Пауки, котики и "сбежавшие" деревья. Как биолог развивает научпоп в Барнауле

Известный биолог Татьяна Антоненко рассказала об обитателях Красной книги на городских полях фильтрации, психологии кошек, заработке на научпопе и "биологической совместимости" с родным Барнаулом

"Толк" запускает новый проект "Барнаул. Я остаюсь" – о людях, которые состоялись в столице края как профессионалы и могли бы быть успешными в других городах и странах. Но они продолжают жить, работать и развиваться в Барнауле. И это не инерция, а их осознанное решение. Мы поговорим с врачами, учеными, дизайнерами, педагогами, архитекторами и представителями других профессий. То есть с людьми, главное "богатство" которых – это они сами и их компетенции. Первый герой проекта – Татьяна Антоненко, проректор АлтГУ, доцент кафедры зоологии и физиологии, автор просветительского проекта "Живая наука" и профессиональная любительница кошек.

Ходячая энциклопедия

– Татьяна Викторовна, вам удалось сделать практически невозможное: "продать" то, что продается сложно – монетизировать научные знания. Как вы решили выйти за пределы простого преподавания в вузе и стали зарабатывать научпопом в Барнауле?

– Много лет назад, когда еще мой старший сын был во втором классе, я провела экскурсию для его одноклассников в нашем питомнике редких и хищных птиц. Дети были в восторге. Но основательно я задумалась о научпопе во втором декретном отпуске. Мне хотелось попробовать "выйти в народ" и донести академические знания до неспециалистов.

Меня поддержали коллеги из института биотехнологий, с прошлого года у нас есть курсы для детей – "Живая наука кидс" и "Живая наука джуниор". А экскурсии по-прежнему за мной: мы с ребятами и их родителями ходим на природу с сачками. 3,5 года, я считаю, самый оптимальный возраст для таких походов: дети любознательные, они еще не боятся – они готовы и пауков, и жуков брать в руки, если, конечно, родители страшилками не "наградили" заранее.

Ходим в том числе на водоемы. В конце экскурсии я всегда хвалю ребят, каждому вручаю медаль, перчатки и говорю: "А теперь нужно очистить берег".

Я не ставлю задачу, чтобы все стали биологами. Но любовь к науке и природе должна прививаться с детства. Только начал ходить – погружайся в биологию.

– Насколько это востребовано у барнаульской аудитории? Готовы ли наши горожане платить за эти знания, если можно просто погуглить?

– Казалось бы, мы живем в избытке информации. Но она может касаться, например, Австралии, Европы и т. д. А про нашу местную флору и фауну найти что-то в интернете очень сложно. Есть, конечно, Красная книга, она общедоступна. Но как часто мы встречаем краснокнижные виды? А вот узнать, кто живет рядом с нами, кто плавает в твоей реке – это барнаульцам интересно. Есть, конечно, программы, которые помогают узнать тот или иной вид по фото, птиц по голосам определяют. Но экскурсии людям нравятся еще и потому, что к нам обычно ходят всей семьей. Папы или дедушки у нас самые активные, они ловят лягушек и говорят: "Спасибо, я окунулся в детство".

– Благодаря проекту "Живая наука" вы заметно нарастили свою медийность. Как сделать научпоп-контент кликабельным и интересным? Не возникает ли у вас разочарования, когда вы видите, что условная "жвачка для мозгов" набирает гораздо больше лайков и комментариев, чем познавательная информация?

– Если это будут кошечки-собачки, они, конечно, наберут большое количество просмотров. Но здесь ценна возможность достучаться до людей в принципе. Хочешь быть в повестке – продвигай. Есть в России люди, которые зарабатывают большие деньги на научпопе. Это экскурсии в зоопарк с биологом, видеолекции, видеокомментарии на вирусные видео о природе.

