Алексей Терехович рассказал, удалось ли сохранить все контракты после пожара, как изменилась кадровая политика на предприятии и когда удастся полностью восстановить пострадавший цех
Еще осенью 2022 года барнаульский шинный завод "Нортек" шел на втором месте среди алтайских промышленных предприятий по обороту, принимал очередь желающих зайти с заказами, собирался вкладывать в развитие, платил одну из самых высоких зарплат в отрасли. Но 9 декабря на предприятии сгорел цех. Это повлекло убытки на сотни миллионов рублей, необходимость отправлять работников в простой, перестраивать логистику и процессы производства. О том, что сгорело при пожаре, сорвались ли контракты, сколько людей потерял завод и какая на нем кадровая обстановка сейчас, "Толку" рассказал новый управляющий директор Алексей Терехович.
Сгорели 300 тонн смесей
– В декабре на заводе "Нортек" произошел крупный пожар. Что тогда все-таки случилось? Что сгорело? Известны ли причины? Как можно оценить ущерб?
– Согласно заключению пожарной лаборатории, одной из возможных причин пожара стала неисправность оборудования резиносмесителей. В результате металлической искры произошло возгорание горючих материалов.
Подготовительный цех – это первая стадия производственного цикла, в нем происходит смешение каучука с другими химическими реагентами, из которых мы получаем резиновую смесь.
По версии работников предприятия, действующего руководителя, отстоявшего выплаты им на время простоя, может сменить его заместитель по коммерческим вопросам
На момент пожара в цехе находилось порядка 300 тонн готовых смесей плюс определенное количество сырья. Само здание пострадало примерно на 60%. Из 16 резиносмесителей, которые там располагались, уцелели только восемь.
Общая сумма ущерба пока устанавливается, еще идет разбор завалов, но это в любом случае сотни миллионов рублей.
– 300 тонн – это сколько? На какое время хватает такого объема для производства?
– В среднем подготовительный цех выдавал в сутки 180 тонн резиновых смесей. То есть 300 тонн – это более суточной нормы. Именно этот цех обеспечивал работу всех остальных. А в нем были повреждены все коммуникации, оборудование – он долгое время не работал. Поэтому и основные цеха вынуждены были простаивать. Но 15 февраля все сотрудники приступили к работе.
За период простоя мы восстановили часть оборудования – четыре резиносмесителя в работе, остальные проходят техобслуживание.
– Проводился ли аудит других машин предприятия после пожара, чтобы не допустить новых ЧП?
– Я подчеркну, что неисправность оборудования – предварительная версия произошедшего. Мы продолжаем расследование, в том числе собственными силами. Не исключено, что будем привлекать независимых экспертов.
Для чего это нужно? Во-первых, чтобы не допустить повторения в будущем, не ставить под угрозу жизни и здоровье наших сотрудников. Слава богу, обошлось без жертв и пострадавших. Во-вторых, чтобы избежать ущерба: и упущенной выгоды, и прямых потерь.
"Никаких неустоек, никаких разрывов"
– Сразу после пожара высказывались опасения, что предприятие не сможет выполнить обязательства, в том числе по оборонзаказу. Так ли серьезны оказались риски по выполнению контрактов?
– Ни на один день мы не прекращали выпуск продукции под гособоронзаказ. В кратчайшие сроки, буквально за неделю, мы перевели два резиносмесителя в другой цех и перестроили производство под выпуск авиашин. Все заказы прошлого года мы исполнили, продолжаем выполнять текущие.
Что касается гражданской продукции, то да, была определенная пауза в производстве. Тем не менее мы со всеми партнерами пришли к пониманию, ни одной претензии о неисполненных контрактах мы не получили.
Сейчас мы частично возобновили свое производство резиновых смесей, а также договорились об их поставке с другими производителями – по нашим рецептурам, под наши потребности. До пожара мы в сутки делали 180-200 тонн смесей, сейчас вместе с покупными объемами выработка составляет порядка 120 тонн, из которых собственного производства – до 80 тонн. Думаю, в апреле мы разгонимся до 150-180 тонн. И к маю вернемся с учетом покупных смесей к показателям такого же периода прошлого года.
– То есть никто с вами контракты не разорвал, и платить неустойки вам не придется?
– Никаких неустоек, никаких разрывов. Мы оперативно перенастроили производство под оборонзаказ, по гражданским пауза была в две недели. Кроме того, у нас были достаточно большие складские запасы здесь. Плюс 18 филиалов компании по стране также поддерживают двух– трехмесячный запас готовой продукции.
