Дом вдали от дома. Глава кризисного центра для женщин – об абьюзе и силе слабого пола

Директор женского кризисного центра рассказала, как спасают женщин от домашнего насилия, зачем 13-летним девочкам свой клуб и как одна представительница слабого пола влияет на 500 человек

Краевой кризисный центр для женщин будет обучать психологов со всего края и других регионов: его практики и наработки по теме подростковой психологии, поддержке несовершеннолетних мам и жертв домашнего насилия признаны одними из лучших в стране. Последняя проблема остается одной из самых значимых и болезненных: 60-70% постоялиц социальной гостиницы при центре – женщины, сбежавшие от издевательств близких. Иногда в одном халате и тапочках.

О том, как обеспечивается их безопасность, почему не бывает "маленьких" проблем и как женский пол может влиять на все вокруг, "Толку" рассказала директор центра Юлия Кузнецова.

"Куда я со своей проблемочкой?"

– Когда мы говорим о женском кризисном центре, то сразу представляем место, куда сбегают от ситуации "пьет, бьет". Какой процент обращений в действительности составляют истории семейно-бытового насилия? Это по-прежнему проблема №1 для ваших подопечных?

– Нужно разделять социальную гостиницу и обычные консультации психолога, на которые женщины записываются по потребности. В социальной гостинице, действительно, на протяжении многих лет 60-70% обращений связаны с жестоким обращением – туда попадают как женщины, так и дети, ставшие свидетелями домашнего насилия.

Был случай, когда мамочка из Казахстана ночевала ночью на вокзале, к ней подошел полицейский и рассказал о нашем центре. Она у нас прожила полгода, пока мы восстанавливали ей документы. Я до сих пор неимоверно благодарна полицейскому за этот поступок.

Что касается клиентов, которые приходят к нам на индивидуальные консультации, то там всевозможные вопросы: детско-родительские отношения, тревожность, связанная с СВО, семейные, бытовые отношения, переезд, смена работы, перинатальные потери. У нас, например, есть группа поддержки для мамочек, она красиво называется "Маленькие крылья", или "Мама навсегда".

Часть женщин потом остаются в терапии с нами, поддерживают друг друга. Допустим, кто-то переживает, что во время родов она вязала, и у нее формируется чувство вины за гибель ребенка, так как есть миф, что нельзя этим заниматься. Уже после того, как группа закончит реабилитацию, женщины за пределами центра продолжают общаться, и это тоже про важность нашей работы.

Часто к нам обращаются по теме репродуктивного выбора: не всегда беременность является счастливым моментом и входит в жизненные планы, и стоит вопрос, сохранять малыша либо нет. У нас, кстати, есть очень интересные манекены, показывающие стадии эмбрионального развития. Не навязывая свою точку зрения, не осуждая, мы помогаем женщине сделать осознанный выбор. И если все-таки она потом идет на прерывание, мы говорим – в любом случае мы открыты для тебя всегда.

Мы оказываем психологическую помощь женщинам, которые отбывают наказание, – начинаем работать с ними уже за 9 месяцев до выхода из колонии. Как правило, они тревожатся, как пройдет первая встреча с ребенком.

Оказывается, далеко не все в крае знают о нашем центре, и хочется донести, что мы открыты для всех. Это не про то, что надо годами мучиться и войти в какой-то большой кризис. Я недавно столкнулась с девушкой, которая сказала: "Юль, ну у вас, наверное, и так много народу. И куда вам еще я со своей "проблемочкой"?"

Поэтому хочется говорить: да миленькие вы наши, если у вас есть потребность в помощи уже сегодня – приходите, и неважно, какая ситуация. Психолог ни в коем случае не обесценит ваши проблемы. Двери кризисного центра фактически открыты всегда, потому что в ту же гостиницу попадают и ночью. Иногда прибегают буквально в тапочках и халате.

Сбежавшие в ночь и девочки "18 минус"

– Предположим, женщина оказалась на пороге центра с ребенком на руках с минимумом вещей. Каков алгоритм ваших действий?

– Первое, что мы предоставляем, — это безопасность и сладкий сон. Буквально год назад у нас появились новые пуховые подушки, одеяла. У нас есть спонсор, который нам помогает с постельным бельём.

В прошлом году к нам приезжала уполномоченная по правам ребенка в России Мария Львова-Белова, которая сказала: "Если бы я не знала, что это государственное учреждение, я бы никогда так не подумала – здесь "государством" не пахнет". Мы обеспечиваем нашим женщинам дом вдали от дома.

Любая психологическая помощь должна быть после закрытия базовых потребностей: накормить, согреть, приютить. У нас шикарная связь с нашей епархией – с их помощью мы можем одеть с нуля по сезону и мамочку, и ребенка.

