Депутат АКЗС Сергей Малинкович до недавнего времени принимал участие в президентской кампании, однако не прошел барьер в виде сбора подписей
2024 год в политической жизни Российской Федерации будет как минимум нескучным: в марте пройдут самые важные для жизни государства выборы – президентские. Для Алтайского края эта кампания могла стать особенно интересной: участие в ней принимал депутат АКЗС, представитель партии "Коммунисты России" Сергей Малинкович. Однако стать на 100% участником политической гонки ему не удалось: ЦИК "забраковал" собранные подписи избирателей.
О том, почему было принято решение об участии в выборах, как политик оценивал свои шансы, чем примечательна политическая жизнь Алтая в глазах жителя Петербурга (Малинкович проживает в Северной столице), как могли бы развиваться отношения России и США и даже кто такой йети – в большом интервью "Толка" с несостоявшимся участником президентских выборов. Необходимо отметить: беседа прошла в период сбора подписей, когда Сергей Малинкович еще находился в статусе "потенциального" кандидата.
Алтае-питерский депутат намерен регулярно прилетать на сессии АКЗС
"Я предлагал всем левым силам поддержать Путина"
– Для края это почти историческое событие: политик, связанный с регионом, решил принять участие в выборах президента. Как родилось это решение, тем более, что некоторые оппозиционные партии, на этих выборах просто предпочли поддержать действующего главу государства. А вы представляете партию, которая в глазах многих избирателей все еще выглядит новичком.
– Начну издалека. Есть такое явление, в котором отчасти, наверное, виноваты и мы сами, как недооценка роли нашей партии в общественной жизни страны. Почему это происходит? Наверное, главным образом из-за усилий КПРФ, направленных на то, чтобы принизить нашу роль, как-то ее высмеять.
Но есть и факты. Партия существует 10 лет, на федеральные выборы она впервые вышла в 2016 году и сразу получила почти полтора миллиона голосов. В 2018 году мы тоже выдвигали кандидата, правда, на мой взгляд, это был не самый удачный выбор (речь идет о экс-председателе партии Максиме Сурайкине. – Прим. ред.). У партии уже есть опыт президентской кампании.
– Поэтому сейчас вы рассматриваете свою партию, как вполне способную потягаться с более крупными объединениями и в таком непростом состязании, да еще и в такое непростое время?
– Если посмотреть на партию объективно, то ничего удивительного в том, что она выходит на президентские выборы, нет. Даже в такой сложной ситуации, когда партий в стране осталось всего 24 из 70 с лишним. Да, политическая жизнь, будем откровенны, достаточно сильно зарегулирована. Иначе и быть не может, пока идут боевые действия. В любой стране будет так, возьмите хоть США в период Второй мировой войны.
– Однако "зарегулированность" для вас также, похоже, не стала препятствием или поводом просто поддержать главу государства.
– Я лично никогда не скрывал, что как избиратель я склонен был поддержать Владимира Путина. Хотя вместе с тем я всегда относился к нему критически, наиболее критически из всех публичных персон нашей партии. Но после начала СВО я, как и любой разумный гражданин, встал на сторону главнокомандующего своей страны. Поэтому я не хотел [идти в президенты] и не планировал и предлагал партии и всем левым силам поддержать Путина. Но партия решила по-другому.
Я, конечно, обязан исполнять решения партии. Либо нужно складывать полномочия председателя партии, что я делать, конечно, не планировал. И в отличие от [кандидата от КПРФ Николая] Харитонова и [кандидата от "Новых людей" Владислава] Даванкова, которые сказали, что не будут критиковать Путина, я его не критикую, но и не скрываю, что совершенно по-другому смотрю на многие вопросы перспектив нашей страны и внутренней политики. Хотя как главнокомандующего я его поддерживаю, и поэтому я сразу заявил: даже если я одержу победу на выборах, то главнокомандующим останется Путин, потому что он блестяще справляется с этой ролью.
Важнейшие выборы страны обещают быть максимально доступными для всех избирателей региона. Кроме того, серьезные средства вложены и в информирование о них
"Надеюсь на второй тур"
– Были ли другие потенциальные кандидаты от КПКР?
– Да, один, это руководитель нашей коми-республиканской организации Иван Рубан. Очень достойный человек, отец ветерана СВО, героя. Его сын был ранен и награжден высокой наградой. Мотивация Рубана была такая: если Малинкович ранее высказывался в поддержку Путина, то он не должен выдвигаться. И я и другие члены партии объясняли ему, что я высказывался не от имени партии, а лично, как гражданин и избиратель.
