Чемпион мира, трехкратный чемпион Европы Сергей Шубенков рассказал о скандале с фуросемидом, обидах на СМИ и плюсах запрета на участие в международных соревнованиях
Один из сильнейших мировых легкоатлетов Сергей Шубенков заявил, что он намерен дождаться "нормальной" Олимпиады, а, значит, ему придется "побегать еще цикл", благо "здоровье позволяет". О перспективах поехать на Игры в Токио, потерянных деньгах, кризисе в легкой атлетике, а также почему спорт никому не нужен, чемпион мира, трехкратный чемпион Европы рассказал в интервью "Толку".
Дурацкая история
– Что за дикая история, когда СМИ написали, что Шубенков "попался на допинге"?
– История на самом деле банальная и совершенно дурацкая. Меня еще забавляют формулировки. Писали, что я "попался", меня "сцапали", "взяли", "уличили" в допинге.
У меня есть подозрения, откуда это пошло, но я пока не готов их назвать из-за юридических моментов. И эта история еще не закончилась. И не закончилась она как раз из-за этих юридических нюансов, и общаться приходится с бюрократами, которые не хотят брать на себя ответственность.
– Речь идет о независимой организации по борьбе с допингом в легкой атлетике Athletics Integrity Unit?
– Да, о них.
– Когда многие СМИ, не дождавшись вашего комментария, написали, что вы провалили допинг-тест, было обидно?
– Обидно, конечно. И я хочу сказать, что в последние года два-три я со СМИ общаюсь намного меньше. Я перестал видеть смысл во всем этом. Раньше я думал, что это важно и нужно. Но сейчас, когда ты общаешься с журналистами, тебе либо задают одни и те же вопросы по 20-30 раз, либо просят прокомментировать повседневную повестку.
Если бы я начал комментировать ситуацию о якобы обнаруженном допинге, то мне пришлось бы на три дня отложить все дела и только общаться с журналистами. И говорить всем одно и то же. Я расскажу все как есть и откуда, как мне видится, взялись эти новости, но не сейчас, а когда все это закончится.
– Вы подали заявку на получение статуса нейтрального спортсмена. Как оцениваете шансы, получите статус?
– Да. Опять же это вопрос времени и общения с бюрократами, которые не хотят брать на себя ответственность.
"Другой легкой атлетики у нас для вас нет"
– С 2015 года вам приходится показывать результат и оставаться в топе легкой атлетики вопреки обстоятельствам. Есть риски, что и на эту Олимпиаду вы не поедете. Где вы находите мотивацию? Как быть одним из лучших спортсменов на мировом уровне, когда постоянно приходится находиться в противостоянии?
– А другой легкой атлетики у нас для вас нет. Какие у меня еще варианты есть? Или ищи мотивацию, или потихоньку завязывай и занимайся чем-нибудь другим.
На самом деле это уже шестой такой год, и для нас это вполне обыденная ситуация, что каждый год надо за что-то биться, заниматься "бумагомарательством". То приходится бороться с международной федерацией, то с российской, то писать письма министру и президенту.
Есть и другие истории. Например, приходилось воевать за легкоатлетический манеж в "политехе". Но другой жизни у нас нет.
С одной стороны, я и не должен этим заниматься, с другой стороны, если ты сам о себе не позаботишься, то кто о тебе позаботится?
"Зачем нужен этот спорт"
– Где тренируетесь?
– Училище олимпийского резерва, стадион "Лабиринт", стадион "Динамо" – вот летние локации. Еще и лес.
– В лесу сейчас комары.
– А что делать? Еще у меня загар по футболке. Но проблема в другом. Проблема в том, что у нас зима есть. И где-то с октября вариантов, где тренироваться, становится меньше. Но главное, что легкая атлетика живет весь сезон. Нам надо не только тренироваться, но и соревнования проводить. Зачем нужен этот спорт, если мы не можем соревноваться?
Проводить соревнования краевого уровня зимой можно только в одном месте – в манеже АлтГТУ. А позиция ректора вуза [Андрея Маркова – прим. ред.] сейчас такая, что "а нам это надо?" и "а зачем это нам?".
У них массовый спорт, у них студенты и арендаторы после 17 часов. И у них все хорошо. И не придерешься – все по закону. Они позаботились о студентах и бюджет на реконструкцию освоили.
– Но за развитие легкой атлетики в Алтайском крае и создание инфраструктуры отвечает не ректор политеха. У нас есть профильное министерство, и это должно быть его головной болью.
– Не может министерство спорта взять и приказать ректору политеха, что вот так делай, а так не делай. Не может. И решить проблему надо попытками договориться. Но сколько мы к нему уже ходили (и не только к нему, но и "выше"), договориться пока не получается. Нас просто не хотят слышать.
