Вячеслав Франк дал первое большое интервью после назначения его главой Барнаула: рассказал о ковиде в администрации, планах застройки города и подчинении губернатору
Чуть более года назад Вячеслав Франк стал главой Барнаула. В интервью редакторам СМИ "Сибирской медиагруппы" он рассказал, доверяет ли команде и почему некоторые ее покинули, как относится к застройке Сахарова и перспективе появления небоскребов, хорошо ли убирается снег, а также о том, как он отдыхает, чтобы "вспорхнуть".
"Есть ли ошибка? Есть"
– В мэрии в прошлом году появилось много новых лиц. Казалось, вы взяли курс на омоложение команды, но спустя время часть этих людей покинули администрацию. С чем это связано? Может быть, это тренд, что молодые не способны быть руководящими чиновниками?
– Чиновники бывают разного возраста. У нас в администрации и средний возраст сотрудников достаточно молодой.
Но вы большую проблему сейчас затронули — кадровую.
Конечно, чиновник должен расти. Где? В чиновничестве. Люди со стороны — некоторые приживаются, некоторые нет. Плюс должности бывают разные. Они уникальны каждая по-своему.
Сегодня два новых заместителя справляются со своими обязанностями — Финк Оксана Анатольевна и Кулагина Мария Евгеньевна.
И я бы не стал говорить о тенденции. Каждое увольнение все-таки носит индивидуальный характер, и у каждого есть свои причины.
Что касается ухода, вы, наверно, Максима Полежаева имеете ввиду? У него была высокая должность — зам по градостроительству. Она много кому предлагалась. И депутатам, и участникам Союза строителей. Я не буду называть фамилии. Но они не пошли. Причина? Наверно, потому что работы очень много, она ответственная и разноплановая.
Можно говорить и о зарплате. Я не могу сказать, что она маленькая. Но это знаете, как говорят: "– У вас хорошая пенсия? – Хорошая, но маленькая".
Но думаю, что основная причина — большая нагрузка, причем разная. Это требует подготовки и, скорее, – внутри системы.
Есть ли ошибка? Есть. Право на ошибку нельзя отнять, не ошибается тот, кто ничего не делает.
Конечно, к формированию команды нужно относиться внимательно. Возможно, с теми, кто приходит извне системы, разговаривать более глубоко. Человек системы понимает, что его ждет.
Сейчас, зама по строительству в администрации нет – сегодня нам необходимо найти человека, который возглавит большое градостроительное направление, обсуждаемое, ответственное.
– Вы изменили структуру администрации. Для чего и какие результаты?
– Да, появились новые заместители и внутри мы структурировались по-другому. Мы исходим из того, чтобы не навредить. Можно так все поменять, что потеряются управленческие нити. Но изменения еще будут. Например, вместе с Союзом строителей мы будем обсуждать тему разделения комитета по архитектуре и строительству. Раньше это и были два разных подразделения. В моем понимании так и должно быть.
– Довольны ли вы в целом своей командой?
– Да, доволен. Это надежные, профессиональные люди. Я считаю, что команда справляется со своими задачами. Что это значит? Что все запланированные показатели достигнуты.
– Чувствуете ли вы кадровый голод?
– Обостренного кадрового дефицита я не чувствую. Другой вопрос, что у сотрудников есть усталость. Год ведь был непростой. Доходило до того, что — говоря по-офицерски — только около 60% личного состава присутствовало на работе. Представляете, как нагрузка росла на людей!
"Где есть государственная копейка — это уже политика"
– Раньше мэры были политическими фигурами, тяжеловесами. Но в последнее время в России мэры крупных городов — это, скорее, крепкие хозяйственники. Наверно, последним политическим главой Барнаула был Баварин. Согласны ли вы с ролью крепкого хозяйственника или у вас есть политические амбиции?
– Это все же очень разные времена. И если мы говорим о Баварине, то тогда ведь и устройство было другое, законодатель по-другому был "вшит" во власть. Владимир Николаевич был и руководителем думы, и главой. А это какая политизация!