Следующее — это оформление документов. Как правило, часто женщины поступают к нам без документов на ребенка, без паспорта. Помогаем оформлять все субсидии и материальные пособия, которые необходимы в моменте.

Мы говорили про домашнее насилие, а у нас еще бывают подопечные, которых мы ласково называем "девочки 18 минус" — это юные беременные. Мы ведь иногда даже забираем их из роддома, потому что им негде жить – например, если это девочка из детского дома.

Мы начинаем работать с ближайшим семейным окружением, налаживать связи с папой малыша. У нас есть прекрасный кейс, когда от нас девочка уехала к папе ребенка, и у них было бракосочетание, хотя изначально из роддома ей реально некуда было идти – родители были в шоке и не принимали всю эту историю.

И это тоже, знаете, про государство с человеческим лицом. Ведь ей явно сейчас нелегко. А ее улыбка и хорошее настроение, которое почувствует малыш, очень важны. Поэтому мы встречаем девочку из роддома с цветами и шарами и здесь ждем ее. Самое главное, что это даже не прописано в должностных инструкциях. Бывает, малыши проживают у нас по полгода.

Женщина проживает у нас совершенно бесплатно 3 или 6 месяцев, в зависимости от жизненной ситуации. Но питание она обеспечивает за свой счет. Она все-таки выйдет через полгода от нас, поэтому должна научиться элементарным навыкам. Мы недавно учили девчонок жарить пироги – так у нас кухня вся сгорела (смеется).

Тем не менее продуктами нам помогают спонсоры. Я каждому из них выражаю огромную благодарность. Бывало, что фермеры нам привозили целую фуру арбузов, картошку, капусту… Благотворители также приносят памперсы и питание для грудничков. У нас в позапрошлом году в декабре было сразу пять грудничков в Новый год, представляете?

"Если не выйдешь, я вас подожгу"

– Из соображений безопасности вы не указываете адрес гостиницы – чтобы домашние "боксеры" не искали здесь сбежавших жен, не устраивали под окнами сцен. Но, как мы понимаем, информация все равно "утекает". Как удается избегать инцидентов?

– Мне запомнилась одна история: когда я работала здесь первый год, к нам заселилась женщина с переломанным носом, мы даже ее ребенка пристраивали к родителям, пока мама делала операцию. Муж ее все-таки нашел. Она прибежала ко мне в кабинет со словами: "Он сказал, что если я через час не выйду, он подожжет нас". Я как новенькая в этом деле испугалась, побежала к психологам, которые сказали: "Юлия Евгеньевна, это норма, они так блефуют". Теперь уже ты правда понимаешь их характер.

Но, действительно, мы указываем только адрес самого центра, а адрес кризисной гостиницы не раскрываем.

Кроме того, к нам на территорию постороннему человеку так просто не зайти. Буквально недавно была история – все-таки мужчина нашел нашу женщину, начал буйно себя вести, кричать. В итоге мы вызвали охрану через "тревожную кнопку". Нам еще повезло, что рядом находится отделение полиции – они нас "бдят".

У нас установлен домофон, и каждый проживающий знает, что постороннему открывать нельзя — это про их безопасность в том числе.

– То есть женщине не рекомендуется даже заказывать доставку продуктов курьером?

– С курьерами отдельная история – она как раз о том, как могут "изощряться" наши мужчины, чтобы выяснить местонахождение женщины. Недавно курьер привозит цветы, говорит, что они, допустим, для Марии Ивановны. Мы, понимая, что такая женщина у нас проживает, говорим: "Таких здесь нет, везите обратно".

Но надо понимать, что наши проживающие работают, водят детей в детсад или школу, то есть они могут отлучаться и в том числе встречать курьеров, но помня об осторожности. Главное – вовремя вернуться, к 21:00.

Кроме того, мы вообще не размещаем фотографии наших подопечных. Я знаю некоторые кризисные центры, у которых прямо есть фотографии с лицами детей и женщин. А у нас строгое табу на съемку детей. Женщин мы можем сфотографировать сбоку либо только руки. Делаем фото, если она сама не возражает.

Мужчины, конечно, могут обращаться в полицию, когда разыскивают жен. Полиция приходит, фиксирует факт, что она и ребенок живы-здоровы, и все.

Иногда, конечно, сами женщины проговариваются о своем местонахождении. Буквально полгода назад пришел ко мне "на знакомство" мужчина, который обо всем узнал. Я ему объяснила: "Понимаете, по нашим правилам, если вы зайдете к нам в гостиницу, нам придется нажать "тревожную кнопку". Поэтому ваша задача — наладить контакт, если он важен для самой женщины и для вас. За пределами нашей территории вы можете общаться".