В нас зашито очень много инстинктивных программ. Почему мы обращаем внимание на пробегающий объект? Потому что мы охотники и собиратели. На этом можно "играть", создавая контент. И конечно, важна простота подачи информации. Например, можно занудно рассказывать о фазовом переходе. А можно спросить: морозите дома фрукты? А что будет вкуснее – заморозить целую клубнику или протертую с сахаром? Конечно, с сахаром, потому что глюкоза является криопротектором, она сохраняет и вкус, и цвет, и запах.

"Уехать – естественно с точки зрения биологии"

– Вы успешны и в академической науке – не тесно ли вам в АлтГУ и в Барнауле?

– Мне наш город очень нравится. По службе я посещала большое количество городов, были и предложения о трудоустройстве. Но я, что называется, "приросла корнями". Можно быть успешным в той точке мира, где вы находитесь. Наверняка у ваших знакомых есть большое количество историй, когда учился ребенок прекрасно, был медалистом, переехал в столицу – и все, потерялся в большом городе. Выжить, реализовать себя и быть счастливым там намного сложнее. Наверное, важно не столько место на карте, сколько внутреннее ощущение – насколько вы счастливы заниматься тем, чем занимаетесь.

Вот в Томск я приезжаю – да, там развита академическая наука, уровень просто космический. Но ходить по городу мне неинтересно. Я иду и думаю: а у нас в Барнауле улицы лучше, и асфальта больше. Для меня город важен и с точки зрения комфорта городской среды. Конечно, когда у нас мост на Новом рынке ремонтировали, мы часами могли стоять. Но это не пробки Новосибирска. В конце концов, для меня другие города родными не стали, мне всегда хочется домой. Кто-то говорит, что у нас город бедный, город серый. Но с чем сравнивать?

Сейчас к тому же развиваются интернет-технологии. Например, есть система "Актру" – когда ты удаленно читаешь лекцию на русском языке, а ее синхронно переводят на 20-30-40 языков.

Со мной коллеги работают: Роман Яковлев, это же крупнейший энтомолог в мире! Или его ученик Александр Фомичев, который из Новосибирска, кстати, к нам приехал, потому что именно у нас глубоко занимаются биоразнообразием. Или Сергей Смирнов, который уезжал в Южный федеральный университет Ростова-на-Дону, где находится крупнейший ботанический сад, он был там директором, но вернулся к нам. Многие наверняка знают Алексея Эбеля – орнитолога и фотографа, нашего выпускника, который тоже работает и процветает на Алтае.

Мне тоже комфортно жить и реализовываться здесь.

– А куда вас приглашали?

– В Московский зоопарк меня приглашали. Было у меня взаимодействие с Ленинградским зоопарком – тоже интересовались, не хочу ли я к ним приехать. Очень часто поступают предложения заняться издательской деятельностью и написать книгу про кошек.

– А с точки зрения биологии что естественно – уехать или остаться? Как гласит поговорка, рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше.

– Более естественно, конечно, уехать. У нас есть врожденные программы. В определенный период нам всем хотелось вырваться из дома. Если взять млекопитающих, то у них так и происходит: достиг половой зрелости – до свидания. Все слышали про нашествие саранчи – это же молодое потомство. Они только вылупились – и полетели завоевывать новые территории. Такая экспансия с точки зрения биологии – это нормально. И нормально уезжать, уходить с территории родителей. Но опять же – необязательно отселяться в другой город, можно просто в другую квартиру. С точки зрения биологии это тоже будет правильное решение. Инстинктивная программа сработает.

– Есть мнение, что большая наука – это как минимум Томск, Академгородок, как максимум – столичные города или заграница. Насколько это объективное суждение? Какие возможности для развития естественных отраслей есть у нас в Барнауле? Как обстоит дело с финансированием?

– Здесь хочется сказать: не важно, кто ты, важно, кто твой научный руководитель. А еще – каждая точка планеты уникальна, и нужно эти точки изучать. Посмотрите на наших историков – это люди, которые внесли весомый вклад в мировую науку. Денисова пещера – это же не где-то там, это наш Алтай! Да, возможно, где-то идет больше поддержки на развитие науки, но у нас ведь вуз занимается еще и образованием. А гранты получают по всей России – и на Дальнем Востоке, и в Калининграде, и у нас. Вот как раз недавно разыгрывались гранты губернатора Алтайского края – пожалуйста, заходи, участвуй.

