"Как черти проклятые": как кардиолог проработал год в главном ковидном госпитале

Ровно год назад – 29 марта 2020 года – в Алтайском крае официально подтвердили первый случай ковида. Первый и основной удар на себя взял главный ковидный госпиталь региона на базе барнаульской больницы №5 (РТП). Врач-кардиолог Константин Гатальский провел здесь в "красной зоне" год. Он рассказал "Толку", почему молодые пациенты "сгорали" за несколько дней, как в больнице обрывали телефон, насколько справедливы были денежные выплаты медикам.

"Был период когда и у нас мест не хватало"

– Было страшно, когда все только начиналось?

– Была настороженность.

– Совпали ожидание и реальность?

-  В принципе, да. По телевидению показывали Европу, США, переполненные госпитали и кучу смертей. Не скажу, что у нас было настолько страшно. Но был период, когда и у нас мест не хватало.

Когда были развернуты все госпитали, когда люди не знали, куда обратиться, и бесконечно обрывали нам телефон, чтобы попасть в больницу, то, да, складывалось впечатление, что ситуация серьезная.

– Что говорили люди, которые звонили в больницу?

– Они хотели лечь в госпиталь. Был период, когда даже с подтвержденным ковидом, подтвержденной пневмонией, но с нетяжелым течением пациентов не госпитализировали.

Все инфекционные госпитали были переполнены пациентами с тяжелым течением инфекции, требующей интенсивного наблюдения и лечения, с постоянной потребностью в дополнительной кислородной поддержке.

– Вы болели ковидом?

– Не люблю этот вопрос. Нет, не болел. Не знаю: повезло, соблюдение рекомендованных мер предосторожности или просто такая чувствительность.

"Мысли уйти не было"

– Как вы оказались в ковидном госпитале? Был выбор, идти или нет?

– Вопрос, идти ли в красную зону, не стоял. Я кардиолог этой больницы, соответственно, стал кардиологом инфекционного госпиталя. Плюс на тот момент никто, кроме меня, не владел эхокардиографией. Так что особо выбора не стояло.

– Как строилась ваша работа? По какому графику жили и работали?

– Мы жили в санатории "Обь" с первых дней и пока нас не расселили. Учитывая, что я единственный кардиолог в госпитале и, как уже говорил, на тот момент эхокардиографией тоже больше никто не владел, то я был на работе почти в круглосуточном режиме. Приходилось заходить в зону по несколько раз в сутки.

"Будем радоваться, если нас не заплюют"

– Есть примеры, когда некоторым людям после войны становилось скучно. Не думали, как будет дальше, после ковида?

– Сложно сказать. Здесь, наверное, будет другой злободневный вопрос. Когда медики почувствовали, что их труд стал нужен и может достойно оплачиваться, у многих встал вопрос: а когда пандемия закончится, достоинство профессии опять будет утеряно и зарплаты вернутся на уровень 20-30 тысяч рублей?

Нужно будет снова иметь две-три работы, когда с основной ты бежишь в частную клинику на консультацию, еще берешь дополнительные дежурства и так далее? И этот вопрос сейчас "висит" у всех, кто проработал в ковидном госпитале. Конечно, все задумались, что делать дальше.

– У вас есть ответ?

– Почти, но пока не скажу. По разговорам, среди врачей у многих есть желание что-то изменить в будущем, как вариант – сменить регион. Но в любом случае надо двигаться дальше.

Если посмотреть вокруг – на городские больницы и поликлиники, не говоря уже о районных – по многим позициям там, вообще, ситуация не очень радужная. Специалистов нет. Их не хватало и до пандемии, сейчас больше точно не станет.

Этот год расставил приоритеты. Многие медики почувствовали, что мы чего-то стоим – когда ситуация накалилась, и стало ясно, что мы, оказывается, нужны. И, оказывается, даже достойно заплатить можно.

– И деньги нашлись.

– Нашлись. И, думаю, можно всем платить достойно. Не только медикам. Пусть не столько, но по крайней мере так, чтобы людям не приходилось тратить всю жизнь только на работу с целью свести концы с концами.

Самое грустное, что все вернется на круги своя, если не будет еще хуже. Мы не та страна, не Китай, например, где медикам почетный караул честь отдавал.

Когда все начиналось, среди коллег был разговор об этом, и я сказал, что у нас так не будет. Будем радоваться, если в конце нас не заплюют. Потому что жалобы есть и будут всегда. Вот недавно попадалась информация, что одна семья вылечилась от коронавируса дома, а бабушку-соседку отвезли в больницу, и она там умерла. Какой сделали вывод? Врачи – сволочи.