У него не было своей программы, а моя программа была представлена. Это программа "10 сталинских ударов по капитализму и американскому империализму", которая имеет новую редакцию и оптимизирована к выборам президента.
– Многие согласятся, что на президентских выборах у нас есть вполне очевидный фаворит. Насколько серьезно вы оцениваете свои шансы на победу. И, если не победите, что бы вы назвали для себя оптимальным результатом?
– Еще раз хочу сказать, я тоже считаю, что Путин – это действительно очень популярный политик и просто человек, который нужен России в это время. Но это не значит, что не должно быть альтернативы.
Депутат рассказал, что думает об "идиотизме" поступков некоторых коллег, почему комроссы не карманная фракция власти и сколько проводит времени в регионе
Левые силы, если мы посмотрим на их историю, не одномоментно побеждают. Они себя заявляют, они демонстрируют, они двигаются от этапа к этапу и в какой-то момент набирают ту критическую массу, которая позволяет побеждать. Я скажу откровенно: я надеюсь на второй тур, если, конечно, буду зарегистрирован. С Путиным мы в равных условиях, а с другими партиями нет.
Кроме того, я не исключаю, что если мы наберем много, то Путин озвучит предложение по вхождению представителей партии или меня лично в кабинет министров. А может быть, его наша программа заинтересует. И, конечно, поймите, что для нас, как для партии, само участие в президентских выборах важно, чтобы ознакомить с нашей программой как можно большее количество людей. Показать еще раз и разделить бренды, чтобы люди поняли, что в стране две компартии и они разные. И, конечно, это огромный импульс для развития партии в регионах.
– Есть ли еще какие-то "вторичные" задачи у вашей кампании?
– Участие такого кандидата, как Малинкович, очень важно с внешнеполитической точки зрения. Пусть страны Запада увидят: они все сейчас Путина боятся, но должны знать, что Путин – это политик, который хотя бы разговаривать с ними готов. Мы так, например, вообще считаем, что такой страны, как США, не должно быть.
Народ-то пусть живет, но государство их – это как фашистская Германия, которая устраивает войны каждый год. Мы бы вообще разорвали дипотношения с США, мы совершенно не понимаем, зачем они нужны. И в этом смысле я думаю, будет хорошо, если они задумаются: если придет такой президент, как Малинкович, им будет совсем плохо. Может быть, они тогда скорее убедят тот же киевский режим пойти на переговоры.
"Мы не платим за агитацию"
Данный фрагмент текста нуждается в дополнительном комментарии: 5 февраля в своем тг-канале Сергей Малинкович сообщил, что рабочая группа ЦИК РФ предъявила комроссам протокол сбора подписей, из которого политику "было ясно", что 7 февраля, вероятно, будет вынесено решение об отказе в регистрации кандидата.
Также политик сообщил, что не намерен оспаривать отказ ЦИК, если такое решение и правда будет принято. Что в итоге и произошло, однако несколько позже: о недопуске Малинковича стало известно 8 февраля. Сам Малинкович прокомментировал эту ситуацию в видеообращении в своем тг-канале, отметив, что, по его мнению, к произошедшему приложили руку многочисленные оппоненты "Коммунистов России". При этом политик сообщил, что всего партии удалось собрать 157 тысяч подписей. Интервью же с Малинковичем состоялось 24 января, когда всем этим событиям только предстояло развернуться.
– Кстати, о регистрации. Как обстоят дела с этой процедурой? Сколько подписей уже собрано?
– Собрано (данные на 24 января – Прим. ред.) 85 тысяч подписей, 60 тысяч из них проверено. Сейчас остальные 25 тысяч проходят проверку, а свой решающий "кусок" должен дать Дальний Восток. Там у нас сильные организации. Но раньше 30–31 января все сдать мы не успеем. В принципе, мы уверенно себя чувствуем, но качество подписей – это очень сложный вопрос.
Вся эта, без сомнения, значительная сумма выделена из федерального бюджета. При этом она состоит из двух частей, одна из которых предназначена для специального проекта
В законодательстве есть очень серьезный изъян: партия или кандидат, который собирает подписи, не может проверить их по однозначно объективной базе. У разных ведомств есть разные базы, и в них есть несовпадения. Поэтому должен быть какой-то один источник и партия должна иметь возможность подписи проверить и иметь туда доступ.
