Главный врач краевой больницы скорой помощи Андрей Макин рассказал, почему из больницы уволились врачи и как его встретил коллектив "первой горки"
Андрей Макин стал главным врачом краевой больницы скорой помощи ("первой горки") в июле 2020 года. Он сменил на этой должности Владислава Бомбизо, который руководил больницей с 2011 года. О том, как встретил коллектив нового главврача, почему он не комментирует свою работу на посту главы минздрава Республики Алтай, готов ли делиться кадрами с новой объединенной больницей и каких врачей не хватает сегодня медучреждению, Андрей Макин рассказал в интервью "Толку".
"Я не красавица, чтобы всем нравиться"
– Вы пришли на должность главного врача в сложный для больницы момент. В "первой горке" на тот момент была непростая ситуация, когда в СМИ попали открытые письма на имя президента с жалобами. Как вас встретил коллектив? Вам пришлось завоевывать уважение, доверие подчиненных?
– Я не то чтобы пришел в больницу, я вернулся. Эта больница меня вырастила. Я пришел в "первую горку" санитаром, когда мне было 18 лет. Даже когда я еще не был студентом. Это было 17 февраля 1983 года. А студентом я стал 1 сентября этого же года.
Поэтому говорить, что я пришел – нельзя. Я вернулся. Это второй дом, где меня вырастили, воспитали.
А время было непростое не только для больницы, но и для страны, для мира. В такие периоды происходит много событий, и сейчас, когда прошло так мало времени, пытаться все это анализировать – неблагодарное дело.
Больница, несмотря на все события, продолжала работать. Даже после того, как ее были вынуждены закрыть из-за ковидных вспышек, руководство справилось с этой бедой. Было много эмоций? Так мы все живые люди. И где-то совершаем ошибки. Я их тоже совершал, и, наверное, буду совершать. Другое дело – как из них выходить. Если с плюсом – то хорошо, с негативом – плохо. Время покажет.
То, что надо помогать людям в этих условиях, – так я и пришел помогать.
– Коллектив встретил хорошо?
– Я не задавался этим вопросом. Проблемы есть, их видно и заниматься какой-то оценкой было некогда. Я не красавица, чтобы кому-то нравится. Это бесполезно. Все будут воспринимать по-разному. Разумные люди, кому сделаешь замечание, они поймут. Другие не поймут никогда. Я всегда буду для какой-то части плохим.
Я никогда не подстраивался под кого-то и не собираюсь этого делать. Пришел работать – занимайся своим делом и делай так, как должен. А оценивать будут по факту: как больница работает, сохранился ли коллектив, получилось ли что-то улучшить. Если есть недостатки, то значит, коллеги ко мне подойдут и скажут о них. И я тогда буду думать, где я неправильно поступил.
– Что-то поменяли в работе больницы?
– Понимаете, это механизм, который отработан многими годами, и менять его не надо. Улучшать можно, облегчать работу сотрудников тоже можно.
"Толк" расспросил именитых врачей региона о долге, служении, престиже профессии и о "больных" точках, которые есть в алтайской медицине
Но сами события заставили нас изменить работу. Представьте, целый корпус больницы отдали под ковид. Из оборота госпиталя вывели 220 коек.
А где коллектив? Коллектив разделился на три части: часть – в ковидном госпитале, часть – в обсервации, и все остальные. Сама ситуация заставляла менять характер работы, ее график.
"Сказал "да", собрался и поехал"
– Вы сразу согласились на эту должность? Не было сомнений?
– Как вам сказать. Часть людей знают, что после работы в Республике Алтай я брал паузу. Но затем, когда меня позвали работать в здравоохранении края, я спросил, где нужна помощь. Сказали, что в Рубцовске – и я поехал в Рубцовск.
Мне там понравился коллектив – хорошие люди, заряженные на работу, никаких истерик, несмотря на то, что они работают в тяжелейших условиях, и они при этом справляются практически со 100% задач.
Я остался куратором этой больницы, потому что она родственная по статусу (тоже речь о скорой помощи) и тоже оказалась на острие. Районные больницы все остановились в оказании экстренной помощи, а ковид – вот он. И то, что мне хоть немного удалось облегчить ситуацию, – это уже был успех.
