Вспоминаем вместе с экспертом ключевые моменты в политической жизни страны и края за последние 12 месяцев
Уходящий, 2018 год, оказался весьма насыщенным с точки зрения избирательных кампаний в стране – причем на всех уровнях. Все начиналось достаточно предсказуемо – в марте победу на президентских выборах одержал Владимир Путин. «ПолитСибРу» побеседовал с профессором, доктором исторических наук, заведующим кафедрой всеобщей истории и международных отношений АлтГУ и одновременно директором Алтайской школы политических исследований Юрием Чернышовым. Вместе с экспертом мы подводим итоги насыщенного электорального цикла. Ведь для Алтайского края, помимо президентской кампании, в этом году прошли еще и досрочные выборы губернатора региона.
- Юрий Георгиевич, что для вас стало главным откровением в президентской кампании?
- Пожалуй, единственное, что стоит отметить – более тонкую, чем прежде, работу кремлевских политтехнологов. Всем ведь было понятно, что политическая поляна давно «вытоптана», и реальную конкуренцию Владимиру Путину составить некому. Использование одного лишь административного ресурса изрядно надоело. Понимая это, политтехнологи постарались освежить сценарий этих предсказуемых выборов. На арену были выдвинуты фигуры кандидатов, самозабвенно критикующих власть - Ксения Собчак, Павел Грудинин и др. Но потом, когда сочли, что этого уже достаточно, их быстро задвинули обратно.
- Почему Алтайский край оказался в числе регионов, где действующий глава государства набрал не такой высокий процент, как по стране в целом?
- Это у нас традиционно. Значительная часть населения готова проголосовать хоть за кого (за Зюганова, за Жириновского, за Евдокимова…), лишь бы не за действующего представителя власти. Вот и на этот раз – роль «альтернативного кандидата» сыграл Грудинин, которого, кстати, далеко не все его избиратели ассоциировали с компартией. Очень характерный получился результат: Путин набрал в Алтайском крае на 11% меньше, чем в целом по России, а Грудинин получил примерно на столько же процентов больше, чем по России.
Причины такого протестного голосования имеют глубокие корни и в традиционном укладе жизни, и в менталитете и, главное, в тяжелой социальной ситуации на Алтае. В нынешней «засыпанной деньгами» Москве случайный прохожий на вопрос «Нравится ли вам елочка?» скорее всего ответит «Класс!». А вот у пенсионера в засыпанном снегом Бийске такой вопрос журналиста вызвал спонтанный поток нецензурных выражений и агрессивную реакцию. Потому что люди здесь озабочены выживанием и придавлены бременем бытовых проблем, выхода из которых они сейчас не видят.
- Как вы полагаете, увидим ли мы в ближайшие годы в бюллетене (например, думском) еще раз фамилию Грудинин?
- Потенциал публичного политика у него есть, амбиции тоже есть, но вот как в будущем сложится конъюнктура – мы знать не можем. При определенных обстоятельствах – да, он может проявиться.
- Какую роль сыграли президентские выборы в отставке действующего на тот момент губернатора Алтайского края Александра Карлина?
- Я думаю, напрасно в массовое сознание внедряют формулу «Если регион дал мало процентов за кандидата от власти – значит, надо снимать губернатора». Губернатор вообще не должен вмешиваться своими манипуляциями в избирательный процесс, это прямое нарушение закона. А протестное голосование, как было отмечено, имеет объективные причины, далеко выходящие за рамки полномочий губернаторов. Главы регионов отнюдь не всесильны.
Мне кажется, Александр Карлин ушел потому, что он уже исчерпал положительный заряд своей миссии на Алтае. Он был направлен из Москвы для того, чтобы «утихомирить» регион после тех страстей, которые всколыхнуло трагически закончившееся губернаторство Михаила Евдокимова (апрель 2004 – август 2005 г.). Это действительно надо было делать, и он с этим справился. А потом стремление все контролировать в ручном режиме стало работать скорее в минус. Помнится, одно из первых решений новой власти было связано с запретом проведения на главной площади Барнаула оппозиционных митингов. Дальше в том же русле пошло выдавливание из политики (а также из культуры, образования и т.д.) многих из тех, кто придерживался сколько-нибудь самостоятельной позиции.
Такая «подморозка» позволила загасить прежние политические конфликты, но в итоге регион отнюдь не получил импульс к развитию и отнюдь не стал менее депрессивным. Более того – на фоне низкого уровня жизни, застоя и сворачивания свобод все более усиливался отток населения, и в первую очередь молодежи. Продолжение этого курса могло закончиться тем, что Алтай погрузился бы в еще более мрачное состояние.
- Как вы полагаете, если бы алтайские коммунисты не отказались от участия в губернаторской «гонке», итог выборов был бы иным?
- Честно говоря, при анализе исторических событий я стараюсь не использовать формулу «если бы…». Тем более в данном случае. Этот отказ, видимо, потому и произошел, что иначе ситуация стала бы действительно рискованной для избрания того, «кого наметили». Как известно, Томенко прибыл в край незадолго до выборов, он был мало известен, и ему даже при отсутствии кандидата от КПРФ с трудом удалось избежать второго тура – он набрал 53,6%. Вообще же, «договорные матчи» с участием думских партий можно наблюдать сейчас на выборах сплошь и рядом.
- Со времен президентства Рузвельта в США появилась традиция оценивать первые результаты деятельности политиков после трех месяцев пребывания у власти. Виктор Томенко возглавляет регион уже более полугода. Как бы вы охарактеризовали этот период?
