв первый, мне сравнивать не с чем. И я понимаю, что так мне точно не нравится.

"Главное не "звезды", а преданность"

– С учетом ошибок этого созыва у вас есть понимание, как вы будете формировать фракцию в следующем?

– Конечно. Ведь в 2016 году в мае я возглавила краевую организацию — и сразу погрузилась в крупнейшую выборную кампанию. Мы работали с теми кадровыми решениями, которые приняли мои предшественники. Получили то, что получили

Сейчас мы сделали выводы и подходим к вопросу принципиально иначе. У нас будет более мудрый кадровый подход.

У нас есть понимание, что самое главное во фракции — не количество ярких депутатов и звезд. Главное — абсолютное выполнение программы партии и монолитное принятие и отстаивание решений. Одного-трех человек для озвучивания позиции фракции будет вполне достаточно.

– Но давайте возьмем фракцию ЛДПР, там как раз три ярких человека для озвучивания позиции партии, а остальные — мало кому известные депутаты, принимающие консолидированное мнение. Такой формат?

– Нет, не так. Я бы не хотела уходить в такую дискуссию. Но я могу сказать, что в новом созыве фракция КПРФ будет состоять из людей, преданных интересам партии. Вот что будет главным при выдвижении кандидатов.

– Преданных не вам?

– Нет, конечно. При чем здесь я? Я так же, как  другие, отстаиваю интересы КПРФ. У нас работает принцип демократического централизма. Даже если мне какое-то решение не нравится, мы его обсуждаем, принимаем большинством голосов и я его выполняю.

– Какая у КПРФ стоит задача на выборы в АКЗС?

– Строить прогнозы сейчас я не буду. Выборы покажут. Я могу сказать только, что партийная организация абсолютно мобилизована, все будет зависеть от эффективности нашей работы и умении имеющийся протест в регионе аккумулировать исключительно вокруг КПРФ.

Конечно, в идеале я бы хотела, чтобы мы взяли треть мест в краевом парламенте, чтобы ни один важный вопрос нельзя было бы принять без учета позиции нашей фракции. Это лишило бы партию власти монополии и вынудило бы ее договариваться по законопроектам.

   Мужчины не доверяют

– Вы несколько раз упоминали мужской шовинизм. В чем он проявляется?

– В том, что мужчины считают, что женщина не способна в принципе справиться с делами государственной важности и ее удел — варить борщ, растить детей и украшать жизнь любимого мужчины.

Кстати, был большой риск, когда Геннадий Андреевич согласился с моим выдвижением — поставить молодую женщину руководить организацией в регионе, где позиции КПРФ всегда были достаточно сильными. Я видела переживания по этому поводу у некоторых товарищей и их искреннее удивление, что я справилась.

Еще могу добавить, что нет больших шовинистов, чем единороссы. Вот увидите, у них первая тройка вся будет сплошь мужская. Хотя и в "ЕР" есть яркие женщины — та же Наталья Кувшинова, самый активный депутат Госдумы от региона. И что, мы ее увидим в первой тройке? Хотя бы украсить картинку. Нет же.

У КПРФ в первой тройке будут женщины, у СР будет Людмила Суслова, в ЛДПР может быть Шудра. А у ЕР — нет.

– Сейчас тема равноправия женщин и мужчин сверхактуальная. Вы как к этому относитесь?

– Я за равные возможности с точки зрения реализации, но не считаю, что женщина должна заимствовать какие-то черты у мужчин. Она в любой профессии должна оставаться женщиной. Это дает преимущество. Я не считаю, что нахождение женщины в политике как-то ее ущемляет. Мужчины используют свойственные им черты: отсутствие излишней эмоциональности, стратегическое мышление, – а женщины — свои.

Но у нас так построена система власти, что женщин в ней тем больше, чем ниже уровень. Сколько у нас женщин — глав муниципалитетов? Да львиная доля. А сколько губернаторов? Ни одной.

У нас в партии ситуация, кстати, намного лучше — 11 парторганизаций в регионах возглавляют женщины, две из них, включая меня, младше 40 лет.