Были случаи, когда у пациентов ухудшение наступало через несколько часов после поступления. Недавно была пациентка, у которой случилась тромбоэмболия легочной артерии буквально в течение первого часа от момента поступления.

Ее подняли из приемного покоя в стабильном состоянии, только  зашла в палату – и наступило резкое ухудшение состояния. Сразу спустили в реанимацию, провели все необходимое лечение. Но она погибла. Это могло произойти и дома у нее, как в определенном проценте случаев и происходит, но тут в стенах больницы. В анамнезе была онкология, все в комплексе.

Но в итоге получается, что она пришла своими ногами и буквально через три часа умерла. 

Распознать подобные вещи при первом контакте с пациентом просто невозможно. Есть состояния, на которые врачи не могут повлиять, чтобы они не предпринимали.

Бывают пациенты, которые приезжают и говорят, что, мол, всё, жить хватит, пора умирать. У меня сразу к ним вопрос: вы зачем ехали? Вы, будьте добры, дома это сделайте. И не потому, что вы портите статистику, – плевал я на эти моменты. Просто если человек приезжает с таким настроем, то и процесс лечения у него будет идти хуже.

Но даже в этой ситуации ни один из врачей не опустит руки и будет до последнего делать все, что от него требуется. По крайней мере все, кого я знаю, работают именно так и никак по-другому.

И сейчас реанимация битком

– Что самое страшное было за этот год?

– Тяжелых много, и сейчас реанимация битком, и по нескольку человек каждый день умирают. Наверное, в первую очередь, у реаниматологов и палатных врачей регулярно вставал вопрос: что делать, когда мест в реанимации нет и перевести тяжелого пациента некуда? Что с ним делать?

Однако всегда благодаря сложившейся в этих условиях командной работе находили выход.

– Было такое, что ковид вас удивил?

– Таких моментов было много. Поступали нетяжелые пациенты, много молодых среди них – и буквально, как свечки, "сгорали" за несколько дней, даже без сопутствующих заболеваний и несмотря на всю проводимую терапию. А есть много пациентов и по 80 лет, и даже за 90 с подтвержденным ковидом, и они выздоравливают и выписываются.

– Почему так происходит?

– Ковид – это болезнь, при которой иммунитет может сослужить плохую услугу. Чем агрессивнее иммунитет реагирует на вирус, тем тяжелее болеет человек.

И здесь нельзя сказать, "хороший" или "плохой" иммунитет. Человек мог не болеть в обычной жизни в силу нормальной работы иммунитета, но коронавирус "выхлестывает" пациентов, у кого иммунная система начинает работать избыточно.

Сам вирус после первичного повреждения зачастую не оказывает потом никакого влияния, он зашел – и запустил процессы активации иммунитета, а потом уже иммунная система начинает настолько избыточно продуцировать свои медиаторы, что приводит к повреждению организма.

"У нас медицина заточена на "все плохо""

– Что вы сегодня наверняка знаете про коронавирус?

– Никто ничего наверняка про него не знает. Все в поиске, и лечение во многом поисковое. Да, нашли моменты, на которые можно воздействовать, но понять углубленно всю суть процесса и рубить болезнь на корню – такого нет.

– Кто ваши пациенты?

– Основная масса пациентов – это люди в возрасте, как ни крути. Есть и молодые с достаточно тяжелым течением болезни, но их не так много. Но у людей в возрасте, как правило, количество хронических заболеваний, в первую очередь – сердечно-сосудистых, встречается очень часто.

Моя задача как кардиолога - коррекция терапии, компенсация патологии сердечно-сосудистой системы, течение которой зачастую ухудшается на фоне присоединения ковидной инфекции.

– Эффект от ковида можно "словить" позже в виде осложнений?

– Сейчас появилось выражение "лонг-ковид". В той или иной степени страдают сосудистая, нервная система. В том числе за счёт нарушения кровоснабжения.

Некоторые пациенты отмечают снижение памяти, у других бурные вегетативные атаки в виде жара, сердцебиения, потливости, одышки. И этот набор сохраняется длительное время у тех, кто давно переболел. У многих на фоне всего сказанного обостряются психосоматические состояния.

Здоровый образ жизни никто не отменял. Вот пример: разговариваю с пациентом, который курил 30 лет по две пачки, а тут – раз – заболел ковидом, попал в больницу и, к несчастью, там же случился инсульт. И он убежден, что у него инсульт произошел, потому что он три дня не курил. А 30 лет стажа курильщика тут совершенно не при чем.

