Само не рассосется. Алтайский психиатр – о хрупкости рассудка и психпросвете

Барнаульский психиатр рассказала, почему голова способна уничтожить тело, как не перепутать душевное расстройство с гормональным сбоем, зачем люди симулируют безумие и как не сойти с ума самому врачу

Ни одна отрасль медицины не сталкивается с таким многополярным отношением, как психиатрия. Одни воспринимают психлечебницу как "чумной барак" и тиражируют мифы о ее врачах и пациентах, другие видят в тяжелых душевных расстройствах красоту и романтику. И очень многие старательно не замечают тревожных сигналов от собственной психики.

Но страхи и предубеждения – не что иное, как проявления незнания. "Толк" совместно со специалистами краевой клинической психиатрической больницы им. Эрдмана запускает проект "Психпросвет", приуроченный к Всемирному дню психического здоровья. Открывает цикл материалов интервью с заведующей отделением первого психотического эпизода, блогером и автором просветительских книг Еленой Старенковой.

Специалист рассказала, что могут цитировать пациенты в остром психозе, как распознать "настоящие" галлюцинации, что делать, если родственник или сосед перестал быть критичным к себе, и кто не застрахован от ментальных болезней.

Голова – всему голова

– Елена Станиславовна, есть такая расхожая шутка: "В психиатрии главное – первым надеть халат". Насколько правдиво это утверждение? Действительно ли все люди в той или иной степени нездоровы?

– Сложно сказать, но все люди на разных этапах своей жизни имеют риск столкнуться с психическими расстройствами. Это не значит, что мы все обязательно уйдем в психоз и ляжем ко мне в отделение, нет. Но, например, когда начался ковид, у многих проявились "органика" и неврозы. Люди были в панике от повсеместных сводок о смертности, заболеваемости.

Была ситуация в ковидном госпитале на базе нашей больницы: поступила женщина из отделения неврозов, изначально у нее не было пневмонии, было достаточно легкое течение ковида. И она "залегла" с установкой, что состояние должно ухудшиться. В итоге так и случилось. Настолько влияние психики было сильным, что оно обусловило тяжелое течение инфекции.

И такие ситуации мы неоднократно видели и в пандемию, и с началом СВО. Естественно, катаклизмы не могут не влиять на психику. И это если мы говорим о каких-то масштабных, общемировых событиях. А у всех еще бывают проблемы на работе, в семье – и наша психика в зависимости от пережитого опыта, от особенностей характера может по-разному реагировать. У кого-то под старость лет сформируются органические нарушения в головном мозге, у кого-то больше предрасположенность к тревожно-депрессивным состояниям, у кого-то наследственность не очень хорошая по эндогенным заболеваниям.

От этого никто не застрахован, и надо знать врага в лицо. Когда у человека повышается давление – он идет к терапевту, кардиологу. Когда человек сталкивается с психическим заболеванием – очень длительный период времени он пытается бороться с ним самостоятельно. И естественно, ни к чему хорошему это не приводит.

Психиатрия более распространена, чем принято считать. При этом значимость ее сильно преуменьшена.

– Наверняка психиатры не любят такую "обывательскую" постановку вопроса, но все же: что опаснее – соматические заболевания или ментальные? И почему?

– Если у тебя болит нога, ты полежишь, и нога пройдет. Если болит желудок, ты знаешь, что надо выпить омепразол, и боль пройдет. Если у тебя простуда, само пройдет через семь дней. Если же у тебя проблемы с головой, то в твоей жизни больше, кроме них, ничего не будет, если ты не обратишься за помощью. У тебя не будет ни семьи, ни здоровья, ни работы.

Когда я начала работать медсестрой в этом отделении, я увидела, что люди к нам поступают совершенно разномастные – и я увидела результаты нашего труда. Когда человек поступает в психозе, буквально бегает по потолку, мы его лечим на протяжении недели, двух, трех или месяца, пока ему не станет лучше – вот тогда я начала любить психиатрию. По крайней мере для меня она важнее – не в обиду "соматикам".