– А сколько конкретно подписей удалось собрать в Алтайском крае?
– Около двух тысяч. Но они еще не проверены. И мы можем с одного региона только две с половиной тысячи подписей использовать. Активнее всех собирали в Ленинграде, восемь тысяч подписей. Но я там родился, я там вырос, меня там все знают. Потому что все-таки организация "Коммунисты Петербурга и Ленобласти" работала там и у нее была очень сильная медийная "засветка".
Как мне кажется, возможности для того, чтобы успеть все сделать, у нас есть. При этом хочу отметить, что когда тот же [уже экс-кандидат в президенты Сергей] Бабурин говорит, что уже собрал 100 тысяч подписей, мне это кажется странным. Потому что у него нет никакой партийной структуры.
– Как оцениваете свои силы? Есть ли у партии "мускулы" для участия в кампании?
– За последние три года партия стала намного сильнее. С чем это связано? Наше бывшее руководство пыталось увести партию от политики к коммерции. Мы это все преодолели, создали много новых отделений. В партию вернулись люди, которые когда-то из нее вышли, пришли очень многие из КПРФ, укрепился международный авторитет. К партии лучше стали относиться министерства и ведомства, поскольку пришли компетентные люди. Раньше в руководстве партии было много молодежи, молодежи случайной. Мы всех их убрали. Сейчас в партии люди с серьезным жизненным опытом, кандидаты наук, хозяйственники, партийцы, которые с 15–16 лет в коммунистическом движении. Денег, конечно, особенно нет, но есть актив, который готов пройти от порога к порогу, от человека к человеку.
Остается одна проблема: ЦИК стал намекать, что те, кто набрал на прошлых выборах меньше двух процентов, не получат бесплатной агитации. Вот это для нас очень неожиданно и опасно. Мы никогда не платим за агитацию, используем только бесплатные ролики, дебаты, публикации в газетах, на президентских выборах огромные возможности для этого. Если нам это запретят, мы опять окажемся в неравных условиях. Почему за то, что [Максим] Сурайкин набрал чего-то там, я должен отвечать?
– А, кстати, где сейчас Максим Сурайкин?
– На этот вопрос я не могу ответить. Есть такое выражение: нет плохого пиара, кроме некролога. Я, естественно, желаю ему долгих лет жизни и здоровья, но я бы не хотел о нем говорить. На мой взгляд, эта фигура к нашей партии никакого отношения не имеет уже три года. А ушло из партии за это время совсем немного людей. Даже довольно близкий к нему Чермен Хугаев работает во фракции, депутат он не хуже других, у него бывают интересные выступления, у нас нормальные рабочие отношения.
Тот ущерб, который Сурайкин нанес партии, слишком разнообразен, и оценивают его крайне негативно. Когда о нем заходит речь, мне кажется, что даже в КПСС к Троцкому относились лучше, потому что у него были какие-то заслуги. У Сурайкина, в отличие от Троцкого, даже нет заслуг. Это человек, который одно время просто привлекал ресурсы, и поэтому ему доверяли.
Сделают это члены участковых избирательных комиссий, заранее прошедшие специальное обучение. Они расскажут о способах голосования
"Люди в Алтайском крае меня приняли"
– Давайте вернемся в Алтайский край. Каковы впечатления о регионе за время депутатской работы? Каков климат у нас в парламенте?
– Знаете, для меня было непростым решением принять мандат здесь. Это было сделано в силу той ситуации, которая складывалась в нашей партии. Я понимал, что, скорее всего, мне товарищи поручат ее возглавить, и нужно было, чтобы у нового руководителя партии был какой-то статус. Поскольку в Госдуму мы не прошли, а здесь проходили, то, несмотря на очень непростую логистику, мы приняли такое политическое решение.
Я до этого не знал Сибирь, и я не знал, как сложатся отношения, выдержу ли эту работу вообще. А сейчас я считаю эти три года в Алтайском крае одним из самых счастливых и деятельных периодов своей жизни.
– Что бы вы назвали главными проблемами региона?
– Алтайский край достаточно депрессивный регион, он недополучает денег, и люди живут беднее, чем во многих других регионах. Это основная проблема, и власть должна заниматься ей. И здесь она очень сильно недорабатывает.
