Руководитель краевой ФНС Алексей Легостаев рассказал, сколько миллиардов рублей может недобрать бюджет, какие отрасли дадут меньше налогов и почему ситуация не является критичной
Алексей Легостаев, начинавший карьеру налоговика в Алтайском крае в 2003 году, вернулся в родной регион вновь – 16 мая он снова возглавил краевое управление ФНС. В интервью "Толку" он рассказал, как отнесся к этому назначению, продолжит ли служба обелять зарплаты в крае, стоит ли ждать огромных выпадающих доходов из бюджета из-за кризиса и есть ли шансы, что налоговая нагрузка на бизнес снизится.
Легализация зарплат продолжится
– Алексей Викторович, налоговая служба края и правительство до сих пор уделяли особенное внимание работе по обелению зарплат и выводу их из тени. Продолжится ли эта работа также интенсивно? Особенно на фоне того, что сейчас контрольные и надзорные органы перешли в режим скорее содействия бизнесу, и считается, что они могут "отпустить" эту тему.
– В формулировке вашего вопроса меня смущает его постановка сквозь призму фискальной, надзорной функции. Я бы говорил об участии нашего управления в общей комплексной работе, проводимой в крае. И поспорил бы относительно первичных целей ее проведения.
Конечно, когда мы говорим о легализации зарплат, об обелении рынка, то размышляем о том, что это позволяет расширять налоговую базу по НДФЛ – главному доходному источнику региона, по страховым взносам. Это все так. Но! Когда мы ведем комплексную работу – вместе с правительством края, прокуратурой, трудовой инспекцией, – то, прежде всего, говорим о защите прав людей. И это более важная задача.
Алтайские предприниматели "предъявили" властям, что у них забрали много налогов, которые могли бы пойти на инвестиции, а те в ответ попросили не передергивать данные
Тем более что проблема в крае достаточно глубокая, что отражается и в статистических цифрах по уровню зарплат в регионе. И в этой ситуации говорить о торможении этой работы или уклонении от нее не приходится.
Хотелось бы более тесно по этой теме взаимодействовать с муниципалитетами. Чтобы каждый глава знал, сколько у него налоговых агентов, которые начисляют зарплату работникам, какова динамика и сумм, и числа плательщиков, и количества работников. Чтобы они соотносили эти цифры с показателями социально-экономического развития муниципалитета. И чтобы точно переживали, когда уменьшается число работодателей, а не приписывали себе при этом в заслугу легализацию какого-то числа рабочих мест. О какой легализации можно говорить, если число работодателей сократилось?
Кроме того, с самим бизнесом тоже надо решать этот вопрос. В моем понимании работа по обелению зарплат не вредна, а где-то даже полезна для налогоплательщиков, потому что мы говорим об устранении недобросовестной конкуренции. Если одно предприятие платит зарплату легально, а сосед рядом этого не делает, и если первое относится к этому терпимо, то, наверно, ему будет сложно добиться положительного результата. Особенно если речь идет о небольшом населенном пункте, где все всё друг про друга знают: кто, кому и как платит. Важная задача – убедить сам бизнес относиться к этому нетерпимо и взаимодействовать с нами.
Я уж не говорю о более глобальной цели – создать ситуацию, при которой отношение самого населения к выплате серой зарплаты было бы нетерпимым. Мы часто слышим оправдание: "Да хоть какую-то зарплату получать бы, уж не до белой". Но, поверьте, к нам столько потом жалоб приходит от обиженных работников.
Предприниматели предложили не содержать на бюджетные деньги центры поддержки, а снизить налоги и отправить работников этих центров в бизнес
– Но на недавнем конгрессе предпринимателей представители бизнеса говорили: налоговая нагрузка неподъемная. Речь шла преимущественно о фонде оплаты труда – 13% НДФЛ плюс 30% страховые взносы. Особенно на фоне заметного роста МРОТ. И в основном это проблема именно малого бизнеса, который занимает большую долю в структуре экономики края. Это действительно неподъемная нагрузка? Есть ли предпосылки, что она снизится?