Мы видели, например, ситуации с фебрильными кататониями – это жизнеугрожающие состояния, с ними работают совместно реаниматологи и психиатры. Человек при нем не только перестает есть и ходить – у него повышается температура, появляются лейкоциты в крови. Это свидетельствует о том, что психика настолько сильно влияет на организм, что даже на биологическом уровне он дает такой ответ.

Богатые тоже болеют

– Какие психические заболевания чаще всего выявляют в Алтайском крае?

– Статистически у нас всегда на первом месте различные тревожные расстройства и депрессия. Неврозы, естественно, впереди планеты всей, особенно сейчас. Невротические расстройства – это когда организм реагирует на внешнюю среду, то есть нет никаких органических заболеваний головного мозга, ни наследственности отягощенной.

Если мы говорим про эндогенные заболевания, ту же шизофрению, всегда примерно 1% людей страдает расстройствами шизофренического спектра.

– По вашим оценкам, на сколько нужно умножать официальную цифру показателей заболеваемости?

– Я думаю, на два точно, потому что далеко не все люди с тревогой и депрессией доходят до специалистов. Далеко не все даже с расстройствами шизофренического спектра это делают. У нас была пациентка, которая впервые попала к нам в 52 года, а она болеет лет 30. Социальная активность у нее стремилась к нулю, она жила с мамой. А когда мамы не стало, естественно, начались крупные проблемы.

– Есть мнение, что заболеваемость коррелирует с уровнем жизни, условно – чем неблагополучнее живет человек, тем больше шансов потерять рассудок. Насколько объективно такое суждение?

– Вопрос скользкий. Например, считается, что люди в городах больше болеют, чем в селах. Откуда берется эта статистика? В селе нет врача-психиатра, диагностики нет. К тому же люди в городах больше обращают внимание на свое здоровье. Мужчина в селе, чем идти к психотерапевту, скорее схватится за бутылку. Естественно, мы получаем смазанную статистику.

Конечно, если человеку не на что собрать детей в школу, ему приходится выживать и тяжело работать – он будет менее защищен. У нас была такая пациентка, у нее элементарно нет денег на еду, в доме нет света, тепла – естественно, это будет предрасполагать ее к той же депрессии. Но и богатые тоже болеют. Что часто стоит за богатством? Это очень интенсивный уровень жизни, очень высокий уровень стрессов.

То же касается и уровня образования. Я в одной из своих книг описывала историю реальной пациентки – девушки с красным дипломом. В одном отделении с ней лежали хронические больные: пока они матерились, визжали, выкрикивали нелепицы, она цитировала "Мастера и Маргариту". В зависимости от уровня образования может разниться клиника психоза, но и там и там – он.

"Стрессы – наша катастрофа"

– Что является факторами риска и триггерами болезней?

– На занятиях по психообразованию я озвучиваю факторы риска, актуальные для расстройств шизофренического спектра. Хотя по факту, я думаю, это справедливо и для остальных заболеваний тоже.

Для органических заболеваний факторы риска – травмы головы, гипоксические состояния, токсические состояния, когда человек, например, злоупотребляет алкоголем, наркотиками.

А если мы говорим про расстройства шизофренического спектра, на первом месте по-прежнему наследственность. Хотя, если один из родителей болен шизофренией, то у ребенка такая вероятность в районе 10-15%. Если оба, то вероятность возрастает до 40%.

На втором месте – серьезные психологические травмы в период детства. Сюда же относятся перенесенные заболевания с высокой температурой, травмы головы, пережитое насилие. Это не непосредственные причины расстройств, это факторы риска: ребенок все это перенес, вырос, но его мозг стал более восприимчив.

В период детства нас также интересует влияние семьи. Если ребенок растет в гиперопеке или гипоопеке – это очень плохо. Цветку в идеальных условиях, конечно, классно и здорово – до тех пор, пока оранжерея не лопнет или не сломается. Естественно, такой ребенок не приспособлен к влиянию внешних факторов. Гипоопека – это эмоциональная запущенность. Такой ребенок не эмпатичен, он не понимает, что такое человеческие взаимоотношения.

