Интервью с врачом-реаниматологом РТП, у которого у самого много вопросов
"Готовимся к войне", – говорит Евгений Коростелев, заведующий отделением реанимации барнаульской больницы № 5 (РТП), где развернут госпиталь для больных с коронавирусом.
Анестезиологи-реаниматологи "пятой горки" надеются на лучший сценарий, но не слишком в него верят. Поэтому готовятся к худшему, просто "на всякий случай". Шансы, что медики "попадут под раздачу", велики, говорит Коростелев. И обращается к жителям края, чтобы они не рисковали своим здоровьем и соблюдали самоизоляцию.
Сколько потребуется реаниматологов? Где брать врачей, если все койки будут заняты тяжелыми пациентами? Что делать, если помощь реанимации потребуется до того момента, как придут защитные костюмы? И почему алтайские врачи могут уехать в Москву? Об этом "ТОЛК" расспросил Евгения Коростелева, который сказал, что у него у самого много вопросов.
"Не боятся только дураки"
– Вы наверняка наблюдаете, как развивается пандемия коронавируса в мире. Вам страшно?
– Не боятся только дураки. Знаете такую поговорку? Нам не то чтобы страшно. Есть момент неопределенности. Мы сами не можем понять, как механизм сработает при аврале, если он начнется. Что будет, когда начнется массовое поступление тяжелых больных? Вот этот момент нам еще не ясен. Мы такого не проходили. Это будет первый раз: работа с тяжелыми больными, которые все инфицированы и требуют интенсивной терапии.
Как устраняют осложнения от коронавируса и что такое симптоматическое лечение
Больные с коронавирусом в легкой и средней форме находятся на изоляции. Если нарастает дыхательная недостаточность, присоединяется пневмония, то однозначно человек попадает в блок интенсивной терапии. И, скорее всего, уже придется проводить инвазивную или неинвазивную вентиляцию легких.
– Есть понимание, какое максимальное количество пациентов могут принять больницы, после которого система "сломается"?
– Что важно понимать: вряд ли в городе три-четыре человека больны коронавирусом. Зараженных могут быть сотни. Женщина, у которой первой подтвердили диагноз, вначале не была госпитализирована. Сколько человек она могла заразить, непонятно.
В нашем инфекционном отделении около 95 боксов, где будут лежать люди с легкой и средней тяжестью болезни. Непонятно, как будет все проходить, если пациенты заполнят все места. А если всем потребуется ИВЛ? Что будет со следующими поступившими пациентами? У нас тоже возникают вопросы.
Власти на вопрос не ответили. В отписке было сказано, что по опыту других стран, Москвы и Московской области в регионе на начальном этапе распространения коронавируса госпитализируют всех пациентов с этим диагнозом. А в случае распространения вируса пациентов, кто переносит болезнь в легкой форме, будут лечить на дому. В стационарах медицинскую помощь будут получать только тяжелые пациенты.
"Первыми на помощь придут барнаульские врачи"
– Считали, какое максимальное число врачей-реаниматологов может понадобиться?
– Врач, по последним данным, имеет право работать шесть часов в смену. Потом он должен вымыться, пройти через шлюзы – и приходит другая смена. Опять же непонятно, какое число анестезиологов может потребоваться здесь. Потому что однозначно сменную работу мы не сможем обеспечить силами одной реанимации горбольницы № 5.
Давайте считать. Один анестезиолог на шесть человек больных. Если лежат 12 человек, то уже два анестезиолога-реаниматолога. И три медсестры. У медсестер еще больше работы.
Допустим, мы сможем развернуть госпиталь на 300 пациентов. Делим на шесть врачей. Понадобится 50 анестезиологов. Это при худшем развитии событий. Если все койки будут заняты тяжелыми больными, то получается, что в смену должны работать 50 врачей.
Поэтому речь не о "страшно". Есть неопределенность в работе механизма для оказания квалифицированной помощи всем пациентам.
– Вы задаете вопрос, кто придет вам на помощь?
– Нам говорят, что есть списки всех анестезиологов города и края. Я не знаю, сколько сейчас врачей-анестезиологов в регионе. Первыми на помощь, конечно, придут барнаульские врачи. Звонили ребята из кардиоцентра, им сообщили, что, возможно, придется идти сюда работать, к нам.
По всем больницам уже прошла информация – в них будет оказываться только экстренная помощь. Штат уменьшится, и все освобожденные люди из стационаров придут сюда. Медсестры и врачи.
"Если будет завал, наступит кошмар"
– Не боитесь, что врачам придется выбирать, кого спасать, а кого – нет?
– Здесь должна быть дана какая-то команда, как и везде в мире. В Италии 100% такая команда есть: спасать того, у кого больше шансов выжить. Между пациентами 50 лет и 30 лет выберут последнего. У нас если будет завал, наступит кошмар.
– К чему готовитесь вы, врачи вашего отделения? Будет как в Италии?
– Как в Италии, надеемся, не будет. Но я не знаю достоверной информации по Москве: сколько сейчас там заболевших, сколько человек умерло за сутки. По-моему, смертность начинает набирать обороты. И как я понимаю, врачи работают на пределе. Новая клиника для инфекционных больных в Москве строится бешеными темпами. Люди реально понимают, что пик еще не настал. Даже рядом еще этого пика нет.