У Баварина было большое преимущество — его любили и уважали горожане. Может быть, начала теряться вот эта нить между главой города и жителями. Не может быть сильным глава, если его не поддерживают горожане. И не важно, голосуют за него или нет. Точнее, важно, но это другая тема. Без поддержки жителей мэр сильным быть не может, как бы они ни был встроен в систему власти.
Что касается деления хозяйственник или политик — никогда мы не разорвем эти темы. Мэр не может быть или тем, или другим. Там, где есть государственная копейка, — это уже политика. Наверно, сегодня есть крен сторону хозяйственника.
Но здесь мы подходим к теме роли муниципальной власти вообще. А в случае с Барнаулом есть еще и к теме столичного города, который вокруг себя аккумулирует больше политических вопросов, чем города на периферии.
– Насколько вы свободны в принятии решений?
– Достаточно свободен. Но опять же — смотря что вы имеет ввиду под этим. Все наши решения ограничены рамками принятого бюджета: есть программы, и их надо исполнять. Но вот что касается каких-то текущих решений, то я считаю, что главы у нас достаточно свободны.
И потом, у нас очень доступен губернатор — ему всегда можно позвонить, написать сообщение, посоветоваться. Обращаться к Виктору Петровичу можно в любое время. Когда, например, происходит ЧП, я пишу ему "разрешите доложить" – и он понимает, что случилось что-то.
Но я считаю, что глава не должен часто названивать губернатору. Он все же должен быть человеком, способным принимать решения и нести потом ответственность за них.
Что будет через 10 лет
– В Барнауле стала острой тема градостроительства. Возможно, потому, что люди видят только точечные проявления — там стало невозможно ездить из-за пробок, там еще одну зеленую зону вырубили. Может быть, если бы жители видели более цельную картину развития, они не были бы столь критичны. Есть ли у вас и вашей команды понимание, куда движется Барнаул на ближайшие лет 10?
– Это фундаментальный вопрос. Думаю, жители города действительно интересуются градостроительной политикой. Но насколько сильно — вопрос. Есть люди, которые активно обсуждают эти вопросы, есть те — кто перманентно. Если поставить этот вопрос на голосование и получить результат в 3-4%, то можно ли говорить о всем населении?
У нас, конечно, есть планы развития. Мы строим жилье, соцобъекты. Но ответить на вопрос, каким будет Барнаул через 10 лет, сложно.
500 тыс. кв. метров жилья в год — это много или мало? Давайте скажем по-другому: в году более 8 тыс. часов и примерно столько же в год строится квартир. То есть у нас каждый час появляется новая квартира в Барнауле.
– Это, скорее, много. Потому что возникает вопрос трафика, через 10 лет по городу невозможно будет ездить.
– Вы вычленяете только один тревожный блок — пробки. Это действительно проблема, ее надо решать. Над программой мы начали работать и будем ускоряться. Но нужно понимать, что она будет дорогостоящей.
Вы очень больную тему затронули — наших дорог, развязок. Мы в этом году немного расширим Павловский тракт, начинаем заниматься мостами. 21 февраля, например, мы посмотрим (интервью состоялось 20 февраля — прим. ред.) мост на Челюскинцев, затем очень сложный объект — мост на пр. Ленина в районе Нового рынка.
Там даже два моста, и с ними большие проблемы. Вообще там просматривается перспектива, что придется закрыть мост на период до двух лет. Вы представляете, что это! И мэру нужно принимать такое решение. Но будем, наверно, просить проектировщиков переработать проект так, чтобы хотя бы одна полоса у нас все-таки работала.
Перед этим нужно обязательно открыть старый коммунальный мост через Обь, это поможет немного "развязать" пробки в центре.
Мост у Нового рынка очень нужен! После реконструкции он станет многополосным, широким. Планируем работы профинансировать за счет нацпроекта "Безопасные и качественные автомобильные дороги", он будет стоить более 1 млрд рублей.
Генплан и "живопырочки"
– Сейчас обсуждаются поправки в генплан, они в том числе касаются возможности высотного строительства. На ваш личный взгляд, нужны ли высокие дома в Барнауле, особенно в центре?
– Давайте немного о генплане. Это сложный, большой и тяжелый документ. У нас он очень трудно создавался.