У нас медицина заточена под этап, когда "совсем плохо". В плане профилактической медицины – сплошная недоделка. Много чего показывают по телевидению, но не показывают ничего, что формировало бы здоровый образ жизни. Культуры "здоровья" нет.

  

Нужна агрессивная пропаганда. Люди должны понимать, что за их первичное здоровье до появления каких-то хронических заболеваний ответственность несут именно они.

Самое грустное, что люди задумываются о своем здоровье, пока лежат на больничной койке, и то не все. А когда выписываются, то более половины возвращаются к обычной жизни, и курить опять начинают после инфарктов, никакой физической активности и так далее.

– Говорят, что ковид дает осложнение на сердце и сосуды? Это правда?

– Многие, особенно тяжелые инфекции, влияют на сердце и сосуды. Ковид не исключение. Учитывая склонность к тромбообразованию, которая появляется при этом, влияет на все – сердце, мозг, кишечник, легкие и так далее.

Если первое время проблемы с кишечником связывали в основном с применением антибиотиков, то сейчас в определенном проценте случаев доказано, что они обусловлены непосредственно или самим вирусом, или осложнениями, которые он спровоцировал, в частности, со стороны сосудов, кровоснабжающих кишечник.

Также сложно, а точнее невозможно, дифференцировать, когда у больного с ковидом случается инфаркт миокарда. То ли он спровоцирован коронавирусом, именно поражением сосудистой стенки, то ли просто на фоне тяжелого течения инфекции произошло обострение ишемической болезни сердца, как на фоне любого другого стресса.

Никто и никогда этого не определит. Лечится это все по общим принципам – в любом случае механизм примерно тот же самый.

Множественные тромбы во всех органах на вскрытии свидетельствуют, что сердечено-сосудистая система повреждается интенсивно. Поэтому и один из основных методов лечения - это применение антикоагулянтов, препаратов для снижения тромбообразования.

"Врач не навредит специально. Это бред"

– Не спорите с пациентами?

– Высказываю свою точку зрения. Многим очень настойчиво высказываю. Особенно если понимаю, что можно повлиять на человека, переубедить. Пишу рекомендации в выписке, а дальше люди делают так, как считают нужным. Взрослого человека сложно в чем-то переубедить.

Бывают и убежденные в своей правоте на 100%, и им виднее, что делать со своим здоровьем, и не важно, что скажу я.

– А пациенты не спорят с вами?

– Спорят единицы. Многие не то что бы игнорируют, но просто в силу тяжести своего состояния безучастны. Они не спорят, но и не аплодируют при этом. Когда ты на кислороде, с температурой, тут не до эмоций, не до доктора, который что-то пытается сказать.

– Было много жалоб среди пациентов. В том числе жаловались, что врачи заходят "всего раз в сутки", что не хватает внимания и так далее. Не обидно такие претензии было слышать?

– Я перестал читать новости и комментарии через месяц после начала работы в зоне. Телевизор смотреть некогда, да и не было у нас его в "Оби". Все эти жалобы… это лишний спор, лишняя трата сил. Правды все равно там нет. Одни будут "поливать" других, вторые постараются оправдаться и "польют грязью" своих оппонентов.

Отношение к жалобам у меня давно сформировано. Ни один врач никогда не сделает специально ничего плохого пациенту. Никогда не видел, не слышал и не знаю ни одного врача, который специально бы что-то сделал или, наоборот, не сделал, чтобы навредить пациенту, потому что он обижен. Это бред.

Начинал я свой врачебный путь с 8-ой городской. Больница дежурная, в том числе по терапии. "Скорых" много, и зачастую три-четыре врача не справляются. В приемном покое очереди все дежурство, а зимой во время эпидемий - и в ночное время. Начинаются жалобы, скандалы, съемки на телефон.

Я всегда пациентам, которые жалуются, говорю: "Хорошо бы, чтобы ваша жалоба дошла, и что-то изменилось. Мы  – врачи – тоже хотим, чтобы все и всем было хорошо. И чтобы не сидели мы там, как черти проклятые.

И как правило, все претензии заканчиваются, когда человек получает, что хотел. Дальше никто бороться не хочет. Просто в следующий раз еще поскандалят – и всё. Систему поменять сложно, и никто не хочет с этим связываться. 

– Руки не опускаются?

– В эти моменты бывало желание уволиться. Потом, после окончания дежурства, "отпускает".

– Почему сегодня при очевидном снижении заболеваемости не падает смертность?

– Возможно, потому что много тяжелых пациентов, декомпенсированных по другим заболеваниям. Отчасти это может быть "хвост" того, что вся медицина была брошена на ковид, и многие из этих пациентов выпали из поля зрения медиков.