Оксана Королькова рассказала о работе в исправительной колонии, веселых и экстремальных моментах службы и отношениях с осужденными
Люди нечасто задумываются о жизни осужденных в местах заключения, еще реже население интересуется работой сотрудников исправительных учреждений. Об их работе известно немного, а какие-то подробности всплывают частями благодаря криминальным сводкам. Еще меньше можно узнать о женских исправительных колониях.
В День работника уголовно-исправительной системы корреспондент "ТОЛКа" поговорил с первой и пока единственной в истории Алтайского края женщиной – начальником исправительной колонии Оксаной Корольковой, которая рассказала о том, как пришла в профессию, с какими трудностями столкнулась, а также об отношениях с заключенными и о многом другом.
– Как долго вы руководите колонией?
– Если официально, то с мая 2017 года, а неофициально – больше, так как я год стажировалась. Пока шли процедуры назначения, все согласования и прочие моменты, я исполняла обязанности начальника колонии.
– Расскажите, как вы заняли этот пост, как вам поступило предложение и какой была ваша реакция. Долго думали или сразу сказали "да"?
– Я очень сильно переживала.
– Почему?
– Ну, потому что ответственность очень большая. Во-первых, колония новая. Я же работала в колонии-поселении, как бы совсем другое все. Коллектив тут намного больше: там было 37 человек аттестованных плюс наемные, а здесь 150 плюс гражданских 37, поэтому чувство страха было очень большое. Переживала сильно.
– Как первое время осваивались?
– Первый год был очень сложным. Пока привыкла ко всем людям, новшествам. Что касается общего режима, ко всему пришлось привыкать. А сейчас уже все нормально, освоилась.
– Как часто вы испытываете стресс? Чаще, чем женщина гражданской профессии?
– В нашей профессии не только руководители – все находятся в напряжении постоянно, потому что объем работы достаточно внушительный и ответственность за людей большая. Нужно все время находиться в состоянии полной готовности.
– А расскажите, как вообще пришли в профессию. О чем мечтали в детстве?
– В детстве я мечтала работать в полиции. Нравилось мне все, что связано с погонами. Но с работой в органах не сложилось, и пошла по немного другому пути. Моя знакомая уже работала в шестой колонии, она разглядела во мне потенциал и предложила попробовать прийти на должность органалитика, тогда еще младшим инспектором отдела безопасности. Я исполняла обязанности организационно-аналитической группы, то есть вела протоколы, совещания и многое другое. Так вот постепенно и оказалась на своем месте, там, где я сейчас нахожусь.
– Верите ли вы, что тюрьма способна исправить человека? Распространено мнение, что люди, оказавшись там, уже никогда не смогут вернуться в общество. Я не говорю сейчас о единичных случаях, имею в виду массовую тенденцию.
– Отвечу банально – все зависит от человека. Конечно, влияние жизни в заключении не проходит бесследно и отражается на личности человека, но нужно учитывать много моментов: каковы условия содержания человека, как он туда попал, при каких обстоятельствах, потому что, как правило, у основной массы осужденных, которые случайно совершили преступления ввиду сложившихся обстоятельств, что-то этому предшествовало. Это может быть и употребление алкоголя, у кого-то причиной стало употребление наркотиков. Большинство из таких людей после выхода отсюда способны адаптироваться в обществе. Другая категория – это те, кто и на свободе жил неподобающим образом, после их выхода ничего не меняется. Ну а если в целом, то основная масса, конечно же, исправляется.
– Какая работа проводится с заключёнными для их дальнейшей социализации?
– Некоторые приходят к нам даже без школьного образования и здесь, в колонии, его в обязательном порядке получают. Те, кто ранее не имел возможности получить специальность, могут получить профессиональное образование швеи, кочегара, повара либо образование в высших учебных заведениях дистанционно. После получения профессии осужденных трудоустраивают на производственных участках колонии. И на свободу они выходят и с образованием, и даже с трудовым стажем. Кроме того, за полгода до конца срока с осужденными проводятся занятия в рамках "Школы подготовки осужденных к освобождению". Занятия в Школе имеют очень разнообразную тематику: от изучения прав и обязанностей освобождающихся, правил поведения в общественных местах до изучения состояния рынка труда, собственных профессиональных предпочтений и прочего.