Есть хорошие проектировщики в Барнауле? Есть. Почему никто не пошел на конкурс на разработку генплана? Есть у вас мысли на этот счет? Давайте я вам помогу — потому что документ тяжелый и ответственный.
В итоге конкурс выиграла компания, которую мы привыкли называть "Из Петербурга".
Мне кажется, к генплану нужно изменить подход. Я думаю, что он должен дать возможность — я грубо выражусь — делать всё. Но при этом есть другие инструменты — более мобильные, — которые смогут регламентировать действия в отрасли.
Представляете, что такое внести поправки в генплан? Это только 16 согласований федерального значения, а всего их 46. Если мы захотим с вами маленькую, простите, "живопырочку" поменять где-то, то придется весь этот путь проходить.
Теперь о высотности. Если такое строительство уместно, то я за. Да, нужно будет регламентировать парковочные узлы, благоустройство и т. д.
Но в какой-то степени мы конечны. Вот вы задали вопрос: как будет город развиваться? А, может быть, городу надо развиваться в рамках той территории, которая у нас есть? Что такое развиваться? Строиться или создавать комфортную среду? Что, Париж каждый год миллион квадратов вводит? Он нашел другую стезю вместе с Эйфелевой башней, кстати, высотной.
Свое слово тут должны сказать архитекторы. Но если само по себе решение разумно, то житель услышит и поймет.
– Если говорить о новостройках, то пусть там, например, и будут высотные микрорайоны. Речь же идет о том, чтобы где-нибудь условно во дворе "Шпиля" небоскреб не построили. Это будет лишним, согласитесь.
– Не соглашусь. Не потому что ищу противостояния. Я считаю, любое решение должно быть выверенно и разумно.
Спросите молодежь, а ее мнение каково? Я не слышим пока этого мнения. Или попробуйте привезти сюда архитекторов из других городов. Ведь глаз-то замыливается. У меня точно.
Я еду по Центральному району — я к этим.. (пауза)… избам привык. И кажется — нормально. А почему нормально? Мы привыкли, коллеги. К этим заборам привыкли. Дымок из труб, люди старшего поколения с дровами, а кто-то еще и на колонку ходит. Коров не хватает разве что. Это разве правильно?
Есть большое количество памятников, которое тоже в чем-то нас "запирает". Архитектурная ценность. Но на это тоже нужно смотреть: есть ценность или это сомнительно? Сколько их должно быть? Почему здесь? Подход какой-то должен быть. Есть же примеры переноса памятников. Андрей Комяков перенес. По-моему прекрасно все восстановил, построил новое красивое здание. Может быть, в Барнауле — мечтаем — появиться какая-то улица, на которой сгруппируются памятники. И при этом дать возможность и строить.
Я понимаю, что вас, наверно, тревожит и развитие площади Сахарова. Я прошу вас — посмотрите как-то по-другому на эти вещи. Может быть, есть люди, которые вами не услышаны. Кто-то способен выйти с плакатом, а кто-то — нет. А выслушать надо разных людей.
Мы проводим на этой площади все мероприятия. Может быть, это не то место уже? Кстати, это финансово емко. Нам надо заплатить 6-8 млн только, например, за новогоднее убранство площади. Здесь спорная сцена. К тому, что наверху на горе творится, много замечаний.
Наверно, мероприятия нужно уже в другом месте проводить. У нас же с вами Мало-Тобольская появилась. Да, она маленькая, но может перерастать во что-то большое. Саккумулировать все 700 тысяч населения на одной площади — невозможно. Такие локации должны появляться в каждом районе.
К тому же еще никто толком не понимает, кто и что собрался строить на пл. Сахарова. Мы этого просто не видели. У меня нет цели кого-то продвигать или лоббировать, но территории должны развиваться.
– Есть не только площадь Сахарова, но и Речной вокзал, Локомотив, другие знаковые для города места, которые в перспективе будут меняться. Вы одобряете это? Нужно сохранять историю или уходить от некой провинциальности и менять?
– Я за то, чтобы менялось. Если мы говорим о Речном вокзале и у кого-то есть желание построить там высотное здание, надо понять, как оно будет выглядеть.
