В алтайских колониях сейчас отбывают срок около девяти тысяч осужденных, из них больше двух тысяч официально трудоустроены
Повара, швеи, слесари, каменщики, штукатуры, сварщики – десятки специальностей, которые можно освоить и получать за свой труд зарплату, выплачивая иски. А еще в лечебно-исправительных учреждениях края есть творческая занятость – за нее, конечно, не платят, но она даёт шанс обрести себя и даже спасти.
Мансур
Певец, дирижер, талантливый музыкант и преступник. В рубцовской колонии осужденный Мансур уже четверть века. В пьяном угаре убил семью знакомого. Убийство, совершенное в молодости, изо дня в день вымаливает творчеством. Кроме прощения у мужчины здесь, пожалуй, есть всё: дирижерские палочки и собственный оркестр.
"Я окончил музыкальную школу по классу фортепиано в Таджикистане. Я там родился, вырос. Большая практика была в армии, где я научился играть на духовых инструментах. И вот оттуда у меня все и пошло", – рассказывает Мансур.
Говорит, что берет в свою команду "с нуля", даже порой без слуха – принимает всех, кого влечет к музыке.
"Вот один молодой человек у нас освободился, он попал в народный оркестр. И дирижер отзывался и благодарил меня за то, что я его научил так играть на инструменте. <…> Я раньше никогда не преподавал, а сейчас я преподаю и понимаю, что от меня зависит… мировоззрение людей. Я его меняю", – делится музыкант.
От джаза до попсы – играли даже Queen прежним составом. Ученики-профессионалы уже давно на свободе.
"Человек пятьдесят у меня уже тут сменилось, уже третий или четвертый состав полностью оркестра", – подсчитывает Мансур.
"В условно-досрочном отказано" – и так из раза в раз. Через полгода новая попытка, и уж тогда-то, уверен музыкант, его освободят. И сон, где он играет в парке наконец сбудется.
"Конечно, у меня есть и желание заиметь свой духовой оркестр и играть в парке… Обыкновенный парк отдыха, где гуляют люди. Это довольно забытая традиция, когда оркестр играет по вечерам в парке. Это интересно, я этого хочу", – мечтает он.
Говорит, что ему не раз указывали на схожесть с известным российским автором-исполнителем. Правда, его песен в репертуаре у Мансура нет.
Алтайского Розенбаума на воле ждет большая семья – дети, внуки, которые пока только мечтают услышать вживую своего родственника.
Георгий
Мазок за мазком, сосредоточенный взгляд и молитва. Так у 20-летнего осужденного рубцовской колонии № 5 Георгия рождаются иконы. В прошлом наркоторговец, сегодня в местах лишения свободы – лучший иконописец.
"В храм стал больше ходить и узнавать больше о Боге, о святых. И мне нравится [эта работа], когда пишешь, ты знаешь, что ты делаешь доброе дело. Люди будут смотреть, молиться и спасаться", – говорит молодой человек.
На свободе Георгий вел праздный образ жизни, по этапу пустила страсть к деньгам – несовершеннолетним парнем поймали на закладке. Осудили. Казалось – четыре года вот так легко вычеркнуты из жизни, но именно в неволе всё начало обретать смысл.
"Я верил, но так как-то, издалека. Храм один раз посещал. Сомнения у меня были, здесь более обрел истинную веру", – рассказывает он.
Помог кружок иконописи в воскресной школе, что при колонии. Там молодой человек впервые в жизни взял в руки кисти, краски и начал творить. Профессионализм юного ученика высоко оценивают священники, называют не иначе как самородком.
"Человек не оканчивал никаких специальных заведений по написанию икон, картин. Но такой талант у человека, который он, находясь в местах лишения свободы, развил и приумножил. Конечно же, по благословению божьему", – объясняет руководитель отдела по тюремному служению Рубцовской епархии иерей Василий.
В дальнем углу храма, слева, справа – где бы ты ни находился – глаза с полотна всегда смотрят на тебя. Георгий смог это уловить и отразить – "особенно взгляд Богородицы и младенца". Иверская Икона Божией матери, Спас Нерукотворный и другие иконы. Своего как можно меньше, пишет по канону, вот только цвета выбирает более сочные.
"Краски ярче сделал – в мелочах добавил, в узорах. Больше [внимания] уделил рукам, лику – чтобы живее сделать. Одеяние тоже живо старался сделать", – поясняет Георгий.
Такие иконы, говорят священники, могут украсить любой православный храм. Через полгода парень будет по ту сторону забора – с иконописью пойдет рука об руку, а еще займется росписью храмов.
Леонид
Защитная каска, сварочный аппарат, долгие часы работы – и сквозь искры уже видна будущая печь. Из-под станка осужденного барнаульской колонии Леонида выходят незамысловатые изделия, которыми мы пользуемся в повседневной жизни: печи, лавочки и столики. На воле 35-летний Леонид варил модульные котельные, монтировал по всей стране. В неволе берется за всё, о чем попросят.
"Приходят, дают задачу, что надо сделать. Чертеж, обрабатываем, провариваем и делаем изделия. Лавочка занимает дня три. А если печь, то с утра до вечера", – рассказывает он.
В местах не столь отдаленных Леонид меньше года – привело сюда пагубное желание попробовать наркотики.
"Я ехал от друзей. Возник у меня умысел употребить наркотики, попробовал наркотики – очнулся в реанимации. Врачи вытащили меня с того света, завели уголовное дело и посадили за хранение наркотиков", – сухо передает суть уголовного дела осужденный.
Сварочные, токарные, слесарные работы – Леонид умеет и делает всё. Говорит, что работа лечит.
"Работа отвлекает от всего. Это нормальный шаг в будущее. Когда выйдешь за ворота, все вредные привычки анализируешь, взвешиваешь все за и против и выбираешь свой правильный путь", – делится Леонид. На воле молодого мужчину ждет семья – супруга и две малышки-дочки.
О том, где сейчас папа, девочки не знают, ждут его возвращения из командировки. Леонид безумно скучает и каждый день после рабочей смены садится за стол, берет лист бумаги и шлёт привет своим любимым девчонкам.
Колония даёт шанс на переосмысление чего-то важного в жизни всем осужденным. Кто-то игнорирует это, а кто-то использует шанс, выходит на волю и никогда больше не переступает закон Божий.