– Когда просто арифметически озвучивается цифра – 43%, любой человек может сказать: "Ничего себе, на 100 рублей зарплаты надо еще 43 рубля налогов и взносов выплатить". И, наверно, с математической точки зрения сложно кого-то переубедить в весомости этой нагрузки.
Но почему-то никто не вспомнил на конгрессе, что еще в 2020 году было принято стратегическое решение о начислении взносов по ставке не 30%, а 15% на ту часть зарплаты, которая превышает МРОТ. Положение распространилось как раз на субъекты малого и среднего бизнеса, а это абсолютное большинство работодателей края.
Сейчас в числе прочих рассматривается предложение убрать ограничение по МРОТ и снизить в целом страховые взносы. Пока не ясно, будет ли оно принято.
Но мы видим, что уже проводятся эксперименты. Например, с 1 июля в четырех регионах России вводится новая система, при которой для плательщиков, работающих на упрощенной системе налогообложения (УСН), повысят ставку налога, но отменят уплату страховых взносов. Разница в ставках пойдет на зачисление в страховые фонды. То есть государство ищет разумные варианты, чтобы, с одной стороны, снизить фискальное бремя, а с другой – не "обвалить" поступления в фонды.
Я часто слышу тезис, что чуть ли не сами работники отказываются от легальной зарплаты и просят сегодня платить им эти 43%. Но давайте представим условно санитарку в больнице, у которой тоже невысокая зарплата и нет даже варианта получить "вчерную" эти 43%, потому что учреждение – государственное. Она бы тоже могла порассуждать и попросить отдать ей эти деньги. Но государство понимает: пенсионное, социальное страхование должно быть, никакого другого способа в мире нет. И почему за санитарку должны платить взносы, а бизнес считает возможным не делать этого? У меня возникает непонимание.
Да, вопрос тяжелый, дискуссионный. У государства есть осознание того, что бизнесу платить непросто. Но здесь нужно находить баланс публичных и частных интересов. И ступенчато, поэтапно уже что-то меняется.
Предприниматели отметили, что бизнес в Алтайском крае платит по максимуму даже те налоги, у которых есть "вилка" и ставки по которым определяют на местах - в регионе или муниципалитете
"Никто не предлагает выкручиваться самим"
– Есть мнение, что в кризис бизнес будет больше уходить в тень. Есть ли механизмы, которые не позволяют это делать?
– Наши программные комплексы позволяют по мере анализа отчетности фиксировать отклонения в большую или меньшую сторону. Это гарантированный механизм контроля. Мы смотрим, почему произошло то или иное действие: снижение числа работников или объема платежей – любые резкие изменения мы видим сразу.
Но опять же государство понимает непростую ситуацию в бизнесе. Никто ему не предлагает выкручиваться самому. Не случайно приняты решения о переносе сроков уплаты страховых взносов почти на год огромному числу налогоплательщиков. Только по Алтайскому краю речь идет примерно об 11 млрд рублей – на такую сумму предприниматели смогут перенести срок уплаты.
На уровне ФНС были приняты решения о рассрочке мер принудительного взыскания – мы не блокируем счета до 1 июля. При этом руководство осознает, что, да, собираемость может немного ухудшиться, но сейчас важно помочь налогоплательщику, чтобы стабилизировать ситуацию на время перестройки бизнеса.
Сегодня мы идем на те меры, которые вчера казались неприемлемыми. Как это так – наращивать задолженность? Но сейчас мы уже спокойно к этому относимся в надежде на то, что потом заработают инструменты, позволяющие, возможно, реструктуризировать задолженность, поэтапно ее погасить. Ведь ясно же, что возникают и риски банкротства – долг в любом случае придется выплачивать.
У нас нет иллюзии, что бизнесу легко, есть четкое понимание, что нужно помогать налогоплательщикам, чтобы они сохранили работоспособность.
Министр финансов Алтайского края сообщил, что власти региона не сократили расходы ни по одному направлению и выполняют все обязательства
"Нет настроя, что "шеф, всё пропало""
– В марте власти края и налоговая служба просчитывали возможные потери бюджета, в том числе налоговых поступлений из-за санкций и вводимых мер поддержки. Итоги первого квартала для края оптимистичны. Сохраняются ли риски выпадающих доходов?
