Пчелы против яда. Почему в крае снова массово гибнут пчелосемьи и виновны ли фермеры

В лаборатории регионального Россельхознадзора уже исследуют образцы подмора, растений и земли. Представители хозяйств, с которыми удалось пообщаться "Толку", уверяют, что применяли разрешенную агрохимию и предупреждали пчеловодов о потравах. Но пасечникам от этого не легче: их ущерб измеряется миллионами рублей.

Прерванный полет

Сообщения о гибели пчел, по данным на 3 июля, поступили в Россельхознадзор из Усть-Калманского, Целинного, Советского и Солтонского районов, сообщили "Толку" в ведомстве. У некоторых жителей погибло почти 100% пчелосемей.

"Я участник СВО, мобилизованный с 2022 года. Сейчас в отпуске – приехал отдохнуть, помочь матери с хозяйством. Приезжаю и вижу: пасеки почти нет. Фермер опрыскивает поля ночью, пчела утром вылетает, собирает нектар с рапса, залетает в улей отравленная. Соответственно, весь улей отравляется с этой пчелы. Два дня – и его нет", – рассказал житель села Макарьевка Солтонского района Глеб Клячин.

"Стоит неимоверный запах, у людей головы раскалываются, и пчелы гибнут уже неделю. Они сыплются и сыплются каждый день. Препарат действует 8-10 дней. На 10 дней надо закрыть пчел. Это нереально сделать: это же не корова, не коза, не лошадь даже. Как закроешь? Они просто сгорят все", – продолжает его односельчанин Александр Зотов.

Чтобы подтвердить связь между гибелью насекомых и химобработками, специалисты надзорного ведомства выезжали в "очаги" распространения яда. Подмор пчел в лабораторию везут и сами пасечники. Результаты исследований будут известны к концу недели.

"Если будут установлены факты применения пестицидов с нарушением регламента, превышения дозировок, обработки препаратами высокого класса опасности для пчел вне разрешенного времени суток, а также отсутствия информации об обработках в ФГИС "Сатурн" и в СМИ, это послужит основанием для согласования с прокуратурой внеплановых выездных проверок и возбуждения административных дел", – пояснили специалисты краевого управления Россельхознадзора.

Срочно в номер

Краевой закон обязывает фермеров предупреждать о грядущих потравах население в радиусе 7 км не позднее чем за три дня. В тексте объявления нужно указать границы, сроки, способы обработки, наименования препаратов и рекомендуемые сроки изоляции пчел.

"Сложившаяся в регионе практика показала, что некоторые "продвинутые" аграрии подают объявление, указывая срок обработок с мая по сентябрь, таким образом формально выполняя требование, но фактически конкретные сроки обработок остаются непредсказуемыми", – отмечает председатель комитета АКЗС по аграрной политике, природопользованию и экологии Сергей Серов.

1 сентября 2024 года вступит в силу новая редакция федерального закона о пчеловодстве, которая предписывает указывать более четкий временной "коридор": не ранее чем за 10 дней и не позднее чем за пять.

Как рассказали "Толку" пасечники из Солтонского и Усть-Калманского районов, предупреждения появлялись в районных газетах и на досках объявлений, но они не стали панацеей.

"Ты просто видишь эту табличку, а что ты сделаешь? Просто руки опускаешь", – констатирует Глеб Клячин.

"Предупреждения начинаются с мая и до октября. Допустим, ставят с 10 мая по 15-е, с 15-го до 20-го – и так до октября. В какой момент будут обрабатывать – вообще непонятно", – добавляет пчеловод из села Новокалманка Виктор Проскурнов.

Одному лекарство, другому – яд

"У нас сейчас есть подозрения, что они используют не те препараты, что указывают в объявлении. Мы проверяли на указанные пестициды – "Альфа-циперметрин" и "Цигалотрин" – и добавили в исследование еще два, которыми пользуются многие хозяйства. Мы сейчас потратим большую сумму денег, не меньше 8 тысяч рублей с пасеки, но все-таки хотим узнать истину", – продолжает Виктор Проскурнов.

В КФХ Новицких из Усть-Калманского района, которое пасечники в числе прочих подозревают в причастности к гибели пчел, заверяют, что строго соблюдали технологию и сами заинтересованы найти виновных.

"У нас полная газета уведомлений, в том числе и от других хозяйств. Но мы работали за 4-5 дней до этого инцидента [до мора насекомых] и тем препаратом, который не мог нанести пчелам ущерб. У нас препарат контактного действия – он вредит, если непосредственно на пчелу попадает. Мы распыляли его ночью, а пчелы ночью не летают. Есть препараты системного действия, когда после обработки пчела уносит яд в улей", – рассказал представитель хозяйства Александр Новицкий.

Рядом с селом Новокалманка растениеводством, в том числе выращиванием рапса, также занимается хозяйство "Танит".

Пчеловоды из Солтонского района, с которыми беседовал "Толк", гибель своих пчелосемей связывают с деятельностью предприятия "Шанс". Главный агроном хозяйства также утверждает, что с их стороны не было нарушений в части использования пестицидов.

"Мы применяли препарат "Оперкот акро". У него первый класс опасности для пчел, третий класс – для человека. Действие контактно-системное. Препараты регламентированные и разрешенные, есть все документы о покупках. Все предписания мы выполнили: указали кадастровые номера полей, способы обработки, время – мы работаем с 10 вечера до 4 утра. Начинают задавать нам вопрос: "Каким образом мы пчел изолируем?" Я не готов на это ответить, не мы писали регламенты. Наша задача – предупредить", – пояснил агроном Анатолий Глухов.