Причем знаете, что обидно? Вот возьми соседний регион, там есть такие сооружения, которые нормально функционируют.
Вообще, проблему надо решать радикально: надо дать возможность ректору политеха делать то, что он считает нужным, и построить уже новое подобное сооружение. Говорю же, в соседних регионах такие есть, причем свежей постройки. Например, в Тюмени, в Иркутске, Кемерове, Новосибирске. Но это уже другие деньги. В идеале – чтобы помогло федеральное ведомство, но там своих проблем хватает.
Тренироваться худо-бедно можно. Можно что-то придумывать. Залы, барьеры, тренажеры у нас содержатся в пристойном состоянии. Плюс-минус, но нормально. Говорю же, для нас проблема, где провести соревнования в зимнее время.
– На вас местные спортивные функционеры не обижаются за такие высказывания? Было такое, чтобы вас отговаривали от громких высказываний или вам за это "прилетало"? Например, та же история с манежем.
– В каком смысле "прилетало"? Пальчиком погрозили. Если бы я неправду говорил – это одно. А если я в 821 раз обращаю внимание, что у нас какая-то дичь происходит и никто с этим ничего не делает, то… ну, пусть грозят.
Спасибо, расходимся
– Вы региональную и федеральную власть считаете друзьями спорта или людьми, которые делают недостаточно, а иногда даже и вредят?
– По-разному бывает. Иногда вредят, иногда вообще не понимают, что происходит. Бывает, что люди приходят во власть не из спорта и начинают привносить свои порядки, которые нам чужды. Например, сейчас изменили требования к проведению соревнований, которые сильно усложняют процесс.
У нас и так нет возможности проводить много соревнований. И можно довести до того, что просто скажут: "Всем спасибо, было весело".
Кому спорт нужен? Ну вот вспомнят про меня раз в четыре года на Олимпийских играх, порадуются за меня, скажут, что Шубенков молодец. Или не молодец. И все. А так по большому счету у нас есть футбол, хоккей и фигурное катание. А про остальной спорт можно говорить "спасибо, расходимся".
Спорт должны прививать с детства, говорить, что это неотъемлемая часть культуры человека. И не просто ходить в школе на физкультуру, от которой многие "косят", прикрываясь больной спиной. Кстати, больная спина в первую очередь лечится умеренными и регулярными физическими нагрузками.
Должно быть воспитание в соответствующем ключе. Причем массовое.
С удочкой в пустыне
– Скандалы в профессиональном спорте негативно сказываются на репутации самого спорта. У нас и так в спортивные школы очереди не стоят. Как вам кажется, допинг-проблемы не отвернут детей и их родителей от спорта? Есть кризис в легкой атлетике?
– Кризис есть давно. Господи, да у нас на всероссийские соревнования по стометровке даже 10 человек не приехали. Вот я был на соревнованиях в Сочи. Со всей страны только восемь девушек приехали, чтобы пробежать 100 метров. Раньше приезжали 50, 100 участниц.
Все, спорт можно закрывать. Он не нужен никому. Не идут заниматься. Чемпионат России проводится каждый год. Можно посмотреть, сколько участников приезжало в 2015 году, сколько приезжает сейчас.
Да, у нас государство тянет на себе легкую атлетику, но больше по привычке, по инерции, на мой взгляд. И были же заявления, что государству из профессионального спорта надо уходить. И это прекрасно, в общем и целом. Но вот государство уйдет. А кто придет?
И по идее, должны приходить компании, бренды, спонсоры. Но у нас таких нет. Ладно, придет "Газпром", построит одну площадку. Но надо же, чтобы это было регулярно. Чтобы спонсировали соревнования, спортсменов.
Получается, что дайте нам не рыбу, а удочку, но мы с этой удочкой будем сидеть в пустыне.
"Хочу нормальные Олимпийские игры"
– Каковы шансы, что после Олимпиады в Токио вы завершите спортивную карьеру?
– Я все-таки хочу нормальные Олимпийские игры. Не так, как в прошлый раз, и не так, как в этот. Были в 2012-м, но мне не понравилось, как прошло – я в финал не попал.
А раз я хочу нормальную Олимпиаду, значит, надо бегать как минимум до следующего цикла. Здоровье пока позволяет. Я люблю свою работу, мне нравится бегать, нравится тренироваться.
Мне нравится, что в начале сезона ты приходишь таким "блинчиком", постепенно набираешь форму и к лету чувствуешь себя прекрасно: сильным, быстрым, здоровым. А это еще и кому-то интересно.