– Я бы хотел поспорить с самой формулировкой: что это, риски выпадающих доходов или размер оказанной помощи? Для меня этот момент принципиален. Это два разных подхода. Можно начать говорить, что бюджет трещит по швам, печалиться, искать, за счет чего компенсировать потери и т. д.
– Но ведь придется же это делать.
– Я не уверен. То, что вы называете выпадающими доходами, не всегда ими является. Во многих случаях можно говорить о недополученных, отложенных доходах. Но не о выпадающих. Выпадающие доходы возникают, когда начинает губительно уменьшаться экономика. Мы же ориентируемся как раз на то, чтобы не допустить резкого снижения экономического развития.
Да, цифры большие. Я уже сказал об 11 млрд – сумме возможных к переносу страховых платежей. Или, например, налог на доходы по вкладам – он в этом году не заработает, а это оценочно порядка 3 млрд рублей. Но опять же это помощь людям – это те деньги , которые останутся у населения.
Также были приняты решения по переносу сроков уплаты налогов по УСН. Печалиться, что это выпадающие доходы сегодня? Или радоваться, что мы помогли бизнесу, который завтра эти деньги заплатит и будет продолжать деятельность и не уйдет с рынка?
Я оцениваю ситуацию в конструктивном ключе, и поэтому у меня нет отношения к происходящему, что "шеф, все пропало".
– Первый квартал показал оптимистичные цифры по поступлению налогов в крае. Но это скорее результат деятельности предыдущего периода. Можно ли сейчас говорить о каком-то регрессе в этом вопросе? Начинают ли "проседать" какие-то виды налогов?
– Темпы пока положительные. Но замедление мы, конечно, видим. Налоги всегда "реагируют" чуть позже. Первый квартал – это расчет по предыдущим периодам. Каким бы пандемийным ни был 2021 год, но финансовые результаты многих отраслей оказались очень успешными. Поэтому налоги за IV квартал были исчислены в больших объемах и в первом квартале 2022 года поступали.
Сейчас мы видим снижение по ряду отраслей. Тот же банковский сектор, который дает очень весомую составляющую по налогу на прибыль в крае, уже сигнализирует, что с учетом переоценки активов, курсовых колебаний не ожидает положительных финансовых результатов.
В целом возможности анализировать информацию по всем сегментам рынка в режиме реального времени у нас, конечно, нет. Но одним из определяющих маркеров, наверно, является НДФЛ. Он платится ежемесячно. Учитывая, что мы видим положительную динамику по этому налогу, можно говорить, что бизнес держится. Критической ситуации нет.
"Просим не баловаться со схемами"
– Сегодня говорят о возможных схемах, которые могут применить предприятия, чтобы оптимизировать налоговые выплаты. Один из вариантов – вывести сотрудников в категорию самозанятых. О таких рисках говорили, когда этот режим еще только вводился. Оправдались ли они в крае, где идет большой рост числа самозанятых?
– На самом деле это глупая схема минимизации налоговых выплат. Она точно под серьезным контролем. Мы анализируем все транзакции между самозанятыми и юрлицами, чтобы оценить, попадают ли они под критерии риска, в числе которых периодичность выплат, размеры и т. д.
Сейчас ситуация остается стабильной, но, чтобы не допустить ее ухудшения, нужны дополнительные меры поддержки к тем, что уже действуют
Наша автоматизированная система показывает, что удельный вес транзакций, которые мы относим к группе риска, не превышает 1-2% от общего числа. В моем понимании это вполне разумные цифры, массовости нет. Мы работаем с такими налогоплательщиками, объясняем, что лучше не баловаться с этими схемами.
Что касается большого роста числа самозанятых в крае, то я бы отметил, что высокая динамика отмечается по всей стране. Мы анализировали ситуацию и посчитали не только абсолютное число таких плательщиков в регионе, но и их количество на одну тысячу населения. И поэтому показателю край далеко не впереди планеты всей. Это косвенно говорит о потенциале.