Люди в Алтайском крае меня, как мне кажется, приняли. Я уже писал, что себя считаю сибиряком, вашим земляком. Но элита не приняла. Я с очень прохладным отношением сталкиваюсь и в АКЗС, и со стороны руководства в министерствах и ведомствах, и со стороны избирательной комиссии. Например, мне до сих пор не выдано удостоверение кандидата в губернаторы Алтайского края. Я не знаю, что глава крайизбиркома Ирина Акимова с ним сделала: сожгла, может быть, может быть, подарила [губернатору Алтайского края Виктору] Томенко как трофей.
Люди спрашивают: "Как же тебя при этом допустили на выборы?" Да власти деваться было некуда! Поскольку [первый секретарь крайкома КПКРФ Мария] Прусакова со всеми переругалась и не сумела собрать подписи, а коммунист нужен был. Вы знаете, что у них в КПРФ огромные конфликты и они продолжаются, и, как мне кажется, она не досидит до конца срока первого секретаря.
– Как оцените итоги губернаторских выборов
– Томенко честно выиграл, потому что люди голосовали все же за кандидата, который лучше знает Алтайский край. Но наша задача была не выиграть, а показать, что коммунисты не исчезли, что ошибки Прусаковой не означают, что коммунистов в крае нет. Результат мог бы быть и выше, но этот тоже неплохой, самое главное, что он очень сильно закрепил партию.
Не хочу делать секрета из того, что я не становлюсь моложе и летать мне очень тяжело, это достаточно изнурительно. Конечно, я думаю о том, чтобы, как только это будет удобно и правильно со всех точек зрения, свой мандат передать. А может быть, и нет, я пока не решил. Точно, что это будет не в ближайшее время.
– Пожалуй, самой яркой акцией алтайских "Коммунистов России" за последнее время стало открытие Сталин-центра в Барнауле. Расскажите, как появилась эта идея.
– Это идея нашего регионального руководителя Сергея Матасова. Не соглашусь, что это единственный "Сталин-центр": они есть и в других городах. Это не партийный проект, цель не в том, чтобы выстрелить в медиа, а в том, чтобы он просто был и работал. Чтобы люди могли прийти, узнать о деятельности Сталина, задать какие-то вопросы, о чем-то поспорить. Чтобы люди приносили какие-то артефакты, исторические предметы. Главное, чтобы этот проект развивался как общественный. Мы не претендуем ни на контроль, ни на решающую роль. Сталин принадлежит не коммунистам, Сталин принадлежит народу.
Ожидается, что новое культурно-историческое пространство будет открыто для жителей Барнаула и гостей краевой столицы начиная с нового года
– И, пожалуй, вспомним наше прошлое интервью. Тогда вы говорили, что намерены на Алтае заняться проблемой йети, или же снежного человека. Удалось ли вам уделить внимание этому вопросу?
– Вот знаете, интервью было большое, а это была одна фраза. Когда я работал в "Коммунистах Петербурга", я занимался огромным количеством вопросов. И только лишь мое личное мнение о наличии внеземных цивилизаций почему-то вызывало и вызывает интерес. Я считаю, что это не совсем объективно по отношению к политическому деятелю: пусть он сам скажет, что является для него основным. Да, я с интересом слежу за исследованиями ученых в различных областях человеческой деятельности и гипотезами о существовании внеземных цивилизаций в том числе. Я почему-то считаю, что правы те, кто уверен, что они существуют.
И относительно окружающей нас живой природы, считаю, что мы не все о ней знаем. Если говорить о том, что принято называть йети, мне кажется, что за то время, которое я изучал вопрос, подтверждений существованию я не нашел. Но, по некоторым косвенным данным, и с учетом объема публикаций на эту тему я пришел к выводу, что в Алтайском крае и поблизости существует неизученное животное, которое, вполне возможно, имеет такие, по сравнению с привычным животным миром, существенные мыслительные способности.
Никто не вправе запретить мечтать человеку, даже кандидату в президенты, поэтому я не отрекаюсь ни от инопланетян, ни от йети, но сейчас, скажу честно, меня занимает это в очень малой степени.
– То есть сейчас этот вопрос ушел на второй план?
– Поймите правильно: началась СВО. Все наши улыбки, какие-то веселые истории, все это мы отложили, как это сделали наши деды во время Великой Отечественной войны, до ее окончания. Поэтому сейчас я не могу высказываться в том духе, в котором высказывался ранее. Но это не значит, что я стал скучнее, просто изменилась ситуация.
Окончательный список фамилий в бюллетене еще не определен, однако часть кандидатов, как уже зарегистрированных, так и возможных, уже известна