Локомотив. Наверно, плохо, что город теряет стадион. Но на то были разные причины, объективные. Стадионы должны появляться, спорт должен развиваться. Но он и развивается в Барнауле. И я за то, чтобы менялся город.
Хотя вот есть проспект Ленинский — до Шпиля, и вот он, я считаю, не должен меняться.
Тут нужно действовать по принципу "семь раз отмерь — один отрежь". Это же не трубы переложить, которые никто не видит. Это же как бы навсегда.
Травм на льду больше во дворах
– Когда вы вступали в должность, говорили о планах по созданию доступной среды, развитию зеленых зон, расчистке снега и т. д. За год работы что удалось добиться?
– Вы, наверно, больше про расчистку снега хотите услышать? А вы считаете, плохо город убирается?
Что касается прошлой зимы, то главное, что нам удалось выстоять. Выпало аномальное количество осадков, и это подтверждается цифрами. Было очень тяжело. Работали и днем, и ночью. И в этом году стараемся ситуацию поправлять. Основная проблема в том, что нам не хватает техники. Но мы начали ее покупать.
Мы разработали новую схему очистки, она немного ускорила работу по вывозу снега. Мы обещали поставить ГЛОНАСС, и мы это сделали.
Но работы еще много. Наверно, даже больше по тротуарам, переходам.
Но если уйти в статистику, то мы видим, что аварийность в городе падает. И число травмированных — тоже. Мне эти данные каждую пятницу на стол кладут. И там разбивка есть — по травмированным во дворах, на тротуарах. Цифры падают заметно. Другой вопрос, что статистика немного "вильнула" – мы уходим во дворы. Вот там по травматизму есть тревога.
"Как бы вспорхнуть?"
– Насколько возросла ваша нагрузка после вступления в должность?
– Я бы не сказала, что возросла глобально физическая нагрузка, скорее, эмоциональная. Накапливается усталость, потому что отвечаешь на всё. За подчиненных, за жизнь города, которая складывается из многих компонентов.
– Вы работаете и по выходным. Как вы успеваете восстанавливаться?
– Я далеко ни один работаю по выходным дням.
Кстати, если говорить про общение с губернатором, то мы как раз стараемся встречи на субботу планировать. Этот день спокойнее нет такого накала. Даже привыкли уже. Но это не значит, что в выходные у меня полный рабочий день. В воскресенье — это, скорее, утро. Посмотреть, что с авариями теми же. С 7.00 до 7.30 я получаю пять докладов.
Как восстанавливаюсь? Я не охотник, не рыбак.
– Кому-то достаточно на диване полежать, кому-то — с семьей чая попить — и человек уже вспорхнул.
– Мне нравится это "вспорхнул". Так полежишь пару часов дома на диване и думаешь: "Как бы вспорхнуть?"
С семьей отдыхаю, хожу в спортзал, когда есть время, плаваю. Конечно, хотелось бы больше. И надо находить такую возможность. Иначе потом КПД может стать очень низким уже в работе.
Но мне вообще нравится работа.
– А когда в отпуск пойдете?
– А я не знаю. Это тонкий вопрос, скорее, к Виктору Петровичу.
– Вы у губернатора спрашиваете?
– Конечно, спрашиваю. У меня часто интересуются, подчиняюсь ли я губернатору? Да, подчиняюсь.
– Тогда до этапа Кубка мира по гребле точно в отпуск не пойдете.
– А там выборы, представляете.
Глава города сражался со снегом и кадровым дефицитом, не раз возвращался к теме будущей застройки города и отпраздновал юбилей Барнаула
Вот все держатся за эту "старину" на Ленинском проспекте, которая сделана не так уж и давно, но, почему-то, по сравнению с теми же краснокирпичными дореволюционными домами , давно уже вся обветшала. Да, они красивы снаружи (когда покрасят на короткое время), но штукатурка все равно летит на головы горожан, а внутри эти дома - та еще пакость - потолки деревянные, в дранке, трубы прогнили. Сами сделаны из силикатного кирпича. Копни их - пыль, труха и слезы.