– Вы говорили, что допускаете мысль, что однажды можете оказаться в политике. И очень многие спортсмены после завершения спортивной карьеры становятся депутатами.
– Я в политику не собираюсь. Не хочу туда идти, и предложения мне не поступали. Я не вижу себя там. Я очень боюсь, что наступит день, когда придется это сделать, но очень не хочу.
Для меня это сродни тому, как я был в комиссии спортсменов ВФЛА, когда мы сидели вечерами и писали письма, обсуждали самые разные идеи. И могу сказать, что не от хорошей жизни мы это делали. Просто по-другому уже было никак – наша федерация топталась на одном месте, никаких перспектив не предвиделось, штраф платить не собиралась.
Допускать до соревнований тоже никто не собирался. И говорить бесполезно, потому что все со всеми переговорили, но делать ничего не хотели. Вот тогда мы начали кричать.
– Результат это принесло?
– Хочется думать, что да, что все не просто так было. Правда, один из результатов – нас прогнали из комиссии спортсменов. Но в политику мы тогда поиграли.
– Когда в августе 2020-го стало известно, что вы не будете участвовать в международных соревнованиях, ваш тренер Сергей Клевцов сказал, что сложно готовить атлета, тем более такого уровня, не имея четкой программы и не понимая, куда готовиться.
– Сезон я открыл, пробежал быстро. Поеду еще на одни соревнования в Брянск и пробегусь еще раз, возможно, что побыстрее. На больших международных соревнованиях я был в конце октября 2019 года.
В прошлом году действительно было непонятно, тяжело, и результат тогда был хуже, чем я показал в мае 2021-го в Сочи.
В этом году Олимпийские игры на носу – мы знаем, к чему готовимся. Другой вопрос – состоятся они или нет? И состоятся ли они для всех, например, для меня? Это вопрос открытый. Но готовиться надо.
– Вам 30 лет. Для легкой атлетики это много или мало? В какой вы сейчас форме?
– Самый лучший год для меня был 2018-й, когда я почти все выиграл и показал лучшие свои результаты. Смогу ли я их превысить в этом? Предпосылки к этому есть. Кстати говоря, одна из предпосылок в том, что прошлый год был практически потерян.
Так я хотя бы отдохнул, у меня не болит ничего, у меня свежие, целые суставы, хорошие, крепкие связки и ничего не болит, как это иногда бывает. Потому что профессиональные спортсмены – это больные люди в плане опорно-двигательного аппарата.
"Понимаете, до чего мы дошли?"
– Во главе легкой атлетики все же должен стоять не спортивный функционер, а человек, который этот вид спорта любит и понимает?
– Сейчас так и есть. Сегодня глава федерации – Ирина Привалова, бывшая легкоатлетка. Человек, который хотя бы из нашего спорта. Вы понимаете, до чего мы дошли? Я говорю: "Хотя бы". Да, не каждый спортсмен может пойти в руководители, это тоже надо уметь. Но я считаю, что когда человек с улицы приходит, то из этого ничего хорошего не получится. Каким бы он суперменеджером ни был.
Должен быть кто-то "с земли". И еще все упирается в деньги. То есть, с одной стороны, возглавлять федерацию должен спортсмен, с другой стороны, надо сделать так, чтобы было откуда брать деньги.
Когда по осени избрали нового президента [Петра Иванова – прим. ред.], то так все и должно было работать: есть президент, выходец из РЖД с деньгами (с большими, небольшими – все относительно), но хоть с какими-то, а с ним — команда именитых спортсменов прошлого. До этого вообще денег не было. При этом надо было платить штраф в 6 млн долларов.
И вот пришел человек, заплатили, дело с мертвой точки сдвинулось, у федерации появилось регулярное финансирование. Но выступило WADA [Всемирное антидопинговое агентство – прим. ред.]. Они обратились в CAS [Court of Arbitration for Sport, или арбитражный спортивный суд – прим. ред.] по поводу РУСАДА [российская национальная антидопинговая организация – прим. ред.] и подмены данных из лаборатории, и CAS сказал, что нельзя государственным чиновникам занимать посты в спортивных федерациях в России в течение двух лет. Хотя весь мир так спокойно делает. И Иванов должен был подать в отставку.
Дополнительный фильтр
– Скоро будут говорить, какой зубной пастой можно пользоваться, какой – нет.
– А так и происходит. Но напрягает то, что правила как бы есть, но их как бы нет. С одной стороны, мы читаем, что Олимпийские игры для всех, вне зависимости от пола, расы и возраста, и все мы атлеты, которые пришли соревноваться.