В пубертате нас интересует употребление психоактивных веществ. Потому что они – прямая причина развития психозов. Здесь кому как повезет: кто-то не "дебютирует" на этом фоне, кто-то заболеет уже подростком. Мозг еще в это время не развит до конца, его реакция непредсказуема.

В возрасте, когда человек уже сознательный, нас интересует нарушение режима дня. Джетлаги очень плохо влияют на головной мозг, суточный режим работы – тоже. Как и продолжающиеся токсические воздействия – вредные привычки, работа на вредном производстве.

И конечно, я всегда говорю о том, что стрессы – это наша катастрофа. Даже не столько они, сколько стрессоустойчивость, то есть адекватность ответа организма на воздействие. Если человеку поцарапали машину, а он кричит, плачет навзрыд, норовит побить обидчика – естественно, это неадекватная реакция, и это расшатывает психику.

Авитаминоз и помутнение рассудка

– Какие симптомы в своем поведении или поведении близких должны насторожить?

– Я всегда говорю: если изменилось поведение в любую сторону, это уже должно настораживать. Во время психобразования я как-то рассказывала о том, что, если пациент лежит, ничего не делает, это может быть апато-абулический синдром. И одна из мамочек такая: "У нас этот синдром!" Я говорю: "Подождите. А он у вас раньше был жизнерадостный и активный?" Отвечают: "Ну нет, он у нас всегда лежал". Я говорю: "Почему же вы решили, что это апато-абулический синдром, если человек сам по себе флегматичный и не склонный к социальной активности – с чего он должен плясать?"

Поэтому если мы начнем перечислять симптомы, то все люди сразу побегут к психиатру. Говорим проще: любой субъективный дискомфорт должен побуждать обращаться к специалисту. Если у меня болит зуб – я иду к стоматологу. Но если у меня апатия, усталость на протяжении полугода, я сократила все свои социальные контакты, у меня проблемы со сном и аппетитом – мы почему-то никуда не идем, хотя должны. Если это не побуждает меня, то мои близкие должны взять меня за руку и отвести.

– С чего начать, если человек заподозрил у себя психическое заболевание? Будет ли уместно сдать какие-то анализы?

– Действительно, иногда соматика может давать те же симптомы, что и психиатрия. Поэтому если что-то беспокоит, мы сначала идем к терапевту и выясняем, какие у нас есть хронические заболевания, дефициты, авитаминозы, гиповитаминозы, и все это обязательно компенсируем. Потому что, например, гипотиреоз – недостаток гормонов щитовидной железы – дает, помимо прочего, депрессивное состояние. Мы можем лечить антидепрессантами такого человека сколь угодно долго, но толку не будет, потому что основная причина не устранена. Анемия, которая вызывает головокружение, апатию, усталость, сонливость, тоже может проявляться как депрессия.

Здесь важна длительность и интенсивность симптомов. Часто спрашивают: как человеку отличить депрессию и плохое настроение? Мы говорим о том, что плохое настроение бывает у всех людей, это нормально. Наоборот – у меня были бы вопросы к человеку, у которого его не бывает. Но если это плохое настроение начинает человека дестабилизировать, он не может заниматься своей привычной деятельностью и это длится две недели и дольше – мы идем сначала к терапевту. Нужно сдать общий анализ крови, биохимический анализ крови, общий анализ мочи, ЭКГ.

После того как мы обследовались у терапевта и если мы там ничего не нашли, идем к психиатру.

Неотложка для соседа

– Все слышали истории, как какой-нибудь житель многоквартирного дома превращается в "Плюшкина" и отравляет жизнь соседям. А бывает, что человеком овладевает, скажем, пиромания – страсть что-то поджигать. Что делать, если сосед или родственник становится опасным? Известно, что закон не во всех случаях дает психиатрам право даже недобровольно освидетельствовать человека, не то что госпитализировать.