Отдел логистики "пищит"
– В текущей рыночной ситуации, в условиях последствия санкций есть ли возможность у ваших покупателей уйти к другим производителям? Или у них нет вариантов, и они вынуждены вас ждать в силу дефицита предложения шин?
– У нас есть конкуренты, как на любом рынке. Однако с учетом геополитической ситуации многие шинные предприятия не были готовы к кратному увеличению выпуска. Да, дефицит на рынке сегодня присутствует.
– То есть говорить, что конкуренты у вас сразу перехватят все заказы…
– …не приходится. Просто потому что физически не смогут обеспечить такие объемы производства.
– А задача по кратному увеличению по-прежнему стоит? У вас тоже, несмотря на форс-мажор, эта задача не будет снята?
– Да, задача такая стоит. Мы и планировали увеличивать объемы производства. Сейчас план какой: восстанавливаем цех, скорее всего, это будет реконструкция. Сгоревшее оборудование, по предварительной оценке, мы сможем отремонтировать. Конечно, там "полетели" электроника, двигатели. Но таких смесителей уже не выпускают, будем ремонтировать. Плюс будем рассматривать вариант покупки аналогичного б/у оборудования на территории России или ближнего зарубежья.
И как только мы восстановим этот цех, планируем построить дополнительный, но уже с использованием импортного оборудования – большей емкости.
– Какие это по времени перспективы?
– Восстановление – плюс-минус два года. По постройке нового цеха пока не готов сказать. По объему инвестиций – много. Только на восстановление потребуются миллиарды рублей. Планируем использовать собственные средства и, возможно, субсидии от государства по программам поддержки. Сейчас заработала программа промышленной ипотеки, изучаем ее возможности (максимальный лимит выделяемых средств по ней составляет 500 млн рублей. – Прим. ред.).
– Не планируете остаться на покупных смесях?
– Нет. Это дороже. Мы на одной только логистике несем существенные затраты. Поставщики находятся по всей стране, мы переориентируем их на производителей смесей, частично на себя. Логистические задачи выросли раз в 100 – отдел логистики "пищит".
Авиакомпании выстраивались в очередь
– Ранее сообщалось, что к вашей продукции проявляли интерес производители новых отечественных самолетов. Решение этих задач не откладывается?
– Не то что не откладывается – они "горят".
– Говорилось, что ваши шины еще должны пройти испытания, а это процесс небыстрый обычно.
– Да, совсем небыстрый. И это не говоря о том, что в России, например, отсутствует стенд для проведения подобных испытаний. Но мы буквально на днях получили разрешение на вывоз продукции авианазначения в Китай, где будем проводить испытания.
– Какие это сроки?
– Если говорить про запуск серийного производства, то это, думаю, середина года. Шина уже готова. Проводим ее испытания, получаем паспорт, сертификат от производителя самолета – и запускаем.
– Мощностей для производства достаточно?
– Да. По срокам нам, конечно, придется ускоряться, как, впрочем, и всем сейчас в стране. Но никаких срывов мы не прогнозируем.
– Нет опасений, что испытания могут выявить какие-то недостатки и придется все переделывать?
– Не вижу рисков. Специалисты и конструкторы у нас опытные. К этому шли не один месяц.
– В начале прошлого года сообщалось, что к вам обращались и крупные авиакомпании страны. Какие были предложения?
– Да, весной прошлого года к нам выстроилась очередь из представителей авиакомпаний, в том числе крупнейших в России. Они просили, в частности, разработать и начать производить шины под Boeing и Airbus. Но только на НИОКР могло бы уйти около полутора лет, до запуска серийного производства – около трех лет.
Но что такое производить сегодня шины под эти самолеты? Во-первых, это новые цеха. Во-вторых, это миллиарды рублей инвестиций.
"Возвращаются даже те, кто увольнялся давно"
– Кадровый вопрос. Вы отправляли людей в простой. Были ли опасения, что часть работников разбежится? Если посмотреть цифры, которые официально назывались до и после простоя, то потери – примерно около 500 человек. Как вы их охарактеризуете?
– Опасения действительно были. Чтобы сотрудники не разбежались, мы применили более льготные основания выплат в простое, чем даже обязывало нас законодательство, – выплачивали им две трети от среднего размера зарплаты. Плюс по возможности – при появлении работы – отзывали их. Потому что сотрудники даже при выплате им денег, оставаясь без работы, начинают искать, чем себя занять, искать себя. Отток был. Но не 500 человек. Вакансий сейчас примерно около 500, но у нас всегда был недобор.