С другой стороны, говорят, что если ты из России, то иди и получи специальное разрешение. По сути, ты должен пройти дополнительный фильтр. А у нас сегодня два таких фильтра: нам сказали, что всего 10 человек будут допущены на Олимпийские игры от России, и это должны быть люди из международного пула.
Получается, что нам придется конкурировать внутри своей дисциплины, а также с другими спортсменами за олимпийские путевки.
Да, получилось так, что "высокие" люди из федерации совершили подлог документов, и за это наказали всю федерацию в целом. Одна из санкций – это штраф 10 млн, вторая – ограничение участия в Олимпийских играх.
У нас всегда была проблема, когда спортсмен попадается, его лишают всех титулов и заслуг, а потом он идет в помощники депутатов или заместителями в какие-нибудь региональные министерства. Неплохо устраиваются. Вот Каниськина [олимпийская чемпионка по спортивной ходьбе, которая отбыла допинговую дисквалификацию, – прим. ред.] победила недавно на праймериз.
– С момента Олимпиады 2016 года в Рио несколько российских спортивных федераций испытывали давление со стороны WADA и МОК. Но если, например, лыжи и гребля смогли выправить ситуацию, то легкоатлеты до сих пор находятся в тяжелом положении. Почему так происходит?
– История с Лысенко серьезно откинула ситуацию назад. Без этого мы бы тоже давно были на тех же позициях, что гребля и биатлон.
"Раскаяться и рассказать"
– По вашему мнению, на ком лежит ответственность за то, что легкая атлетика не сильно сдвинулась с той точки, где она находилась в 2016 году?
– Я не согласен, что не сильно сдвинулись. У меня есть мысли, кто виноват. Но я не хочу называть конкретные имена.
Спорт большой, действующих лиц много. Начиная от Григория Родченкова [информатор WADA – прим. ред.], который сейчас периодически где-нибудь "всплывает" с целью монетизации и "отбития" расходов на его переезды и пластическую хирургию. И до спортсменов, которые непонятно что в себя запихивали, а потом спокойно руководят. Кстати, та же Каниськина точно ни в чем не раскаялась.
Свой рейтинг лучших спортсменов составил американский журнал Track & Field
Это единственное правильное, что можно сделать после того, как тебя поймали: раскаяться и рассказать, почему так произошло и как все происходило.
Можно, конечно, рассказать, как это сделала Степанова [российская легкоатлетка Юлия Степанова, которую уличили в употреблении допинга, – прим. ред.], что все вокруг виноваты. Мы сейчас можем до революции 1917 года дойти такими темпами, рассуждая, кто виноват.
Поиском виноватых у нас сейчас занимаются компетентные органы и периодически кого-нибудь находят. Но говорить, что мы сейчас на позициях 2016 года, нельзя. Надо признать, что прогресс есть.
– Но вы согласны, что прогресс мог бы быть больше?
– Да, согласен. Мы год потеряли с Юрченко, который в президенты пришел, а куда и зачем пришел – непонятно. Лысенко отбросил нас на год назад. Хотя могли бы уже восстановиться. Но живем как живем.
– Правила должны быть справедливы и прозрачны для всех спортсменов. Но для некоторых западных есть исключения. Один переспал с проституткой, другой позавтракал где-то не там и чем-то не тем, еще кто-то поцеловался и "подцепил допинг", и это служит нормальным объяснением. А вы с 2016 года доказываете, что не употребляли допинг, и все равно есть недоверие. Не обидно?
– Нет, во мне все уверены. Не принимал бы меня президент World Athletics в Монако, если бы не было уверенности, что ко мне нет вопросов. И тем смешнее новости про фуросемид. И возвращаясь к этому вопросу: информации в целом сегодня в избытке, это уже плохо. И приходится реально сегодня прикладывать усилия, чтобы найти информацию, во-первых, нужную, во-вторых, достоверную.
Причем ты можешь доверять какому-то ресурсу, но это ничего не гарантирует. Вот пошла новость про фуросемид, ты думаешь, что надо посмотреть источники, которым ты доверяешь. Открываешь – а там написано то же самое, и они друг на друга ссылаются.
Не "Бриллиантовая лига"
– Недопуск к международным соревнованиям – это в том числе и потеря денег для спортсменов. Вы лишаетесь возможности зарабатывать на стартах, которых стало намного меньше. Упали доходы?
– На самом деле, мне не хочется на это сетовать, потому что нас и государство поддерживает, проходили и внутренние старты.
– Но это не "Бриллиантовая лига".
– И я это понимаю. Но до этого где-то бегал, успел заработать и не все потратил. Не хочу вдаваться в подробности, но я уже могу себе позволить заниматься чем-то другим. Но пока не хочу.