– Проблема не в том, что какой-то неправильный закон, а в том, что люди не умеют им пользоваться. Если человек заметил, что одинокая бабуля-соседка перестала выходить из дома, не платит за воду, свет и газ, перестала есть, все время лежит или, наоборот, ведет себя странно и даже опасно – мы имеем полное право пойти к участковому психиатру, написать заявление на недобровольное освидетельствование. Психиатр оценит ситуацию и при необходимости направит документы в суд с просьбой разрешить ему зайти в квартиру и осмотреть бабушку без ее согласия.

Закон о психиатрической помощи, а именно ст. 29, которая регулирует недобровольную госпитализацию, достаточно расплывчатая. В пункте "а" этой статьи говорится об опасности для себя и окружающих. Ваш пример с пироманией здесь как раз удачный. Второй пункт этой статьи звучит как "беспомощное состояние". Если мы имеем дело с бабушкой, дедушкой или каким-то ребенком маленьким, которые не могут за собой ухаживать, не понимают, какая погода на улице, – это пункт "б".

Пункт "в" – это ухудшение психического состояния, если мы человека оставим без психиатрической помощи. Другой вопрос, что не все хотят этим заниматься. Многие люди вообще не знают, что могут обратить внимание психиатрической службы на человека, нуждающегося в помощи, пусть даже он не их родственник, а просто сосед.

Другой вариант – если ситуация острая. Когда мы не просто знаем, что человек что-то поджигает, а он прямо на наших глазах это делает – тогда мы вызываем скорую. Бригада приедет, осмотрит и примет решение о госпитализации.

– На ваш взгляд, как необходимо усовершенствовать нормативную базу в области психиатрии?

– Если говорить именно о нормативно-правовой базе, то я бы хотела, чтобы ввели на законодательном уровне ответственность для родственников за их психически больных близких людей. Очень часто мы встречаемся с ситуациями, когда родственники госпитализируют члена своей семьи и затем отказываются его забирать. Естественно, социальные вопросы в этой ситуации ложатся на больницу, лечащего врача, чего быть не должно. Все-таки психиатрическая больница – это лечебное учреждение, а социальными вопросами должны заниматься близкие, органы соцзащиты в этом им могут помочь.

Другой вариант, когда семья требует выписать пациента раньше времени и не осознает всей опасности психических расстройств. Естественно, никакой ответственности за такие решения для родственников не предусмотрено. В свою очередь, ранняя выписка может привести к обострению заболевания и многократно ухудшить прогноз.

Стигматизация и романтизация

– Насколько развита в нашем обществе культура заботы о психическом здоровье?

– Культура развивается, но она же еще порождает массу мракобесия. Да, с одной стороны, здорово, что слово "психиатр" перестает быть бранным в нашем обществе, и нас меньше избегают люди. Но с другой стороны, мы встречаем разные сомнительные курсы. У нас была пациентка, которая ездила в Горный Алтай на курсы "осознанности" к псевдопсихологам – после у нее развился психоз, и она в итоге приехала к нам. И вот эту историю мы встречаем не так уж и редко. С одной стороны, хорошо, что люди стали обращаться, но с другой – часто они не понимают разницы между шарлатаном и врачом-психиатром.

– Еще одна очевидная проблема – романтизация психических расстройств. Как это проявляется в вашей практике и что с этим делать?

– Бороться с этим никак, кроме психообразования, нельзя. Откуда берется романтизация? Человек либо хочет быть похожим на кого-то с заболеванием, либо видит в этом какую-то выгоду, красоту и абсолютно игнорирует факты, что болезнь всегда уродлива.

Я приводила в пример Билли Айлиш, у нее синдром Туретта. Когда стало известно об этом общественности, у многих ее поклонников повально начался тот же синдром. О чем это говорит? Возможно, некоторые люди не знали, что такое синдром Туретта, и не знали, что у них есть это заболевание. А потом, когда почитали и увидели пример, диагноз подтвердился, хотя это не очень распространенная патология. Но большая часть – это либо истероиды, либо симулянты-агграванты.

У нас была пациентка, которая имитировала Билли Миллигана, – синдром множественной личности. Это заболевание встречается крайне редко.

