"Нет никаких комплексов": комросс Хугаев – о работе из Москвы, перепалках и КПРФ

Депутат краевого заксобрания (АКЗС) от "Коммунистов России" Чермен Хугаев живет в Москве, работает в центральном аппарате партии, но с осени 2021 года исправно посещает регион и сессии, активно участвует в дискуссиях и уже успел негласно завоевать титул секс-символа нового созыва. В интервью "Толку" он рассказал, как работает депутатом в регионе, где не живет, почему не любит критиковать КПРФ и что его приятно удивило в парламенте.

"Не хотел ехать сюда"

– Чермен Вазноевич, почему вы согласились стать депутатом АКЗС? Вы здесь не живете, проблемы края вам стали известны в лучшем случае во время избирательной кампании.

– Во-первых, результат, который мы здесь получили, был для нас немного неожиданным. Мы рассчитывали, что кто-то пройдет, но к тому, что это будут четыре депутата, готовы не были. Я не скрою – я не хотел ехать сюда работать. Вовсе не потому, что плохо отношусь к Алтайскому краю. Просто переживал, как меня воспримет местный крайком. Но глава партии сказал: "Нужно оказать поддержку".

Мое направление сюда должно было усилить работу фракции. Я приехал, и меня на самом деле приняли очень хорошо.

А что касается проблем Алтайского края, то они не слишком отличаются от тех, что есть и в других регионах. Скажем, вопросы сельских территорий. В Алтайском крае большая доля сельского населения, но оно стремительно сокращается, как и по всей стране. И те меры, которые принимаются здесь, не носят исключительный характер, а спускаются сверху федеральными властями и здесь уже наносят тот вред, который, на наш взгляд, и ведет к сокращению сельского населения.

– То есть вы выступаете определенным связующим звеном между местными товарищами и центральным аппаратом?

– Можно и так сказать, конечно. Но у нас нет строгой иерархии. А фракция в АКЗС освобождена от жесткой партийной дисциплины в том смысле, что у нас нет фракции в Госдуме, в отличие от других объединений – они всякий раз оглядываются на федеральных коллег. И сколько бы мы ни обращались к председателю ЦК, к товарищу Максиму, он всегда говорит: "Вам виднее в регионе, разбирайтесь сами, главное – оставайтесь коммунистами, не выходите за идеологические рамки".

Так что каждый видит, что хочет: кто-то – что вот прислали человека из Москвы, кто-то – что я старший товарищ, а кто-то поймет, что я могу дать свой опыт.

– А у вас был выбор, в каком регионе стать депутатом?

– По итогам выборов в 2021 году у нас сформировались фракции также в Омской и Амурской областях. Но возможность работать там я не рассматривал. Я в целом никогда не стремился к тому, чтобы быть депутатом, честно говоря. Всегда считал, что живу в Москве и могу быть депутатом либо в столичной гордуме, либо в Госдуме. Но ни там, ни там у нас пока объективных шансов на прохождение нет. Я даже в Осетии не стремился стать депутатом, хотя сам осетин по национальности.

"Не все рады нашей активности"

– Что вы скажете тем критикам, которые говорят, что человек не может представлять интересы избирателей, о которых он ничего не знает?

– Дело же в эффективности работы. Хорошо, что нас критикуют. Но, думаю, ругать меня или хвалить можно будет только по истечении какого-то периода. Если нам удастся что-то сделать, это будет и моя заслуга. Если пребывание здесь останется "пустым местом", то я сам в этом признаюсь и скажу: "Ребята, вы правы".

– Вы приезжаете сюда только на сессию или работаете на территории?

– Обычно я задерживаюсь дней на 10. Часто езжу в Бийск, так как история нашего крайкома берет начало оттуда. Часто на 14-м округе бываю: Белокуриха, Алтайский район. Я там знаком с главами и районов, и сельсоветов. Контакт с жителями тоже есть.

У нас очень активный первый секретарь и руководитель фракции Сергей Матасов. Он с товарищами проделал огромную работу в предвыборную кампанию. Они, по-моему, объехали вообще всё. Объем информации, который к нам стекается, достаточен для того, чтобы проводить анализ и помогать людям.

Другое дело, что пока мы только начинаем понимать, как здесь все происходит и что нужно предпринимать, чтобы добиться результата. Вот люди обратились – мы хотим помочь. А как? И вот начинаем выстраивать отношения с правительством, с руководством АКЗС.

Не все рады нашей активности. Были у нас определенные инициативы – в комитете АКЗС сказали, что воплотить их невозможно из-за ограничений федерального законодательства. Начал сам разбираться – оказалось, что возможно: и то ли в комитете ошиблись, то ли не хотели, чтобы инициатива прошла. Но со скрипом, с третьего захода к нам прислушались.

