17 школ Республики Алтай и Горно-Алтайский университет включились в проект "Наука в регионы", который реализует в стране Московский физтех. Руководитель проекта рассказала, почему он важен
"Можно уехать учиться и работать на другой конец страны и жить там, снимая за бешеные деньги уголок на окраине Москвы. А можно жить рядом с родными и близкими, где ты востребован, потому что хороший специалист", – говорит Юлия Андреева, организатор проекта "Наука в регионы" Московского физтеха (МФТИ). К проекту уже присоединились школы и университет Республики Алтай, но в него пока не влились учебные заведения Алтайского края. В интервью "Толку" эксперт рассказала, зачем государству важно "оставлять" молодежь на местах, какими методами ребят убеждают и готовы ли местные школы и вузы к таким вызовам и проектам.
"Загонять нет смысла"
– Федеральный проект "Наука в регионы" в этом году зашел в Республику Алтай, но пока не реализуется в Алтайском крае.
– Да, Республика Алтай только в этом году зашла как участник – 17 школ и Горно-Алтайский госуниверситет.
– По какому принципу идет отбор регионов и кто выступает инициатором – МФТИ или территория?
– Мы отправляем предложения по всем регионам. Сложность в том, что проект – межведомственный. В нем участвуют и субъектовые министерства образования, подведомственные Минпросвещения РФ, и вузы, которые подведомственны Министерству науки и высшего образования. Со всеми участниками нам нужно выстроить коммуникацию.
Мы отправляем рассылку им всем. Обратная связь идет в каких-то случаях от вузов, в каких-то – от регионального министерства, а в каких-то они выходят на нас совместно.
– А почему регионы могут не отзываться? Как, например, Алтайский край, где много муниципалитетов, школ, жителей – в разы больше, чем в той же Республике Алтай. От чего это может зависеть?
– Тоже разные причины. Скажем, где-то происходят кадровые перестановки. Соответственно, уходящая команда мыслит уже другими горизонтами, а новой еще нужно во всем разобраться.
Есть достаточно сильные регионы, которые воспринимают МФТИ как конкурента. Где-то вуз недостаточно сильный, и он не хочет участвовать в проекте, потому что не видит в этом смысла, а видит только дополнительную работу, а местное министерство не хочет подключать вузы из других регионов, поскольку опасаются, что дети уедут учиться туда.
– А у вас есть какие-то задачи по охвату всех регионов?
– Всех – нет. Но у нас есть определенные KPI, которые мы превысили в два раза. Нет смысла веерно присоединять к проекту все регионы, иначе это рискует превратиться в профанацию – если начать загонять в него, то это вызовет больше негатива, чем готовности участвовать.
"Образование – это не расписание в школе"
В техническом университете активизировалась работа по созданию дизайнерских пространств предприятий - компании "бронируют" самые проходимые локации
– Программы проекта нацелены на то, чтобы у школьников появился интерес к физико-техническим наукам, чтобы они в них глубже разбирались, лучше сдавали ЕГЭ, поступали в хорошие вузы и связывали жизнь с этими профессиями в регионе. И тут возникает вопрос: какие гарантии, что такой ребенок, сдав хорошо ЕГЭ, не уедет в ту же столицу поступать в хороший вуз? Нет ли в этом противоречия?
– Здесь нужно пошагово отвечать. Во-первых, если говорить про интерес, то мы работаем с 8-11 профильными классами, то есть здесь интерес уже сформирован. Соответственно, мы говорим больше про мотивацию. А вот она должна быть как раз понятная, устойчивая и осознанная самим ребенком. Чтобы он принимал решение не потому, что ему кто-то сказал: "Пойдешь поступать туда – и всё". Иногда даже не объясняя, почему.
Конечно, изучение предмета на углубленном уровне – это серьезные когнитивные нагрузки, волевые усилия, которые, скажем честно, для современных подростков не всегда характерны. Потому что они больше ценят свое личное время, личное пространство.
Но и это тоже хороший фактор: если они сами осознают, что углубленное изучение математики, физики, биологии, химии, информатики необходимо не просто потому, что кому-то это нужно, а потому, что это для них самих открывает жизненные перспективы, то тогда они включают это в свое пространство и делают эти усилия, так как понимают их целесообразность.
Поэтому-то нам также важно не просто сиюминутно, временно захватить их внимание на уроке – не шарики-фонарики показывать, а именно вместе с ними проектировать четкие жизненные перспективы, которые станут ориентиром для формирования образовательного маршрута.