Многие подростки склонны романтизировать, это же так здорово – думать, что это не я ленивая, это у меня депрессия, я особенная.

Когда относительно здоровые люди начинают говорить, что шизофрения – это прекрасно, для людей, которые по-настоящему страдают этим заболеванием, это большой удар в спину. Те, кто страдают психическим расстройством, я уверена, отдали бы все, чтобы выздороветь.

– В чем причина такого поведения – не хватает внимания, признания?

– Конечно. Очень часто мы видим, что подростки с расстройствами личности симулируют "голоса" – у меня сейчас в отделении два таких. Иногда подростки симулируют зрительные галлюцинации. У меня была пациентка, которая рассказывала, что вокруг нее по комнате летают отрубленные головы. Психиатры прекрасно понимают, что такого быть не может – она у нас не в наркотическом делирии, чтоб такое видеть. А для того диагноза, который она пыталась симулировать – для шизофрении – это вообще не характерно. Естественно, для окружающих людей представить такое страшно.

– А какие видения могут настигать человека при шизофрении? Если не летающие головы, то что?

– Психически здоровым людям это очень сложно объяснить. Что такое галлюцинация? Например, стола здесь нет, а я его вижу. Если здесь стола по-прежнему нет, но стоит пень, а я вижу стол – это иллюзия. А если здесь вообще все равно, что стоит, а в моей голове стоит стол – это галлюцинация.

Другой пример – наркоман или алкоголик в делирии видит дракона рядом с холодильником. Он видит его чешую, он его слышит, он его боится с соответствующим откликом организма. Если мы говорим про эндогенные заболевания, про шизофрению – то там будут псевдогаллюцинации. Псевдогаллюцинации не имеют проекции в реальный мир – то есть человек видит как бы внутренним зрением, слышит внутренним слухом, это звук в голове.

– Как бороться со стигматизацией психических расстройств и предвзятым отношением к ним окружающих?

– Здесь тоже поможет психпросвет. Стигматизация берет свое начало в абсолютном незнании того, что такое психические расстройства, и в абсолютном отсутствии эмпатии к таким людям. Если человек сломал ногу, нам понятно, что ему больно. Но мы не знаем, что такое депрессия. Очень часто бывает, что родственники пациента приходят ко мне и спрашивают: "А он точно не придуривается?". Я говорю: "Разве не видите, что у него суицидальная попытка?!" Мне в этот момент становится страшно – насколько люди не понимают психиатрию.

Стигматизация берет начало и в мифах. Люди думают, что психиатрия – это где-то за забором, и нас это точно не коснется. Поэтому мы и ввели психообразование в отделении – для первого психотического эпизода это часть реабилитации.

Если люди не будут знать ничего о психиатрии – это может закончиться трагически. Вспомним недавнюю историю в Москве, где мужчина выбросил ребенка из окна. В интервью везде читаю: он мог сесть на пол, хвататься за голову и кричать, затыкать уши. Это классические симптомы психоза. Куда же смотрели родственники, почему не дошли до психиатров? Вот к таким ситуациям приводит отсутствие психпросвета, стигматизация и полное игнорирование наших пациентов. Психиатрия – это всегда трагедия не одного человека.

– Как не сойти с ума психиатру?

– Когда я начинала работать, я пережила здесь очень много потрясений. Мне нужно было все это из головы выгружать, и я стала писать. Есть такая методика психотерапевтическая, когда человек пишет дневник. Здесь, по сути, было то же самое, только я писала рассказы. Так вышла первая книга.

Потом было время, когда я считала, что всех нужно спасти, у меня был комплекс бога – естественно, это приводило к жуткому выгоранию. Был случай, когда я уехала в Томск на встречу с научным руководителем, не спала двое суток, переживая, что здесь без моего присмотра осталась пациентка, родственник которой вел себя по отношению к ней не очень хорошо. Но со временем я поняла, что достаточно делать то, что зависит от меня. Я активно занимаюсь психпросветом, веду блог. Но это не значит, что я буду сходить с ума и не спать ночами. Это очень важный навык для врача, я считаю. Иначе врач очень быстро закончится.