Лидер фракции ЛДПР рассказал о борьбе с собой, конфликте во фракции и выборах

Владимир Семенов за время текущего созыва краевого заксобрания (АКЗС) успел принять участие в выборах губернатора, столкнуться с жалобами на себя со стороны однопартийцев и предложить законопроекты, поддержанные губернатором. В интервью "Толку" он рассказал, как фракция вышла из жесткого конфликта и кто его создал, зачем он конкурировал с Томенко и надеялся ли выиграть у него, что думает об изменениях в реготделении и собирается ли становиться депутатом снова. 

Это интервью третьего лидера фракции АКЗС, посвященное итогам действующего созыва парламента. "Толк" уже побеседовал с Александром Молотовым ("Справедливая Россия") и Марией Прусаковой (КПРФ). Напомним, мы пошли от самых малых фракций к самым крупным. 

"Впадали в ступор"

– Вы довольны тем, как отработала фракция и как вы ею руководили?

– Конечно, не всем доволен. Всегда хочется, чтобы депутаты были активнее: и я сам, и коллеги.

Когда депутат работает на постоянной основе, то полностью погружается в работу законодательного органа, идет постоянное обсуждение. Это можно сравнить с процессом образования: сейчас стали говорить, что дистанционное обучение — почти то же самое, что и очное. Но в очном образовании есть коллективный труд, коллективная мысль. А это очень важно.

Мы фракцией встречаемся накоротке два дня в месяц. С одной стороны, это вроде бы наша проблема. Но с другой, у всех есть работа, работодатели, которые со скрипом отпускают даже на заседания комитетов, фракций, сессию. И просят заниматься депутатской деятельностью "в свободное от работы время".

У нас еще сложность в том, что практически две трети фракции — жители не Барнаула. Это тоже усложняет коммуникации. Но как показал последний год — не делает их невозможными.

Я стараюсь так организовать процесс, чтобы по профильным темам на сессии выступали члены фракции. Если это социальная политика, то выступают, например, Шудра или Журавлева, если сельское хозяйство — то Рего.

Этот барьер — начать выступать на сессиях — бывает очень непросто преодолеть. Когда мы обсуждаем какой-то вопрос на фракции, депутаты совершенно четко формулируют свои мысли. Но когда я прошу сказать об этом же на сессии, человек впадает в ступор. Депутатам приходилось себя преодолевать.

– Но ощущение складывается, что как вы с Евгенией Боровиковой были основными спикерами на протяжении созыва, так это и остается.

– Я говорю больше по праву руководителя фракции. Но подчеркну, что только в нашей фракции все депутаты хотя бы раз, но выступали, даже больше одного раза. А в других фракциях есть представители, на счету которых нет вообще ни одного выступления.

– То есть сказать, что у вас часть депутатов просто "отбывают номер", нельзя?

– Конечно, нет. У нас есть депутаты, которые сгенерировали хорошие законопроекты. Та же Журавлева, например.

Когда идет фракционное обсуждение, мы можем спорить, но у нас меньшинство всегда подчиняется большинству — и мы принимаем коллегиальное решение по голосованию. Члены фракции ЛДПР всегда голосуют одинаково. Опять же — если мы посмотрим на все другие фракции, то у них бывают исключения в этом вопросе.

"Переход на личности никого не красит"

– Между Марией Прусаковой и Александром Молотовым разгорелся заочный спор о том, зачем нужен мандат. Один говорит, что нужно заниматься законотворчеством, другая — что принять законы парламентское большинство не даст, а как трибуной нужно пользоваться. Вы как считаете?

– Надо разделять, я считаю. Чем мне нравится этот созыв? Идут достаточно острые споры по многим вопросам. Но депутаты редко переходят на личности. Однако это случается. И это не красит никого. Мы можем отстаивать свою точку зрения как угодно. Но переходить на оскорбления другого депутата недопустимо.

Изредка у нас спикеры или не контролируют себя, или не считают нужным это делать. Я стараюсь таких ошибок не совершать. Можно, конечно, остро высказываться. Но всегда соблюдать парламентскую этику. Не только выражения, но и отношения внутри депутатского корпуса должны быть парламентскими.

Во всех фракциях есть промашки в этой части. В нашей я всегда акцентирую внимание на недопустимости такого поведения.

Теперь что касается того, зачем мандаты депутатам оппозиционных объединений. Я считаю, что самое главное, чтобы у фракции было собственное мнение. Если оно совпадает с позицией большинства, и это дает возможность улучшить законодательство, ну и отлично. Значит, мы одинаково увидели пробелы законодательства и исправили их.