А потом мне сказали, что надо долги отдавать и помогать краевой больнице скорой помощи – и тут уже совесть не позволяла ни условия выставлять, ничего. Сказал "да", собрался и поехал.
21 августа 2015 года я уволился и в этот же день я вернулся, только пять лет спустя. Это совпадение. Но все так сложилось.
– На тот момент, когда вы заняли этот пост, вы были известным человеком в здравоохранении двух Алтаев. В том числе возглавляли минздрав республики. Ваш уход с этой должности связывали со скандалом и конфликтом с руководителями ряда больниц. Тогда вы не комментировали эту ситуацию. Почему? И как на самом деле складывалась тогда ситуация?
– Здесь особо нечего комментировать. Мне дали поручения, я планомерно их выполнял. Все, что было запланировано, все сделали.
"Мне трудно кого-то осуждать"
– Как складываются отношения с минздравом Алтайского края? Какие цели и задачи они перед вами ставят?
– Задача у нас у всех одна: в сложившихся условиях оказывать максимально возможную медицинскую помощь, и не только экстренную.
Поэтому мы с минздравом в конструктивном диалоге. Без них было бы очень тяжело, практически невозможно.
Ситуация кругом тяжелая. Не только в Алтайском крае. И многое зависит от того, насколько в финансовом плане состоятелен регион. Мы должны это понимать. Если у региона есть возможность приглашать врачей, предлагать им высокую зарплату и обеспечивать жильем, куда врач поедет? Правильно.
– Как персонал воспринял изменения по ковидным выплатам?
– Люди поменялись, и их трудно осуждать. Получая ковидные выплаты, они почувствовали, что вот это, возможно, настоящая оценка их работы. То, что к изменениям системы выплат отнеслись все по-разному, вполне ожидаемо. Деньги и люди – это всегда испытание. Кто-то выдерживает, кто-то нет. Но мне трудно кого-то осуждать. Такая ситуация.
– Кто-то уволился?
– Потери в больнице есть. Люди сказали, что им надо зарабатывать деньги. Кто-то уехал в другие регионы, в ковидные госпитали. Как сложится все потом – дай Бог, чтобы было все хорошо.
Тяжело людям, которые получали большую зарплату, вернуться к прежнему уровню доходов. Будут большие потери.
– Из-за объединения 11-ой и 12-ой барнаульских больниц вам придется расстаться с сотрудниками, которые перейдут на работу в БСМП-2. Как восприняли эту новость? Где будете брать сотрудников?
– Мы будем делиться сотрудниками, если только будет такая возможность. Но не в ущерб этой больнице, этого нельзя делать.
– У вас есть дефицит кадров?
– Конечно. Не хватает хирургов, реаниматологов, сестер-анестезисток, постовых сестер не хватает, нейрохирургов, кардиологов. Это экстренная служба и куда не сунься – пробелы.
Сантехников нет, кислородчиков нет, строителей, которые тоже нужны. Вы попробуйте найти нормального строителя, когда зарплата, например, должна быть 40 тысяч, а ты не можешь ему эти деньги дать. А больница не может без этого существовать. Так что дефицит не только врачей.
"Я жестко это пресекаю"
– Вас называют жестким и свободолюбивым человеком, но справедливым. Согласны с такой характеристикой?
– Я никогда не считал себя жестким человеком. Я очень добрый. Жесткость может быть связана с работой. Что касается жизни людей, исполнения своих обязанностей, то у меня есть не девиз, но принцип: если ты пришел на работу – делай, как должен. Всё.
И когда я вижу, что человек как-то отклоняется или позволяет себе работать с прохладцей, я всегда это жестко пресекаю. Разгильдяйства при исполнении своих должностных обязанностей я не приветствовал никогда.
Если кто-то воспринимает это как жесткость, пусть. Я называю это требовательностью. И если требования делать свою работу хорошо кем-то воспринимается как жесткость, то это их право. Многие называют меня чересчур добрым и мягким. Пациенты во всяком случае так говорят.