– В колонии они у вас также могут официально трудоустроиться?
– Да, большинство из них трудоустроены в котельных и на швейных мастерских. Получают зарплату, которая им поступает на специальный счет. Из этой зарплаты идет вычет за проживание в колонии, питание, если они должны кому-то по требованию суда, то часть идет на погашение исковой задолженности. Те, кто зарабатывает деньги, могут с этого счета перевести их родственникам или, например, сделать покупки в магазине при колонии.
– Вы поддерживаете связь с бывшими заключенными?
– Те, которые стремились исправиться и стать людьми правопослушными, после освобождения постоянно присылают нам письма, поздравляют со всеми праздниками. Вот у нас уже коллекция писем набралась. Рассказывают, как устроились на работу, обзавелись семьей. В общем, отчитываются нам, как у них там дела.
– В вашей колонии сидят женщины, которые осуждены впервые. За какие преступления тут сидит основная масса?
– Основная масса сидит по статьям "Убийство", "Причинение тяжких телесных повреждений" и по 228-й – "Хранение и распространение наркотиков". Эти три статьи относятся к 80% состава наших осужденных.
– Убийство и попытка убийства с чем связаны? Есть ли самые распространенные обстоятельства?
– Это и ревность, и какие-то бытовые причины. Например, живут бабушки, всю жизнь терпят обиды и побои от мужей, а потом раз – и убивают своих супругов. Зачем столько лет жили и терпели, не уходили от мужа? Для чего? Чтобы потом вот так взять и попасть в места лишения свободы? Я им задаю эти вопросы. А они отвечают, что "ну вот теперь понимаем это". Очень жалко таких осужденных.
– Каков средний возраст ваших заключенных?
– В среднем примерно от 27 до 45 лет.
– На вашей памяти какое самое страшное преступление совершала женщина?
– Есть пугающая статистика. Мы отметили, что за последние пять лет к нам поступило много детоубийц. Есть такие, кто совершил убийство новорожденного ребенка, есть такие, кто убил ребенка, который был в более сознательном возрасте. У нас тут сидит бабушка, которая сожгла ребенка в печке, потому что он плакал и мешал ей с подругой распивать спиртные напитки. Утром она проснулась, вытащила останки из печки и выбросила в туалет на улице. Мать ребенка пришла после смены, а ребенка нет. Бабушка сказала ей, что он пропал. Читаешь материалы их дела, и жутко становится.
– Колония – это не место для шуток, но всё же есть ли какие-то истории, которые вы вспоминаете со смехом?
– Да, не до смеха нам. Но бывают довольно нестандартные, что ли, ситуации. Например, есть у нас осужденная – бабушка. Старенькая, ходит с костылем. А сидит за убийство. Я вот смотрю на нее и понять не могу, как такая хрупкая, кое-как ходит и убила.
Еще одна осужденная была у нас, тоже пожилая. По прибытии к нам попросила позвонить домой, рассказать, что добралась. Звонит своей дочери и говорит: "Все хорошо, мне все нравится и "обслуживающий персонал" очень хороший". Никто нас так еще не называл!
Однако серьезных моментов, связанных с риском для жизни, в нашей службе гораздо больше. Был такой случай. Сотрудник сделала замечание одной из осужденных. Та затаила обиду. Дождалась ее следующей смены, перед утренней проверкой нагрела чайник, прикрыла его, чтобы вода не остыла, и как только инспектор к ней подошла, она вылила на нее кипяток. К счастью нашей коллеги, она успела среагировать и увернулась. Кипяток задел только шею. В лицо и глаза не попало. Злоумышленнице оставалось сидеть чуть больше года, но из-за этого происшествия ей прибавили срок.
– Есть пожелание для коллег, которые будут читать ваше интервью?
– Поздравляю их с профессиональным праздником. Желаю им терпения, здоровья, семейного благополучия и чтобы осужденные старались прилагать усилия для своего дальнейшего исправления.