Токсичные отношения

Случаи в Солтонском и Усть-Калманском районах показали, что развести аграриев и пчеловодов получается далеко не всегда: у каждой из сторон есть убедительные аргументы в свою пользу. По словам растениеводов, рапс – одна из самых требовательных культур, и без интенсивных обработок можно попросту лишиться урожая. А перенести посевы в другое место невозможно из-за соблюдения севооборота.

"В этом сезоне много вредителей. Особенно моли, она откладывает сейчас яйца, уже появились первые гусеницы, они поедают листовые пластины и поднимаются вверх к соцветию. Проводим сейчас вторую обработку, подали на третью, дальше будем смотреть – не исключено, что четвертая обработка понадобится", – разъясняет Анатолий Глухов.

Пчеловоды, в свою очередь, настаивают на том, что у них далеко не всегда есть физическая возможность отнести ульи на безопасные расстояния.

"Вывезти очень затратно, и все территории распределены. Во-первых, рапс сажают и другие фермеры, а если в тайгу куда-то – там все места заняты, земли в аренде у других пчеловодов. Как зайти на чужую территорию? Фермер же не приедет на чужое поле сеять, правильно?", – задается вопросом солтонский пчеловод Александр Зотов.

"Сельхозпроизводители нам говорят: мы вам выделим землю, вы туда все свезите. Но по законам пчеловодческим на одном пятачке должно быть максимум 60 пчелосемей. Даже если представить, что какой-то участок они найдут – а я не знаю в нашей местности такой участок, – где до ближайшего поля не было бы 3 км, то физически туда никто не сможет выехать, потому что там есть уже оформленные земли у пчеловодов, которые платят налоги и стоят там официально. И опять же – 500-600 семей привезти с села в одно место нереально. Они просто с голоду помрут, им не хватит кормовой базы", – продолжает Виктор Проскурнов.

Однако в регионе есть примеры удачного "симбиоза" пчеловодов и растениеводческих хозяйств. По данным профильного комитета АКЗС, в Каменском районе фермеры специально высевают медоносные культуры. В Алтайском районе на старте полевого сезона проводят большие совещания, где предметно договариваются о размещении пасек. Как итог – в последние годы там не было ни одного случая массовой гибели полезных насекомых.

"В Тогульском районе руководитель крупного пчеловодческого хозяйства "Медоед" Геннадий Иванов на протяжении многих лет заключает договоры с фермерами района (КФХ Заречнев и КФХ Липов) на взаимовыгодных условиях. Пчеловод размещает ульи на фермерских полях и получает плату за опыление медоносных культур. Фермеры, в свою очередь, помогают пчеловоду с транспортировкой ульев, получая значительную прибавку урожая", – рассказал "Толку" председатель аграрного комитета АКЗС Сергей Серов.

Бочка дегтя

По словам пчеловода Александра Зотова, одна пчелосемья стоит около 14 тыс. рублей. Гибель своего "поголовья" он оценивает в 1 млн без учета упущенной выгоды.

"Я бы мог вывезти их на дягиль, а не получилось. Цена дягильного меда – 400 рублей за килограмм. А цена обыкновенного – с гречки, рапса – 100 рублей за килограмм. Есть разница?", – сокрушается пчеловод.

"Ущерб минимум 3 млн. Нынче мы меда не возьмем вообще. На что жить будет мамка – неизвестно", – заключает его односельчанин Глеб Клячин.

"Золото" полей

Экономику считают и фермеры. По словам агронома хозяйства "Шанс", у предприятия нет возможности заменить существующие препараты более щадящими.

"Многие задаются вопросом: почему не работаем препаратами третьего класса, которые биологические? Во-первых, у нас в России их пока немного. А даже если есть, то цена на них – от 6 тыс. рублей за литр. Это очень дорого", – поясняет Анатолий Глухов.

Отказаться от самого рапса аграрии тоже не могут: это высокомаржинальная культура, и для многих хозяйств она стала залогом финансовой стабильности.

"У нас в районе увеличиваются посевы рапса. В соседнем хозяйстве даже пшеницу отказались сеять, сократили посевы гречихи. Рапс выращивают для того, чтобы как-то выжить хозяйству, платить зарплату достойную, чтобы из деревень люди не разбежались. Допустим, гречка на сегодняшний день стоит 13, а то и 12 рублей за килограмм. А у нее себестоимость 14 рублей при нормальной технологии возделывания! Цена на рапс осенью и ближе к весне доходила до 40 рублей за килограмм. Есть разница", – приводит расчеты агроном.

По данным регионального минсельхоза, в последние пять лет посевной клин рапса в регионе непостоянен:

2019 год – 185 тыс. га, 2020 год – 135 тыс. га, 2021 год – 161 тыс. га, 2022 год – 197 тыс. га, 2023 год – 163 тыс. га.

В общей структуре посевов в Алтайском крае рапс занимается около 3%. Крупнейший импортер рапсового масла – Китай.

По данным краевого управления Россельхознадзора, в 2023 году "химический" мор пчел был зафиксирован в пяти районах: Советском, Кытмановском, Алейском, Змеиногорском и Усть-Пристанском. В 2022 и 2021 году гибель насекомых регистрировалась в 16 районах.