В Алтайском крае пока единичные случаи. Недели через две, думаю, начнется рост числа больных. И важно, в какой форме они будут переносить заболевание. Думаю, что мы можем пройти тот же путь, что и Москва.
Ирина Вильгельм рассказала и показала, как больница подготовилась на случай эпидемии коронавируса в крае
"Нам там всем лечь, что ли?"
– Защитные костюмы у вашего отделения есть?
– Достоверной информации нет. Как сказал губернатор во вторник, 31 марта, есть проблемы с покупкой из-за роста цен. Но Томенко пообещал, что в ближайшее время в нужных количествах все будет доставлено, он этим вопросом занимается.
В наше отделение необходимые защитные костюмы еще не привезли. В инфекции костюмы есть, сколько их там, я не владею информацией.
– Какая у вас должна быть защита? У вас же непосредственный контакт с пациентом.
– Как мне объяснила главврач, есть костюмы и для "инфекции", и для анестезиологов, есть костюмы даже повышенного класса, многоразового использования и респираторы. Но в каком количестве и когда они будут? Когда лично увижу, тогда скажу, что есть.
– А если ваша помощь потребуется до того момента, как к вам придут костюмы?
– Первыми "попадают" врачи-реаниматологи из отделения пульмонологии. У них есть какое-то количество костюмов. И есть с чего начать.
– Но если предположить, что сегодня понадобится ваша помощь?
– Однозначно мы не пойдем никого спасать, пока нас не оденут. Вот в этом костюме и в одноразовых масках мы туда не пойдем. Вначале обеспечьте нас защитой. Нам там всем лечь, что ли, медсестрам и врачам? Но я думаю, что будут костюмы.
– Есть лекарства для лечения больных?
– Особо никаких лекарств от коронавируса в принципе нет. В больнице есть все необходимое, чтобы оказать помощь пациентам. Мы можем помогать организму бороться, допустим, антибиотиками, от возможных осложнений и бактерий. Мы помогаем организму не бросать все его силы хотя бы на борьбу с этими бактериями. И ждем клинического улучшения.
"Вентилируем" пациента, помогаем жить организму. И проводим симптоматическую терапию.
"Не ИВЛ делает людей инвалидами, а вирус"
– Когда понадобится искусственная вентиляция легких (ИВЛ)?
– К ИВЛ подключаем по жизненным показаниям.
– Говорят, что после ИВЛ можно остаться инвалидами. Это правда?
– Нет, не ИВЛ делает людей инвалидами, а фиброз легких. Когда вирус поражает ткани легких, эта ткань впоследствии у кого-то восстанавливается, у кого-то образуются рубцы. И если мертвой ткани много, было большое поражение, например, от 100% нормальной ткани осталось только 30%, то это инвалидизация.
Так было после свиного гриппа в 2009 году. У нас была неплохая выживаемость, но мы не отслеживали, что дальше происходило с пациентами. Тогда в основном болели молодые и были легочные фиброзы.
Если ты попал на ИВЛ с пневмонией, есть шанс, что поражение ткани будет. Но не из-за ИВЛ, а из-за вируса.
– Есть необходимость дополнительного обучения врачей в борьбе с пандемией коронавируса?
– А чему обучать? Только снимать-надевать эти костюмы. Будем тренироваться, в какой последовательности наряжаться, а самое главное, в какой раздеваться. Момент заражения происходит во время смены одежды.
"Нас остается 12 человек"
– Сколько в вашем отделении врачей?
– У меня три врача, кому под 70 лет, из этой группы мы их исключили. Но они будут работать, только в другой больнице – в отделении неврологии в "Шинниках". Нас остается 12 человек.
– Как сейчас работает реанимация?
– Работаем в штатном режиме. Наши отделения пока не уехали. Есть планово-экстренные операции, но уже в пятницу пациенты покинут больницу. Мы пока находимся в режиме ожидания.
Мы договорились, что будем оставлять по три анестезиолога. Они каждый день будут приходить. Остальные все "на телефоне". При необходимости все ребята тут же приезжают и начинают помогать.
"Никого насильно не удержишь"
– Как режим ожидания отразится на зарплатах врачей?
– Никакого конкретного ответа нет. Но этот вопрос мы задавали. Говорят, что сохранят среднюю зарплату, но как это будет, пока никто не знает. Сегодня-завтра ждем от Мишустина бумагу, где будет четко расписано, какая оплата труда будет у врачей, которые находятся в контакте с больными. У санитарок, медсестер и врачей.
В Москве ввели оплату в 30 тыс. рублей за смену в шесть часов. Сейчас можно собираться и ехать в Москву. Ты работаешь 15 смен – получаешь 450 тысяч рублей. Будет интересно, если здесь доплата окажется на несколько порядков ниже. У врачей появится много вопросов. Потому что тогда никого насильно не удержишь.
– К чему готовитесь?
– Реально готовимся к войне. Возможно, придется "под танк ложиться". Надо быть готовым к худшему. Лучше, конечно, пусть оно обойдется. Но я думаю, нам не избежать этого сценария.
Евгений, спасибо за откровенность! И спасибо за Ваш труд.