Котики как объект исследования

– Еще одна область ваших научных интересов и просветительской работы – фелинология. Тут, как говорится, попадание в десятку: котики хорошо "продаются", их любят все. Почему вы выбрали столь узкую специализацию? Для чего вообще нам изучать кошек?

– В ветеринарии кошки – это мелкие непродуктивные животные: ни молока, ни мяса, ни шерсти. Но любовь к кошкам у меня с детства. Когда я поступила в АлтГУ, мне была очень интересна тема зоопсихологии. Если животные появились у нас в домах – значит, мы должны о них больше знать. Придя в науку с этой темой в 1997 году, я с ней и осталась, защитила кандидатскую диссертацию на тему поведения кошек и их высшей нервной деятельности.

Сейчас, конечно, появляется много литературы. Но фелинология очень сильно дала крен в выставочную историю. К тому же все книги о поведении кошек – не российские. А ветеринары зачастую изучают строение тела, болезни, а проблемы психологического комфорта животных изучены мало. Владельцы часто избавляются от кошек, когда у тех возникают проблемы с поведением. Но их все можно и нужно корректировать.

В России кошками занимаются научно всего лишь три человека. Это ученый, который исследует рысей, – Сергей Найденко. Наталья Веселова занимается крупными кошачьими, пишет работы по зоопаркам Москвы, Санкт-Петербурга. И я – специалист по домашним кошкам. Поэтому и докторских диссертаций нет о кошках: в наших условиях, чтобы ты стал доктором наук, у тебя должен быть оппонент в этой же области.

Любовь к собаке – это одна инстинктивная программа, любовь к кошке – другая. Мы собак любим потому, что это наш друг. А кошек – потому что это наш враг. Когда мы идем по зоопарку, то кем восхищаемся? Большими кошками, которые потенциально могут нас съесть. А дома мы имеем их миниатюрную копию.

Но перед тем, как завести животное, нужно обязательно сдать анализы на аллергию.

– Вы также создали базу генотипов беспородных кошек Барнаула. Чем примечательна наша местная популяция "усатых-полосатых"?

– Мы изучали животных, которые находятся в приютах. В эту базу занесено уже больше 1 тыс. особей. С точки зрения генно-географии мы можем говорить, что в Барнауле самые популярные, конечно, полосатые кошки. Несмотря на то, что они беспородные, конечно, отбор человека влияет. Много у нас черных кошек с белыми пятнами. Бывает даже белая кошка с черным хвостом, но мы говорим, что она черная с большим белым пятном. С длинной шерстью кошки есть, но это не преобладающая группа. Сравнивали с Новосибирском, недавно с Казахстаном – там примерно то же самое, у нас общая популяция, получается.

– А какую практическую значимость имеют эти исследования?

– Бывает в науке интерес ради интереса. Мы не преследуем какую-то практическую цель. Потому что сказать, что кот одного окраса будет лучше другого, мы не можем. Я находила единственную статью итальянских фелинологов, где они статистически доказали, что рыжие коты якобы более агрессивные. Но есть много вопросов к корректности этого исследования.

– С кем из семейства кошачьих вы себя ассоциируете и почему?

– Не знаю, просто кошечка. Покладистая, добрая. Но иногда с когтями.

Среда обитания барнаульцев

– Какие уголки Барнаула представляют реальный интерес для биолога?

– Есть такое понятие, как КОТ – ключевые орнитологические территории. Их не зря так назвали: на ограниченных участках находится огромное количество разных видов птиц, в том числе и краснокнижных. Допустим, в районе мясокомбината, если к Оби спуститься, есть поля фильтрации. Там много органики и, соответственно, много тех, кто ее ест, и тех, кто ест тех, кто ест органику. Там запах, конечно, ужасный, но видовое разнообразие очень большое. Например, там водится занесенный в Красную книгу кулик-сорока.