Бывают ситуации, когда мы искренне считаем, что нашу поправку несправедливо не приняли, как, например, в истории с транспортным налогом, и тогда для нас АКЗС становится трибуной. Но мы стараемся говорить по существу.

Популизмом заниматься? Зачем? У нас есть депутаты, которые делают. А у ЛДПР достаточно законодательных инициатив, и вот их можно горячо пообсуждать.

Пришлось преодолеть личные обиды

– В начале созыва возникла неприятная для вас ситуация, когда депутаты фракции и несколько коллег по партии написали письмо руководству ЛДПР, где обвиняли вас в решении коммерческих задач, угождении власти и т. д. Почему это произошло? И как вы справились?

– Это же было самое начало. Вспомните, первой фракцией, которой "досталось", стала "Справедливая Россия" – она сразу потеряла двух бойцов (Алексей Найден и Павел Шумихин перешли в "Единую Россию", – прим. ред.). Потом была история с фракцией КПРФ, в которой случился раскол, и в результате из партии исключили несколько человек. А потом взялись за нас.

У Александра Богдановича (Карлина, экс-губернатора края, – прим. ред.) есть хорошая черта — он все любит доводить до конца, следуя шаг за шагом. И не важно, сколько на это требуется времени и усилий. Он решал, что развалит что-то — и в режиме step by step шел к цели. Добрался и до нас.

Особенно обострялись такие истории после принятия бюджета, когда мы голосовали против, или после его отчетов. Если мы не поддерживали, критиковали — шел разбор полетов. Что-то, безусловно, у власти получалось.

Но у нас вышло иначе. Был один очень неприятный разговор в АКЗС, и один из руководителей попытался внести раскол во фракцию, но депутаты наши сказали: "Минуточку, мы сами разберемся". Однако испытание это было серьезное.

– Но ведь людей не заставляли подписывать это письмо, над ними же с нагайкой никто не стоял.

– Включались разные механизмы. Кого-то "кнутом" уговаривали, кого-то — "пряником". С другими фракциями получилось. С нашей в итоге — нет.

– Как вы потом разрешали эту ситуацию во фракции? Ведь это сложно — после таких событий работать вместе.

– Тут мы возвращаемся к истории о том, что не нужно переходить на личности. Конечно, мы этого не избежали. И это было самым трудным из того, что пришлось преодолеть — чтобы команда, невзирая на личные обиды, снова начала совместно конструктивно работать. Да, это была непростая история. Но мы из нее вышли.

– Кажется, для вас это должна была быть самая трудная ситуация. Ведь у вас мог возникнуть соблазн сказать: "Вы предатели, больше не хочу с вами работать".

– Пойти этим путем было бы проще всего, и говорить потом: "Мы, либерал-демократы фракции ЛДПР, целых два человека, считаем так-то" (отсыл к формулировке, которую придумала Мария Прусакова после раскола во фракции – "коммунисты фракции КПРФ", – прим. ред.). Для меня это было неприемлемо. Да, я приложил определенные усилия, в том числе по отношению к самому себе, чтобы фракция сохранилась в первоначальном виде.

И даже сейчас, когда у нас тоже произошел ряд изменений, и мы потеряли — юридически — одного члена партии, я могу говорить, что цельности мы не утратили. Человек продолжает участвовать в работе фракции, никто его никуда не гонит. У каждого свой путь. Но мы считаем, что надо достойно пройти этот отрезок, а дальше у каждого будет своя дорога.

– То есть вышедшая из партии Евгения Боровикова принимает участие в обсуждениях?

– Да, она имеет право высказать свое мнение. Мы можем с ним согласиться или нет. Конечно, мне как руководителю сейчас сложно требовать от нее консолидированного голосования. Но поскольку мы вырабатываем решения, которые основаны на здравом смысле, то фактически у нас и здесь пока проблем нет.

– А вы обсуждали с ней ее уход из партии — просто как человек, который с ней много лет проработал в реготделении? Как вы к этому отнеслись?

– Отнесся с пониманием. Но я бы поступил иначе.

– Вы никак не комментируете происходящие изменения в региональном отделении — смену управленческой парадигмы, руководства. Это ваша позиция — наблюдать со стороны? Или вы включены в процесс?

– Все члены партии включены в процесс. Но есть ли необходимость его публичного обсуждения? Это наше внутреннее дело. Мне многое не нравится из того, что происходит в реготделении. Но есть партийная дисциплина. У меня есть иные способы, кроме публичного выступления, влиять на ситуацию и отстаивать собственную позицию.