И здесь, кстати, тоже очень важна работа с муниципалитетами, которые должны понимать, какой у них спектр предоставления, например, бытовых услуг и насколько он соответствует числу самозанятых в городе, районе или селе.
– Главной целью введения этого режима называлось не столько пополнение бюджета, сколько выведение в легальное поле "серых" игроков рынков. Она достигнута?
– Более 50 тысяч физлиц в крае зарегистрировались в качестве самозанятых. Около 7 тысяч из них – работавшие ранее ИП, которые сменили форму уплаты налогов. Но порядка 40 тысяч вообще не было в поле нашего зрения. Большинство не имело до этого никакого легального источника доходов. Так что миссию свою этот режим выполняет. Но весь его потенциал в регионе еще не раскрыт.
– В самом начале введения этого режима говорилось, что будет дан некоторый период, чтобы люди опробовали его, самостоятельно приняли решение легализовать работу. А потом, возможно, будут уже прицельно выявлять тех, кто по-прежнему остался в "серой" зоне. Какие тут перспективы?
– Такие действия финансово и трудозатратны. Это вопрос целесообразности. Представим, что мы выявили такого человека. На начальном этапе максимум, что мы сделаем, – зафиксируем занятие предпринимательской деятельностью без регистрации, составим протокол об административном правонарушении, передадим его в суд, который выпишет штраф от 500 до 2 тысяч рублей. Я не верю, что госаппарат будет для этого так масштабно задействован. Конечно, это в определенном смысле мог бы быть воспитательный момент. Но это слишком дорогой процесс.
В Республике Алтай руководитель налоговой службы покидает свой пост и переезжает в другой регион. Кто займет ее кресло, не уточняется
Мне кажется, здесь эффективнее разъяснять возможности режима. Взять того же учителя, который занимается репетиторством. Не зарегистрировавшись самозанятым, он все время ходит под риском, что на него кто-то напишет жалобу: дескать, вот она, такая-сякая, не смогла сына подготовить к ЕГЭ, а деньги гребет и налоги не платит. Разве это приятно? Другой вопрос, если учитель оформился как самозанятый. Он сразу скажет в ответ: "Что значит – не плачу? Вот 4% с каждой вашей выплаты я перечислял".
"Резервы есть"
– Обычно во время кризисных ситуаций падает платежная дисциплина граждан. Можно ли сейчас прогнозировать динамику по итогам 2022 года? И позволяют ли введенные в последние годы механизмы минимизировать риски?
– Во-первых, действительно позволяют. Вспомним, что не так давно были внесены поправки в законодательство, в соответствии с которыми имущественные налоги для физлиц не могут расти в год более чем на 10%. Механизм? Да. Отменили коэффициенты по дорогостоящим автомобилям. Тоже механизм. Я бы прогнозировал, что нам удастся добиться того, чтобы собираемость как минимум не снизилась, а возможно, и увеличилась, потому что тут резервы тоже еще есть.
Кроме того, напомню, что предыдущие два года тоже были кризисными, пандемийными, но не показали снижения платежной дисциплины.
Два раза в одну воронку
– Вы начинали карьеру налоговика в Алтайском крае. Как вы восприняли возвращение сюда?
– Решения руководства не обсуждаются. Первоначально, возможно, было небольшое непонимание. Есть же пословица о том, что снаряд два раза в одну воронку не падает. Но для меня это малая родина, здесь живет огромное число родных, друзей. С учетом этого я воспринял решение с определенным воодушевлением, как этап воссоединения с близкими. В профессиональном же плане большой разницы в работе руководителя управления в Новосибирской области или в Алтайском крае нет.
– Будете ли принимать какие-то радикальные кадровые решения?
– Я приехал служить малой родине и буду для этого предпринимать различные шаги. Если те мои коллеги, которые работают сегодня, компетентны, желают и могут решать поставленные задачи, значит, будем работать вместе. Если кому-то что-то не понравится, будем подбирать более достойных.
Общий объем средств бюджета Алтайского края, на управление которыми могут повлиять принятые меры поддержки, составляет порядка 10 млрд рублей
