Зона отчуждения: как житель Новоалтайска устранял последствия аварии в Чернобыле

Взрыв на Чернобыльской АЭС произошел ровно 33 года назад

26 апреля 1986 года произошла авария на Чернобыльской АЭС. Прошло ровно 33 года, а последствия самой крупной за всю историю мирного атома техногенной катастрофы специалисты всего мира устраняют до сих пор. Труднее всего пришлось, конечно, тем, кто работал на месте ЧП в первые месяцы. Среди них был житель Новоалтайска Анатолий Новиков. Он рассказал "ТОЛКу", что военные увидели, когда въехали в Припять, сколько секунд в день можно было работать на самой АЭС и как устранение последствий отразилось на здоровье спасателей.

– Анатолий, расскажите, как получилось, что Вы участвовали в устранении последствий аварии на Чернобыльской АЭС?

– В 1986 году мне было 29 лет, я работал водителем грузового автомобиля на АТП (автотранспортном предприятии). Тогда раз в год тех, у кого было прописное свидетельство в военном билете, могли поднять по тревоге и отправить на сборы на 1-3 месяца. Ты должен был прибыть на них в течение часа. Поэтому, когда 15 мая меня среди ночи подняли и обязали явиться в Топчиху на своем грузовике, ни я, ни жена не удивились.

– Вам не сказали, куда нужно ехать?

– Это сейчас новости разлетаются мгновенно. В Москве произошла авария – и тут же ее показывают по телевизору. Тогда все было не так. Мы в составе военных колонн Первомайского района явились в Топчиху. Вторая колонна отправилась в Поспелиху. Приехали на место и смотрим – стоит полк химической защиты. Вагоны. Нас переодевают в форму, машины грузят на платформы и только в поезде говорят, что едем в Чернобыль. Это сейчас все последствия устраняют сотрудники МЧС, тогда этим занимались военные.

– И даже не сказали, на какой срок уезжаете?

– Изначально нам говорили, что  сделаем дезактивацию – помоем объекты и назад поедем.

– Сколько дней Вы ехали и где остановились?

– Ехали пять дней. Выгрузились в поселке Орджоникидзе. В поле установили военный городок с палатками и кухней. Там мы и прожили почти все лето. В 30 километрах от Чернобыля. На ликвидацию последствий приехали военные со всех уголков СССР – из Одессы, Ленинграда, Москвы. Отсюда мы ездили утром на работу, а вечером возвращались назад.

– Когда только увидели, как сейчас говорят, зону отчуждения, что поразило?

– Поразил желтый лес. По деревьям было видно, как шла волна. Поразила Припять. Людей же эвакуировали не 26 апреля – в день аварии, а в первых числах мая. Наши ребята, которые мыли дома в этом городе, рассказывали, что в квартирах стояли накрытые столы. Видно, как люди отмечали 1 мая, так и в спешке покидали свои жилища. Очень много собак там бегало. Видно, бросили их.

– Анатолий, а ваша работа в чем заключалась?

– Возил военных на объекты и сам принимал участие в ликвидации последствий. Например, два дня работали в Припяти. Одни мыли дома специальными средствами, чтобы снять радиацию. Нам же давали лопаты, чтобы снимать грунт в городке. Мы с лопатами снимали верхний слой земли, грузили в машины и потом вывозили. Сначала думали, что людей можно будет вернуть, но сколько ни копали землю, ни вывозили ее, уровень радиации не падал. Командиры поняли, что делаем бесполезную работу, и приняли решение город закрыть.

– И чем занимались дальше?

– Потом нас стали посылать работать по деревням в тридцатикилометровой зоне от Чернобыля. Там тоже население уже было эвакуировано, дома опечатаны. В каждом дворе замеряли уровень радиации, делали работы, чтобы снизить этот уровень. Удивительно, что самая высокая радиация была зафиксирована в местах, где лежал навоз, – в свинарниках, коровниках. Все это мы также грузили и вывозили. За деревней выкапывали большие ямы и все грузили туда, потом закапывали.

Работали в деревнях, жители которых не были эвакуированы. У них тоже проводили чистку.

– А в сам Чернобыль ездили?

– Да, был и на самой АЭС. Уже в июле, перед самым отъездом наш полк построили и спросили, кто хочет быть добровольцем и поехать очищать атомный реактор, в котором, собственно, и произошел взрыв. Сначала вызвались около 100 человек, я в их числе. Согласились и совсем молодые парни, и те, кто постарше.

– Там была максимальная степень излучения?

– Да. Мы работали десять дней на крыше третьего энергоблока. В первый день нам было позволено работать всего 40-50 секунд. Больше всего времени ушло на дорогу, на переодевания в спецзащиту, на подъем к этому энергоблоку. Само время работы составило всего 40 секунд. Успели кинуть три лопаты – и назад. Опять мылись, переодевались, мыли машины. Там было очень много работы, ведь при взрыве всю крышу засыпало осколками. Конечно, народу было много. Отработает по 40 секунд одна бригада, на смену ей приезжает другая. В других местах работа на АЭС доходила до двух минут на человека.

– У Вас не возникло проблем со здоровьем от поездки впоследствии?

– Конечно, эта поездка дала о себе знать. После приезда мне сделали операцию – удалили щитовидную железу. В Чернобыле был один командир, который заводил на крышу каждую бригаду и показывал им их объем работы. Он работал по времени больше всех и сразу получил огромную дозу радиации. Конечно, трагедия случилась с первыми пожарными, которые приехали на место ЧП после взрыва. Они бежали как на обычный пожар и не могли оценить размеры ущерба.

– Страшно было?

– Может, и было бы страшно, если бы мы представляли масштабы катастрофы. А так особо не было никакой информации. Все шли. Главное было – не получить радиацию больше 2 миллирентген. И самое главное при работе на АЭС, чтобы пыль не попала. Для этого нам давали респираторы. Даже когда на Алтай вернулся, первое время было страшно дышать. Боялся, что пыль попадет в дыхательные пути.

05 апреля, 14:35

Когда заброшенный город выглядит лучше: сравниваем Припять и парк "Изумрудный"

Посмотрите, как похожи виды двух разных городов