"Левые идеи дико популярны"

– Как вы считаете, прохождение комроссов в АКЗС – это следствие технической ошибки, о которой говорят в КПРФ, итог протеста, усталости от старых партий?

– Если это ошибка, то грош цена той власти, которая ее допускает. А если серьезно, то вы поймите – на выборах очень низкая явка: за партию власти голосуют те, кто от нее зависит или искренне поддерживает, а те, кто голосует за оппозицию, как правило, знают, кого идут поддерживать. Мало тех, кто просто против всех и абы куда ставит галочку. Они обычно знают, что делают.

Конечно, кто-то может ошибиться. Но почему-то техническую ошибку трактуют в одну сторону. Никто не говорит, что те, кто хотел проголосовать за нас, поставили галочку напротив КПРФ. А такие случаи были! Мне звонили люди и радостно сообщали, что проголосовали за меня, а потом оказывалось, что за номер КПРФ. Мы же не кричим об этом.

Кроме того, я считаю, что дважды люди ошибаться не могут, и следующие выборы уже покажут это. Даже муниципальная кампания этого года.

Что касается усталости от старых партий. Я не люблю критиковать КПРФ, так как считаю, что это неконструктивно – нужно двигать свою повестку. Но протестный электорат – в основном коммунистический. И если взять людей постарше, то они помнят, как, например, происходила приватизация. Тогда у КПРФ в Госдуме было очень много депутатов, за 200 человек. Они могли бы блокировать эти решения. Но не сделали это.

Как образовалась наша партия? Нас все называют проектом администрации президента. Но на самом деле мы помним, как на выборах в Госдуму в 2003 году в список КПРФ попали люди из "Юкоса". И огромная часть членов партии, комсомольцев в основном, на протесте вышли.

– Однако с того времени прошло немало выборов, в том числе 2016 года. И у вас не было такого успеха, в том числе в Алтайском крае. Что изменилось?

– У нас и в эту кампанию большого успеха не было. Берем Амурскую область: по голосованию в региональный парламент – 8,3%, а в Госдуму – 1,7%. Как это можно объяснить? Приходит человек, берет два бюллетеня и голосует за разные партии?

Мы поняли одно – пока у нас не будет достаточного представительства в большинстве регионов, мы не сможем отстоять свой результат. В отдельных регионах нам сил хватает, а экстраполировать успех на всю Россию – пока нет. Не хватает людей, мощных реготделений, в целом ресурсов.

– Вы согласны с тем, что прошли на волне популярности левых идей?

– Левые идеи дико популярны. Люди помнят социальную ответственность государства, которая была раньше. А сейчас ее нет. Государство прямым текстом говорит: мы вас не заставляем детей рожать, не заставляем работать учителями, можете идти в бизнес, мы вам ничего не должны. Это просто несправедливо.

Тот факт, что мы называем себя коммунистами, дает нам некий аванс поддержки избирателей. Мы такой путь избрали, встали на него и должны доказать, что имеем на это право.

"Голосовать просто против – идиотизм"

– Фракцию "Коммунисты России" называют чуть ли не карманной у "Единой России". Если возникает спорный вопрос, то говорят: комроссы поддержат "ЕР". Насколько это справедливое суждение?

– Нас еще партией-спойлером называли. Но я вот что хочу сказать: все партии, которые имеют регистрацию, получили ее в органах власти. Если бы государство не хотело зарегистрировать какую-то, ее бы и не было.

Это я к чему говорю. Вспомним ситуацию, когда впервые возникла тема признания ДНР и ЛНР. Кому отдали эту инициативу? КПРФ. На следующий день Владимир Владимирович клеймил коммунистов в развале СССР. КПРФ промолчала. Это странно. Можно называть КПРФ спойлером в такой ситуации? Возможно. Но мы не хотим об этом говорить.

Что касается краевого уровня. Есть инициативы, которые мы поддерживаем. Например, мы голосовали за бюджет, так как считаем, что для текущей ситуации он хороший, сбалансированный. КПРФ выступила против. Просто потому что против – по разнарядке сверху. Если наша точка зрения совпадает с позицией партии власти, мы же не можем голосовать против только потому, чтобы с ними не солидаризироваться. Это же идиотизм.

– Были ситуации, когда у вас расходились мнения с фракцией "ЕР" в АКЗС?

– Было такое. Вот недавно мы не утвердили члена Общественной палаты, состоявшую ранее в "ЕР", креатуру партии власти. Мы бы не поддержали пенсионную реформу никогда. Трудно смоделировать ситуацию. Но я уверен, у вас будет возможность понаблюдать за проявлениями нашей принципиальной позиции.