   "Ожидал, что цифры будут выше"

– Для вас работа в созыве совпала с губернаторской кампанией. Зачем вам это было нужно?

– Опять же — у нас есть партийная дисциплина, свой внутрипартийный праймериз, рекомендации высшего совета. Это было не мое решение, а партии, которая посчитала, что с этой задачей в это время лучше всего справится депутат Семенов. Я сказал: "Есть". Я занимаюсь политикой, моя прямая обязанность — участвовать в выборах.

– Две точки зрения на ваше участие: первая — что вы были кандидатом для галочки, вторая — что нет, вели кампанию, не сидели молча в стороне. Как вы для себя сами расценивали эти выборы?

– Поскольку мне партия поручила эту работу, я должен был выполнить ее хорошо. Я не делаю ничего наполовину. Значит, нужно было приложить все усилия, чтобы получить максимальный результат. Мне интересно было, сколько голосов я наберу. Я ожидал, что цифры будут повыше. Но при этом я не думал, что смогу победить основного претендента.

Задача была — показать максимальный результат в первом туре в рамках конструктивной политической борьбы.

– И как вам работается сейчас уже как депутату с вашим бывшим конкурентом по выборам — с губернатором?

– Если не говорить об общей ситуации дел в крае, то работать стало совсем иначе. Я недавно подводил итоги за год, в том числе по принятым законотворческим инициативам ЛДПР. И увидел, что цифры стали скромнее, чем в прошлые периоды. Потом понял, что происходит.

Активность у нас не упала, но часть инициатив в эти два года нам удается продвинуть еще на стадии подготовки законопроектов. Наши пожелания учитывают еще до внесения поправок. Раньше такого не было никогда.

Я общаюсь со своими коллегами из других регионов, рассказываю им, что у нас принят законопроект, инициаторами которого были губернатор и фракция ЛДПР. Меня спрашивают: "Такое возможно?" Оказалось, что да. Думаю, что при Александре Богдановиче такое было бы невозможно в принципе.

На прошлой сессии у нас было четыре поправки. Две из них мы сняли, потому что их учли при подготовке.

Таких примеров много. Это говорит о двух вещах. Первое — мы более профессионально работаем, чем другие фракции, и вносим изменения, от которых просто так не отмахнешься. Второе — мы та фракция, которая пытается найти компромиссные решения — учесть интересы и избирателей, и инициаторов законотворческой инициативы.

"Сейчас он нам нравится больше"

– Как вы оцениваете работу Александра Романенко на посту руководителя?

– У нас были разные периоды во взаимоотношениях. Александр Алексеевич — руководитель "Единой России" в крае. Он тоже вынужден играть по правилам. Линия его отношений с оппозиционными фракциями была гибкой. Если мы вернемся к 2018 году, то тогда он был немного иным, чем сегодня. То, какой он сейчас, нам нравится больше.

"Всегда есть место подвигу"

– Вы будете участвовать в предстоящих выборах?

– Я пока могу говорить только о своих желаниях. Я бы хотел участвовать в выборах и в Госдуму, и в АКЗС. Если мы говорим о Госдуме, то решение принимает съезд партии, по АКЗС — региональная партконференция. Нужно дождаться этих решений.

– Принято ли решение по нарезке территориальных партийных округов? В прошлом созыве, насколько я помню, у Алтайского края шансов почти не было.

– Это всегда решение партии. Закон определяет только дельту — не менее и не более такого-то числа избирателей. И возникает ситуация, при которой в партии понимают: где-то будет точно "проходной" округ, а где-то — нет. Партия, конечно, руководствуется своими интересами и целесообразностью. Принимается во внимание, какие территории должны быть представлены в обязательном порядке, непосредственно персоналии — ведь фракция должна быть рабочей и боевой.

Но в любом случае всегда есть место для "подвига", и примерно равные по условиям округа могут поконкурировать за места в Госдуме.

– Есть ли у ЛДПР шанс повторить результат прошлых выборов, когда фракция стала второй по числу депутатов в АКЗС?

– Мы верим и на это надеемся. Нельзя сказать, что мы подходим к выборам в своей лучшей форме. Выборы — это же соревнования. Но даже в таком состоянии у нас есть все шансы как минимум стать вторыми. Конечно, нам будет трудно побеждать на одномандатных округах, особенно на тех, которые зальют деньгами или поставят под жесткий административный контроль. Это не совсем равная борьба. Но тем не менее.