Я оцениваю чистые потери за два месяца простоя человек в 200. Но уже в феврале мы ситуацию переломили – число устраивающихся к нам сейчас больше, чем увольняющихся. Кто-то возвращается, потому что предприятие убедило работников, что все свои обязательства выполняет – платит зарплату вовремя в оговоренных размерах. Возвращаются даже те, кто увольнялся давно.
– Один из ваших сотрудников рассказал нам, что были противоречия у руководства завода с собственниками по поводу выплаты зарплат за время простоя. Было такое?
– Нет, не было. Что касается зарплаты в целом. Помните, в феврале прошлого года у нас была небольшая забастовка на период одной смены в одном из цехов? После этого провели серьезный анализ фонда оплаты труда. И начиная с мая 2022 года зарплаты рабочих основных цехов были пересмотрены в сторону повышения.
"Системы штрафов нет"
– Есть представление, что на шинном сложные условия труда: штрафы, контроль, жесткие требования. Но при этом довольно высокие зарплаты. Пока людям платят – они готовы соглашаться на условия. А сейчас есть опасения, что могут ужесточить постановку задач, снизить зарплату, увеличить штрафы, что вообще деньги будут по максимум направлять на восстановление после пожара. Насколько они оправданны?
– Могу сказать определенно – предприятие ни в коем случае не собирается перекладывать затраты на восстановление после пожара на персонал. Мы разрабатываем план мероприятий, направленный на другое направление – на повышение производительности.
– Каким образом?
– Во-первых, улучшение условий труда. Во-вторых, мы сейчас устанавливаем новое оборудование, которое закупили еще задолго до пожара, но не смогли смонтировать еще со времен пандемии, когда производитель из-за ковидных ограничений не сумел выполнить эту работу. Мы разобрались сами и делаем это своими силами.
– То есть речь идет о росте технологичности, а не о том, чтобы заставлять людей делать больше?
– Это незаконно – заставлять. Но я бы хотел вот что подчеркнуть. У руководства и большей части персонала завода есть понимание, что мы находимся в достаточно сложном положении, в первую очередь финансовом – вся операционная прибыль уходит на восстановление. От каждого из нас, от того, как мы будем относиться к работе, насколько качественно будем ее выполнять, зависит скорость восстановления. По сути, мы сейчас даем людям возможность заработать даже больше, чем они зарабатывали.
– Правда ли, что с 1 апреля на предприятии вводится новая система постановки задач сотрудникам?
– Что значит "новая система постановки задач"? Задачи, планы выставлялись и выставляются в обычном режиме. Для повышения производительности труда и усиления мер безопасности были подкорректированы целевые KPI сотрудников, усиливается контроль и внимание к соблюдению техники безопасности и противопожарной безопасности во всех производственных цехах.
– По вашей оценке, те требования, которые предъявляются персоналу, слишком жесткие?
– Нет, не слишком. Я объясню. Как таковой системы штрафов на предприятии нет, но есть снижение премии. Мы сейчас, например, рассматриваем увеличение ответственности за курение в неположенных местах. Мне кажется, это логичное решение после пожара. В стадии разработки – проект по замене всей пожарной системы. В зоне внимания – техника безопасности, использование средств индивидуальной защиты.
Да, мы требуем этого. Но это логично – раз, и это вопрос безопасности самих рабочих – два. Поверьте, на каждом предприятии, сколько бы документов о технике безопасности ни подписывали сотрудники, сколько бы инструктажей ни проходили, рано или поздно кто-то из них засовывает руку в станок.
– С этим связаны время от времени всплывающие новости о случаях травматизма?
– Да, это несоблюдение техники безопасности.
– Были ли с момента пожара случаи, когда бы на предприятии в полном составе увольнялись сотрудники отделов?
– Таких случаев не было.
– Скажите, лично вы, когда узнали о пожаре и осознали его масштаб, что испытали: шок, ощущение "шеф, все пропало"?
– Знаете, было просто некогда. Было только понимание, что придется решать гораздо больше задач, что работы станет значительно больше и ее с лихвой хватит всем. Но ужаса не было.
"Толк" составил рейтинги финансовой успешности по показателям выручки и чистой прибыли среди промышленных предприятий Алтайского края