– Сложно ожидать мягкости от главврача больницы.
– Задача руководителя – сделать так, чтобы организация действовала, как часы. Потому что больница экстренной помощи работает в круглосуточном режиме. Когда я пришел, то честно всем сказал: больница – это большой и сложный организм, и каждый человек, который здесь работает – неважно на каком месте – это винтик, без которого больница не может работать.
И когда мне кто-то говорит, что кто-то здесь самый важный, я отвечаю: "Да, самый важный. Но представьте себе, что прекратилась подача кислорода, а кислородчик не вышел. Потух свет, а электрика нет".
– Больница работает 24 часа в сутки. А главврач?
– То, что я всегда на связи – это знают все, и телефон никогда не отключаю. Еще работая заведующим отделением в больнице, я всегда ночевал с телефоном, и сейчас ничего не изменилось. Ранний приход на работу, поздний уход с работы. Это было всегда, ничего нового.
– От такой работы можно устать?
– От работы устают, но после отдыха опять идут на работу. Надо учиться переключаться, надо уметь отдыхать. Я не сразу, но научился, уезжал вместе с семьей.
Экстренная хирургия – это особенная часть медицины. И не зря нашу больницу называли и называют кузницей кадров. Особенность "первой горки" в том, что надо в очень короткое время определить, что делать с пациентом: оперировать или дообследовать и лечить в другом формате.
И принимать решение, от которого многое зависит, нужно иногда моментально. Когда речь идет не о часах – минутах. Те, кто много лет отработали, поймут, о чем я говорю.
– По образованию вы хирург. Вы совмещаете должность главврача и врача-хирурга?
– Я сегодня больше главный врач. Я понимаю, что этим я больнице принесу больше пользы. Я буду оперировать, не в том, конечно, объеме, как раньше, но буду.
Я на всех уровнях продолжал оперировать. Оперировал даже когда находился в Рубцовске, когда работа больницы была налажена, и коллег надо было отпускать в отпуск, потому что там укомплектованность кадрами 22%. И при этом по патологии они обслуживают 350 тыс. населения.
Это беда. И сегодня минздрав прикладывает усилия, чтобы исправить ситуацию. Есть три вещи, которые интересуют человека. Это зарплата, комфортные условия работы и перспектива роста и развития.
Есть еще социальный блок. Например, должна быть возможность покупки или постройки жилья. Ничего придумывать не надо, так было еще в царские времена. Когда земского врача звали, допустим, в Сибирь, ему оплачивали дорогу. У него гарантированно было жилье, прислуга и зарплата.
В среднем клиника принимает по 120 человек в день. Для безопасности пациентов и персонала здесь открыли отделение обсервации, где вновь поступающие дожидаются определения их ковидного статуса
Смотрите, что получается: если тебе платят адекватную зарплату, у тебя есть возможность думать о работе. Потому что твоя зарплата позволяет твоей семье нормально жить. А когда ты думаешь: "Господи, где же еще заработать, как кредит погасить?" – то это уже не работа. Это как раз комфортные условия – ты хочешь и работать, и учиться.
А когда есть дефицит кадров, то о какой учебе идет речь?
"Спасибо, доктор"
– Что вас радует?
– Что коллеги на работе, что они не болеют. Самое радостное – если в больнице нет ЧП.
Тяжко, когда молодые по глупости попадают в разные ситуации, и мы ничего не можем сделать. И к этому нельзя привыкнуть. Если ты привык – это плохо.
Но я еще раз говорю: надо учиться переключаться. Не зря же самое хорошее чувство юмора у патологоанатомов, реаниматологов и хирургов.
– Пациенты благодарят врачей за труд?
– Я на всю жизнь запомнил ситуацию, когда мы, врачи, сидим, выписали человек 25 – и тишина. Никто не зашел, ничего не сказал – удивительно даже. И тут заходит больной, шизофреник. Говорит "спасибо, доктора", кланяется и уходит. Пауза. Все сидят, молчат. Самая лучшая благодарность – это та, которая высказана искренне.