Чем мы будем рисковать, если станем голосовать иначе? Благ и преференций у нас особых нет. Нас всего четыре депутата. Что мы потеряем? Оплачиваемую ставку? Сколько она – 200 тыс. рублей в месяц? Для нас другое важно.

Вот КПРФ говорит, что мы поддерживая какие-то вещи, например закон по экстремизму, и вместе с "ЕР" боремся таким образом с несистемной оппозицией. А почему мы должны бороться за нее? Она, эта несистемная оппозиция, что, одинаковых взглядов с нами? То, что говорят сторонники Навального, вообще идет вразрез со всеми нашими установками. Мы понимали, что этот закон направлен на борьбу со сторонниками Навального. Ну и пусть борются. Да, мы поддержали закон, но не вместе с "ЕР", а сами по себе.

Опять же почему мы должны голосовать иначе и ополчить против себя партию власти? У нас нет такого крепкого положения, как у КПРФ. Мы тоже должны выживать на политическом поле, должны как-то закрепиться, долгое время работать, чтобы у нас был ядерный электорат, чтобы мы успевали помогать людям.

"Против любых перепалок"

– Вы достаточно активно ведете себя во время сессий, регулярно берете слово, высказываетесь во время дискуссий. Почему для вас это важно?

– Я считаю, что если ты приходишь на сессию, у тебя должна быть позиция по повестке дня. Недостаточно просто проголосовать. Нужно обосновать, почему ты это делаешь. Это показывает, что ты погружаешься в вопрос. Мне кажется, так и должен работать любой депутат.

– Как вы относитесь к перепалкам коллег, которые особенно часто возникали в начале созыва?

– Я против любых перепалок в стенах заксобрания. Даже больше скажу: если позиция какой-то фракции объективна, то ее гораздо продуктивнее доказывать с цифрами и какими-то данными на руках. Если бы КПРФ отстаивала какую-то свою полезную для жителей инициативу и привлекала бы нас для поддержки, мы бы пошли на это совершенно спокойно. У нас нет вообще никаких комплексов в отношении общения с депутатами от какой бы то ни было фракции.

"За пределами здравого смысла"

– То есть вам удивительна позиция КПРФ, где сразу заявили, что к альянсам с вами не готовы?

– Я считаю, что для таких заявлений нет оснований.

Больше скажу, к нам приходили некоторые депутаты КПРФ и у нас с ними замечательные отношения, мы общаемся тихонечко. Они интересуются, готовы ли мы поддержать какие-то их добрые законодательные инициативы.

Хотя кто-то даже не здоровается – это вообще что-то за пределами здравого смысла, по-моему, я такого раньше не видел никогда. Что я лично тебе плохого сделал? Мы же работаем вместе.

В КПРФ бывают ситуации, когда сами депутаты не могут заручиться поддержкой однопартийцев ради какого-то хорошего и нужного закона. У них есть партийная разнарядка, дисциплина. Мы понимаем их опасения.

– А у вас есть партийная дисциплина? Вы голосуете консолидированно или каждый может это делать, как считает нужным?

– Мы собираемся каждый раз, и Сергей Владимирович спрашивает наше мнение по вопросам повестки. Например, у Сергея Александровича Малинковича часто бывает своя собственная позиция, и его бесполезно переубеждать, ему никто не указ. У нас бывает и коллективное голосование, и персональное. Такого нет, чтобы глава фракции пришел и приказал нам голосовать каким-то определенным образом. Это идиотизм, в такой постановке вопроса его никто не будет слушать.

– Как вы оцениваете взаимодействие депутатов в комитетах?

– Достаточно подробно разбираются все вопросы. Я был приятно удивлен. Задаются вопросы, в том числе очень острые. В бюджетном комитете, например, Данила Геннадьевича Ситникова иногда прям "мучают". Там происходит живая жизнь, стираются фракционные рамки.

"Власть боится самоорганизации людей"

– Партия будет участвовать в муниципальных выборах?

– Все сделаем для этого.

– На Бийске сделаете акцент, где ваши позиции сильнее всего, или в других территориях тоже?

– В Рубцовске у нас также есть свои избиратели. Владимир Алексеевич Козловский оттуда, он всю жизнь там работал, его уважают. Надеюсь, получится выстроить структуру, партийное отделение.

Почему мы так сильно бьемся, чтобы в городах у нашей партии были свои помещения, чтобы людям было куда прийти? Власть боится самоорганизации людей. Ей это не надо. А для нас это основа выживания. И это возможность для людей почувствовать себя нужными. Ведь вокруг отделения партии создается определенный социум, где человек может поставить любой вопрос. Мы хотим именно такой самоорганизации.

"Я семейный человек!"

– Вы слышали, что вас называют главным секс-символом этого созыва?

– (Смеется) Нет. Но если так, постараюсь этим не пользоваться. Я все-таки человек семейный!