- Официально он вступил в должность 17 сентября, и я бы не сказал, что время растрачивалось им напрасно. Это очень сложно – начать управлять краем, фактически не зная его. Нужно было понять, на чем держится экономика Алтая, в чем особенности региона, каковы качества местных жителей и нынешних представителей управленческой элиты. Подбор кадров шел осторожно, но последовательно, с прицелом на будущий курс, серьезно отличающийся от курса предшественника. Если у Александра Карлина стояла задача «подморозить» регион, то новому губернатору, видимо, надо думать о том, как пробудить в нем теперь хоть что-то живое, растущее. Среди главных задач – привлечение инвестиций и повышение средней зарплаты. В августе, для сравнения, даже по официальным данным средняя зарплата в Алтайском крае была 25 тыс. рублей, а в Красноярском крае - 41 тыс. (что, впрочем, все равно было ниже среднероссийской).
Отличия нового губернатора от предшественника проявляются, конечно, во многом: это и другой стиль поведения, даже другой стиль одежды… И даже в сфере Интернета: Александр Карлин еще в 2010 году пообещал при создании своего блога «когда-нибудь» открыть его для комментариев, но так и не сделал это. А вот у Томенко в Инстаграмме уже кипит жизнь. Впрочем, любой губернатор все равно должен играть по установленным «сверху» негласным правилам. И тут у них с Карлиным есть сходства. В свое время, например, Александр Карлин сначала заявлял, что не видит смысла вступать в какую-либо партию, а потом вдруг вступил в «Единую Россию». Нечто подобное недавно произошло и с Виктором Томенко.
- Новый губернатор довольно долго и тщательно подбирал людей в свою команду. Не все чиновники, доставшиеся от прошлого главы региона, пришлись ко двору. Тем не менее ряд персоналий вызвал вопросы. А как бы вы оценили кадровую политику Виктора Томенко?
- Политика – искусство возможного. Не всех из тех, кого надо бы, можно сразу заменить. Некоторые фигуры, пребывающие наверху еще со времен губернаторства Александра Сурикова (1996 - 2004 годы), продолжают пребывать там как символы «стабильности». Некоторые прежде опальные фигуры вознесены наверх. Есть и приехавшие «варяги». Однако, в отличие от Михаила Евдокимова, который тоже пытался «оживить» регион с помощью приезжих, Томенко действует гораздо более продуманно и осторожно. Кадровые подвижки еще продолжатся. В частности, ему нужно будет, по-видимому, все-таки решать вопрос с первым заместителем. И как-то налаживать реальный диалог с гражданским обществом, которое в последние годы было приучено безмолвствовать.
- Не секрет, что во второй половине года значительно упал рейтинг «Единой России», а также исполнительной и законодательной власти. В ряде регионов мы видели поражения действующих глав субъектов. Многие эксперты связывают это с пенсионной реформой. Вы согласны, что она оказала прямое влияние на политические процессы в стране? Насколько длительным окажется этот эффект?
- Да, влияние этого фактора огромно, и дело здесь не только в денежных суммах и возрастах. Дело в принципе – к сожалению, это катализировало падение жизненного уровня и подрыв доверия граждан к государству. В постсоветском обществе все еще очень сильны патерналистские надежды – что государство будет оплотом справедливости, что в трудную минуту оно не бросит. А теперь по этим надеждам нанесен сокрушительный удар. Людям прямым текстом говорят: «Мы вас не просили рождаться и рожать, поэтому выживайте сами как хотите». И это все на фоне вызывающей роскоши олигархов и многомиллиардных растрат бюджетных средств на сомнительные проекты. Есть и еще одна опасная для общества тенденция – когда пытаются отвлечь население от назревших внутренних проблем за счет переключения внимания на внешнюю политику. В истории было немало примеров, когда такие попытки в итоге заканчивались плачевно для их инициаторов.
- Как вы восприняли попытку алтайских коммунистов добиться референдума по вопросу об увеличении пенсионного возраста? Имел ли он хотя бы теоретические шансы на успех?
- Любая попытка защитить исконные права граждан заслуживает поддержки. Разумеется, каждая политическая сила попутно преследует и свои собственные интересы. Но такова уж реальная политика. Если в стране не останется никаких противовесов и никакой легальной оппозиции, люди могут лишиться даже тех остатков прав и свобод, которые у них еще есть. Это тоже универсальный закон истории: если общество не умеет защищать себя от произвола, его превращают в жертву. Ну, а неудача с проведением данного референдума в условиях сохраняющейся общественной апатии была вполне предсказуемой.
- Если смотреть в 2019 год, то одна из самых любопытных избирательных кампаний нас ожидает в Республике Алтай. Кстати, стоит ли в ближайшее время ожидать реинкарнации идеи по слиянию «двух Алтаев» в единый субъект? Могут ли быть еще какие-то подвижки внутри СФО, лишившегося осенью Бурятии и Забайкалья?
- Последний опыт показывает, что такие подвижки (например, перенос столицы ДФО из Хабаровска во Владивосток) могут происходить быстрее и неожиданнее, чем землетрясения. Круг лиц, принимающих эти решения, очень узок, а обсуждения непубличны. Тему «укрупнения регионов», правда, уже много лет периодически вытаскивают на повестку дня, однако энтузиазма у местных жителей она не вызывает. И особенно, кстати, у жителей Республики Алтай. Там действительно в связи с выборами предстоит серьезное обновление власти. Есть интересные кандидатуры. Возможно, там тоже произойдет переход от многолетней «подморозки» к попытке перейти к более динамичному развитию.
Хотелось бы перед Новым Годом пожелать всем нашим гражданам – не терять оптимизма и добиваться самим, чтобы жизнь вокруг нас становилась лучше!