На шести профориентационных занятиях мы говорим с ними именно про проектирование собственной образовательной среды, которая состоит не только из уроков. Мы фокусируем их на том, что современное образовательное пространство шире, чем стены школы, это не просто линейное расписание. Это большая, интересная, насыщенная разными цифровыми и реальными ресурсами среда, которая может быть развивающей. Но для этого школьник должен понимать, что и зачем он выбирает. Вот это – слишком простой уровень, вот это – слишком сложный. А вот это – нормальный, но он стремится к более сложному.
У нас не стоит задачи закреплять школьников в регионах. Наша цель – показать ребятам их возможности.
Один из новых руководителей сменил умершего коллегу, второй — директора, ушедшего на повышение, сообщили "Толку" в вузе
Министерство науки и высшего образования реализует большие федеральные программы "Приоритет 2030" и "Передовые инженерные школы", в рамках которых вузы в регионах масштабно обновляются. Модернизируется ресурсная база, открываются новые региональные лаборатории, финансируются стратегические и наукоемкие проекты, обновляется кадровый состав и т. д.
А обыватели зачастую об этом даже не знают. Поэтому бывают ситуации, когда ребенок, возможно, и присматривается к региональному университету, а родители ему говорят: "Да я 15 лет назад оканчивала его, ничего там хорошего нет. Давай что-то другое смотри". Хотя даже не знают, что там внутри происходит.
Наша задача – организовать этот диалог вуза и детей. Это происходит в дистанционном формате, но в то же время дети находятся вживую на специальных площадках, работают в дневниках-навигаторах.
Мы начинаем разговор с технологических трендов, потом – объясняем федеральные задачи и приоритеты, которые зафиксированы в концепции технологического развития, а затем уже переходим на уровень региона – рассказываем о стратегии его социально-экономического развития. То есть говорим: "Есть вот такие государственные задачи, приоритеты, долгосрочные цели. На уровне вашего региона это декомпозируется вот до таких задач, проектов". Об этом ребята тоже знают далеко не всегда. Даже педагоги не всегда знают.
Потом смотрим, как это реализуется на уровне университета, как связано с рынком труда, с приоритетными специальностями, с теми самыми наукоемкими проектами, которые поддержаны на федеральном уровне.
Именно поэтому данный проект работает не просто за все хорошее против всего плохого, а целенаправленно – на развитие регионов.
Не зря программа называется "Приоритет 2030" – он "смотрит" в перспективу. Соответственно, если школьник сейчас видит будущее, и ему это откликается, значит, он в него может встроиться – в стратегию, которая имеет ценность и для вуза, и для региона, и для страны. И тогда возникает понимание, что ты не просто воткнулся, куда хватило баллов, а участвуешь в значимом деле.
А это предполагает и социальную, и финансовую поддержку. Это тоже снимает некоторую степень тревожности и фрустрации у детей и родителей.
Осознанный, а не рандомный выбор
– То есть перспективы технологического развития вы приземляете на регион для того, чтобы ребенок, который принял осознанное решение, оставался в территории с пониманием этих задач.
В Алтайском медуниверситете рассказали, сколько студентов вуза учатся сейчас по целевому набору, "сражаются" ли они за работу в Барнауле и сколько уехали трудиться за пределы города
– Да. Каждый человек хочет для себя хорошего, стремится к благополучию. Но что такое это благополучие, он объяснить толком не может. Это большая зарплата? Дом? Семья? Мы же аккуратно говорим о том, что благополучие может зависеть в том числе от востребованности, от того, насколько близка семья. Конечно, можно уехать на другой конец страны и жить там, снимая за бешеные деньги какой-нибудь уголок на окраине Москвы. А можно жить там, где рядом родные и близкие, где ты востребован, потому что хороший, подготовленный специалист. Человек сравнивает и делает выбор на основе анализа ситуации, а не просто рандомно.
– А уже существующий опыт проекта позволяет говорить о том, что это не идеалистические цели и задачи, а все-таки работающая история? Потому что наше население зачастую воспринимает такие программы в потребительском смысле – как способ что-то "урвать" для себя лучше.
– Здоровый скепсис – это тоже хорошо, как и критическое мышление. Это позволяет не предпринимать необоснованных действий.
Конечно, мы тоже задумывались о том, что наша эффективность должна подтверждаться чем-то. Поэтому работаем с помощью цифровой платформы, на которой у нас есть аналитический трек, и эти данные мы собираем.
Уже по результатам прошлого года есть данные, которые подтверждают, что после занятий у детей вырастает осведомленность и понимание тех возможностей, которые перед ними открываются. Растет мотивация, и они уже более ответственно относятся к обучению. Конечно, сразу до 100 баллов у них ЕГЭ не вырастут, но учебная мотивация становится более устойчивой.