Ученые постоянно находят новые виды беспозвоночных, и это не разовая история. Все крупное давно изучено, а "мелочь" изучили плохо. И моллюски новые обнаруживаются у нас, и пауки, и насекомые. Раньше богомолы редкостью были, а теперь каждый год их все больше становится. Или паукам-каракуртам многие удивляются.

Любая популяция ставит целью расширить свой ареал. У нас много млекопитающих, которые вообще от климата никак не зависят и расселяются. Допустим, у нас раньше не было енотовидной собаки – теперь она пришла в наши леса, причем из Новосибирской области. Появилась американская норка, которая вытеснила европейскую.

Или взять, допустим, Барнаулку. На деревьях рядом с рекой в обилии растет мох, лишайник – это значит, воздух там чистый. На территории проспекта Ленина лишайников нет.

Иногда я на экскурсии спрашиваю: "Бывают ли вредные деревья?" Все отвечают, что нет. Но это не так – достаточно посмотреть на американский клен, он в Черную книгу занесен. Это вид, который для озеленения стали использовать, а потом он "убежал" и начал вытеснять нашу местную флору, как борщевик Сосновского. Или я как-то сорвала цветок, все подумали, что это мимоза. А это "сбежавший" золотарник – такие желтые мелкие цветочки, думаю, многие видели. Раньше их на дачах выращивали. Теперь они повсюду.

– Краевую столицу часто критикуют за отсутствие зелени – насколько объективно такое суждение? Что бы вы как биолог изменили в городе? Возможно, нужно "подселить" какое-то растение или животное для достижения экологического баланса?

– По сравнению с другими городами Барнаул зеленый. Говорить о том, что он загрязненный, – это очень поверхностный взгляд. У нас началось озеленение пр. Ленина, стали больше берез высаживать, потому что, несмотря на то, что тополь достаточно устойчив к загрязнению, оказалось, что это очень хрупкое дерево. Помните, когда начались сильные ветра, они начали ломаться. Сейчас начинают использовать более ветроустойчивый пирамидальный тополь. Опять же, теперь мы понимаем, что из-за пуха нужно учитывать и пол дерева. Есть много-много факторов, которые нужно иметь в виду при озеленении. К научному сообществу сейчас активно прислушиваются.

По поводу вселения чего-то нового. Вселять – только портить, в природе все предусмотрено. Знаете, есть такое слово "интродукция" – это когда вводят кого-то нового в дикую природу. Но, внося новое звено в экологическую цепочку, мы не видим всей картины, мы не можем предугадать, чем это обернется через 5-10-20 лет. Не исчезнет ли другой вид? Вдруг он принесет какого-то паразита или болезнь, которая выкосит всю нашу флору и фауну.

Подселили к нам тот клен – кто же знал, что он так разрастется? У него здесь нет естественных врагов, грибы только-только его начинают поражать. Все настроилось, главное – поддержать и не навредить.

– Много стало манчжурского ореха. Он ведь тоже сам по себе не растет. Откуда он взялся, тоже от садоводов "убежал"?

– Они красивые, у них декоративная листва, белочки питаются их плодами. Его используют для озеленения. Изначально его завезли с Дальнего Востока, он хорошо прижился. Его плоды съедобны, но добыть эти ядра для нас проблематично. Но по крайней мере мы можем наглядно на его примере рассказать, как растет грецкий орех.

– В завершение нашего разговора хочется спросить: быть умным в наше время – модно?

– Нашему мозгу – он так устроен – проще не думать. Потому что думать энергозатратно. Неумным и ограниченным быть проще. Но если мы говорим о развитии общества, то его не смогут двигать люди с низким интеллектом, это будет тупик. Куда мы придем – зависит только от нас. Я лично и дальше буду прилагать усилия, чтобы сделать людей умнее, осознаннее. Чтобы они были не потребителями, а созидателями.