Иногда женщина подает на развод, но иногда возвращается. Тут все зависит от ее желания и силы. Только с седьмого раза, как правило, женщина может уйти от автора насилия, разрушить этот цикл.

Не норма и не скрепа

– Как меняется отношение общества к жертвам домашнего насилия? Им по-прежнему говорят: "сама виновата", "если терпишь, значит, нравится" и тому подобное?

– Представляете, как тяжело отказаться от своей уютной постели, от своей уютной кружечки с кофе, от дома, хозяйства, которое тебя там ждет? На это нужно много ресурсов и поддержки ближайшего окружения.

У них просто размывается представление о безопасности, ведь некоторые женщины даже не понимают, что находятся в ситуации насилия. Для них это поколениями, возможно, было нормой, у них не было другой "картинки". Здесь мы ее научаем видеть, что какие-то ситуации ненормальны. И у некоторых вызывает удивление, что можно по-другому. И даже если женщина все-таки вернется к мужчине – она в любом случае вернется другой.

Мне кажется, больше людей все-таки стали относиться к проблеме осознаннее, понимая, что каждый когда-то может оказаться в ситуации домашнего насилия. Это может произойти не именно с тобой, а с ближайшим окружением.

У нас была интересная история. Одной из наших женщин соседка под дверь подложила бумажечку с нашим адресом. Это очень гордо. Такая адресная помощь делает великие дела.

Знаете, мы долго так "потихонечку" говорили про жестокое обращение, про домашнее насилие. А потом мы с нашими практиками по этой теме в 2023 году вышли в финал международного конкурса и тогда уже заговорили "громко". Это про то, что эта тема, возможно, табуирована где-то, но она является важной.

"Колючие" подростки

– Вы упоминали, что немалый "фронт" вашей работы также составляет налаживание детско-родительских отношений и помощь подросткам. Как вы работаете с этой проблематикой?

– Кстати, есть миф, что мужчины не могут прийти в женский кризисный центр, – они как папы могут попасть на семейную консультацию. Может прийти пара, а потом обязательно ребенок. После мы даем родителям обратную связь: какой этап сейчас проживает ребенок, чем можно ему помочь. Мы можем здесь много говорить только с ребенком, но возвращается-то он все равно в семью, поэтому работать нужно и со взрослыми.

У нас есть проект "Пойми меня" – как раз о том, как услышать, понять подростков, о том, что они бывают закрыты и "трогать" их или нет. Например, входить со стуком в комнату ребенка для кого-то дико. Я недавно услышала фразу от одной мамы, что они специально сняли дверь, чтобы видеть, чем он занимается. А подростку нужно уединение, свои тайны. Родители иногда забывают, что тоже были такими.

У нас есть отдельные группы для девочек-подростков, они особенно востребованы в каникулярное время. Кого-то приводят мамочки, которые когда-то сами были у нас в терапии и доверяют нам, иногда сами девочки узнают о нас через "сарафанное радио".

В центре работает клуб для девочек с 11 до 13 лет, называется "Ключ к себе" – это про самооценку, про то, что называется модным словом "личные границы" и про безопасность. Девочки делятся важным и сокровенным, что не всегда могут рассказать дома, – про первый поцелуй, отношения в школе и с противоположным полом. Это уже про то, как психолог может доверительно расположить девчонок к себе.

Мне очень нравится, что подростков к нам стало приходить больше. Если раньше родители считали: как это вы пойдете в кризисную консультацию, в нашей семьей разве не все в порядке, – то сейчас вообще нет проблем с этим. И сами родители приходят с вопросами про тревожность детей по поводу ОГЭ и ЕГЭ, про первую любовь и так далее.

Не страшное заведение

– Какие форматы вы используете в работе с подопечными? Куда планируете развиваться?

– Это как индивидуальные консультации, так и групповые формы работы, которых на сегодня очень много. Еще один формат помощи – кризисная линия для женщин. Она анонимна, бесплатна и работает с 9 до 17 часов. Это выход из положения, когда ты стесняешься, не хочешь, чтобы тебя видели, называли твое имя. Кстати, на линию часто звонят даже из других регионов – выяснилось, что поисковики выдают по запросу именно наш номер.

Я хочу подчеркнуть, что к нам могут обратиться женщины из любой точки Алтайского края. В деревне, где тебя все знают, не придешь к психологу с каким-то вопросом – если там в принципе есть такой специалист.