"Для педагогов это тоже вызов"
– Какую роль в этом процессе играют педагоги? И насколько они готовы включаться в программу с учетом того, что в регионах бывает напряженная ситуация с укомплектованностью и нагрузкой педсостава. Самим-то учителям интересно в этом участвовать?
– Кому-то интересно, кому-то нет – учителя тоже везде очень разные. И ситуация в регионах не одинаковая. Где-то, например, есть доплаты педагогам, которые участвуют в дополнительных активностях, а где-то нет.
– Тоже мотивация?
– Да. Но здесь мы тоже стараемся педагогам-предметникам облегчить жизнь, и разрабатываем для них пакет готовых программ для углубленного изучения, которые можно брать и сразу применять в работе. Школа может адаптировать их под себя.
Это часть внеурочной деятельности, дополнительного образования. Соответственно, они видят, какое количество часов они могут использовать, какие темы для них более приоритетны, потому что дефицитные зоны у всех тоже разные, как и технологическая специфика. Для кого-то важнее водородная энергетика, для кого-то – машиностроение, для кого-то – аграрно-технологический фокус.
Директор частной школы Анна Паутова рассказала, так ли ужасен ЕГЭ, почему прежние механизмы обучения больше не работают, нужно ли запрещать гаджеты и когда взрослым важно оставаться взрослыми
Они выбирают из всего содержания то, что им важно, нужно. А дальше мы помогаем им разобрать сложные моменты этих программ, потому что углубленное освоение предмета – это вызов и для педагога тоже. Ни для кого не секрет, что долгое время в образовании ориентировались на среднего ученика. И, естественно, учитель за какое-то время тоже отвыкает решать сложные задачки. Сильные ученики находят варианты развития сами, а педагог, конечно, бросает силы на средних или слабых ребят, которых нужно подтянуть.
А потом им говорят: "Теперь ты будешь работать в предпрофильном или профильном классе". А в них учатся априори сильные, мотивированные ребята. И педагогу приходится постоянно жить в напряжении, в углубленном содержании. Поэтому у него тоже могут быть вопросы, как правильнее и интереснее организовать эксперимент, как хорошо подготовить занятия так, чтобы ребятам понятно и доступно все объяснить. Мы с ними разбираем эти моменты.
Этим наш проект отличается от традиционных курсов повышения квалификации – мы позиционируем проект как долгосрочную и непрерывную программу, которая реализуется на протяжении всего учебного года и адаптируется под запрос самих педагогов.
– Значит ли это, что вам комфортнее работать с сильными школами?
– Нет, наоборот, мы исходим из того, что сильные справятся и без нас. У них уже сложившаяся образовательная модель, практики, которые себя зарекомендовали. Совсем слабые школы – тоже не наша аудитория, потому что в них вряд ли откроют профильные классы. А вот средний сегмент – достаточно широкий, и в них можно запустить программы с углубленным изучением, где для этого хватает и педагогов, и детей.
Хотя в этом году мы по опыту некоторых регионов сделали блок по мультипрофильному обучению. Это программы для школ, в которых невозможно открыть профильный класс, потому что не хватает детей. Но в них есть несколько сильных ребят, которые хотели бы обучаться по углубленным программам. И тогда мы им предлагаем запустить сетевые программы для нескольких школ – собираем из них группу.
"Мы вузам регионов не конкуренты"
– Не воспринимают ли университеты вас как конкурента в этой ситуации – что школьники, отучившись по программе, к вам и поедут поступать?
– У них есть, конечно, такое опасение. Но в процессе коммуникации, как правило, оно развеивается. Если говорить объективно, МФТИ – это бутиковый, достаточно элитарный вуз. У нас не такие большие цифры приема, чтобы набрать много детей со всей России.
Даже в содержании проекта мы себя никак особенно не проявляем – не рассказываем о себе детям, не агитируем их. Мы специально приглашаем для проведения вебинаров экспертов из разных организаций, не только из МФТИ.
Мы гибко подходим к взаимодействию с вузами, корректируем программы под их запросы. Потому что для нас важно не прогнуть свою линию, а все-таки принести пользу региону. Поэтому здесь мы вместе выступаем в сотворчестве.
– Понятна задача министерства. Но в чем интересен МФТИ?
– Это миссия университета 3.0, когда вуз становится не просто организацией – вещью в себе, а начинает выполнять социально преобразующие проекты, работать с окружающим пространством, с регионами. МФТИ делится своими практиками, наработанными проектами.
Наш проект, например, выстраивается на основе методологии системы физтеха. Мы их масштабируем и предлагаем региону использовать для формирования и развития физико-математического, естественного научного образования.
Нейросети не способны заменить образование, однако учить придется другому и иначе, говорят эксперты, и этот путь неотвратим