У нас появился новый шикарный сервис онлайн-записи на консультацию. Это про то, что иногда просить помощи очень тяжело, такой навык не всем дан. Бывает, есть импульс позвонить, но женщина слышит пять гудков, "ваш звонок очень важен для нас" – и в итоге сбрасывает. Вот для таких случаев есть онлайн-запись, она снимает напряженность от ожидания.

Это про то, что даже в мелочах у нас создается уют. В тех же подушках, которые на входе лежат. Иногда смотришь – какой-нибудь подросток или мамочка заснут там в ожидании. Думаешь: значит, не зря эти подушки там находятся. На них, кстати, написано: "Обними меня".

Многие думают, что кризисный на Потоке — это какое-то страшное заведение. Чтобы так не думали, у нас уже год успешно проводятся дни открытых дверей, когда ты не обязан вообще записываться на консультацию, когда просто любопытно, что за дверью находится. Тематика таких дней меняется каждый месяц.

– Какими техниками владеют ваши психологи?

– У нас девять видов только песочной терапии. Телесная терапия очень хорошо идет. У нас психологи на любой вкус, и они большие профессионалы в своем деле.

В прошлом году наш кризисный центр занял 2-е место во всероссийском конкурсе социальных учреждений. Я как руководитель заняла 3-е место. И два наших психолога признаны лучшими в России. До 1-го места, кстати, балла не хватило. Представляете, плакали! От радости.

Недавно мы получили лицензию, и теперь можем работать как стажировочная площадка, делиться своими наработками – как раз по теме жестокого обращения, подростков и наших мамочек беременных. Дальше посмотрим по потребности региона, по заявкам, которые будут.

Также мы работаем как федеральная стажировочная площадка – опять же по теме насилия и молодых мамочек. К нам может вся Россия приезжать на учебу. Буквально в конце мая ждем томичей – там тоже социальное учреждение хочет открыть кризисный центр.

Надо сказать, далеко не в каждом регионе есть кризисный центр для женщин. Алтайский край славится тем, что у нас есть и женский, и мужской. Кроме того, не каждый такой центр имеет статус государственного учреждения – очень много НКО, и они, как правило, узко работают только с одной темой. Поэтому нам есть чем поделиться.

Позволить себе "звучать"

– Психологи учат нас, что кризисы – неизбежное и необходимое зло. Как грамотно прожить непростой период и сберечь себя?

– Во-первых, надо понимать, что есть кризисы нормативные и ненормативные. Нормативные – те, которые мы все проживаем, например, первый год брака. Кстати, я скоро буду проживать нормативный кризис и уже готовлюсь к нему: через два года наш младший сын уедет из семьи, и мы останемся вдвоем. Это кризис опустевшего гнезда.

Нужно относиться к себе бережно, разрешить себе испытывать эмоции – грусть, тоску, злобу, слезы. Мы очень иногда этого стесняемся. Нужно звучать – вот такое красивое слово.

Говорят, что кризис — это точка роста. Я в это верю. Ты, выходя из кризиса, становишься другим – сильнее, иногда мудрее.

– Кто спасает от кризисов и выгораний самих сотрудников кризисного центра? Быть может, в вашем коллективе есть какие-то традиции, интересные практики?

– Психолог – это контейнер информации. Когда я училась на гештальт-психолога, мы должны были пройти 100 часов личной терапии – эти часы проставлялись в зачетку. Это для того, чтобы ты была полезна другим. Ты должна экологично поработать с собой.

У нас каждую неделю проводят супервизии и интервизии. И конечно, мы стараемся создавать теплые корпоративные традиции. Например, каждому сотруднику, который проработал с нами год, мы дарим пирожное со свечой. Он задувает эту свечку, а мы говорим ему "спасибо" за то, что он еще один год провел с нами.

Да, от нас уходят психологи, переезжают в другие регионы, но наша задача, чтобы они вспоминали о кризисном как о чем-то теплом. У нас здесь все по любви.

– Чего хотят женщины?

– Быть услышанными. Быть настоящими. Иногда в детстве многим говорят – не делай то, не делай это, и тогда даже базовые функции оказываются стертыми. И конечно, хотят счастья. А оно такое многогранное!

Мы, женщины, кстати, очень влиятельные. Я прочла в одной книге, что мы одномоментно влияем на 500 человек как минимум! Например, вы проводили своего мужа с хорошим настроением на работу, завязали ему галстук, подали вкусный завтрак, а он, придя на работу, хорошо провел планерку, поднял настроение коллегам и так далее.

Так же и с ребенком, которого мы обняли перед детским садом или школой, – все это будет влиять на его окружение. У меня мурашки по коже идут от осознания этого.

У меня есть фраза – хотите верьте, хотите нет, но лучше проверить на себе. Вот и проверяйте.