Александр Евстигнеев рассказал, жаловались ли предприниматели на мобилизацию, сильно ли пострадали ТЦ в этом году и станет ли критической нагрузка на бизнес после истечения срока господдержки
В Алтайском крае ни один из мобилизованных предпринимателей не обращался за помощью к властям, были только обращения с просьбой сохранить работников. Глава профильного управления по развитию предпринимательства Александр Евстигнеев рассказал "Толку", как бизнес в крае адаптировался к новым условиям после начала СВО, есть ли риски, что малые компании закроются после завершения программ господдержки и критичным ли для торговли стал уход транснациональных гигантов и брендов.
"Поставили исполнение долга выше"
– За последний месяц на разных площадках прозвучало немало вопросов относительно мобилизации предпринимателей, главный из которых – как переоформлять все дела. Обращались в управление с такими вопросами алтайские бизнесмены? Как они решались?
– Ни одного обращения по этому поводу мы не получили, говорю совершенно откровенно. Я не знаю, особенность ли это региона, или результат нашей работы. У нас были только обращения – инициативы собственников бизнеса, связанные с отсрочкой от призыва их работников. Но они не носили массовый характер.
Вместе с тем управление совместно с бизнес-омбудсменом, объединениями разработали предложения по регулированию некоторых аспектов, связанных с работой предпринимателей во время частичной мобилизации. Мы их направили в минэкономразвития России, и ряд из них учтены в принятых мерах поддержки.
– То есть массово предпринимателей в крае не призывали – так, чтобы это вызвало проблемы с точки зрения сохранения их бизнеса?
– Совершенно верно. Возможно, частные истории и имеют место быть. Но, видимо, предприниматели или нашли решение своих проблем, или поставили исполнение долга превыше них. Обращений в управление не поступало. И обращений бизнес-омбудсмену, требующих нашей поддержки, насколько я знаю, тоже.
Знаю, что по линии сельского хозяйства была история, когда призвали бизнесмена, который представлял районное объединение сельхозпроизводителей и вел финансовое сопровождение широкого круга предпринимателей. Но, насколько мне известно, эту проблему удалось решить.
В стенах краевого парламента обозначили проблему стремительного удорожания некоторых товаров в связи с объявлением частичной мобилизации
Здесь важно вот что понимать. Давайте вспомним начало пандемии. В современной истории событий такого рода – такого масштаба, ограничений – не было. И системы регулирования, реагирования, соответственно, тоже. Случилась ситуация – и под нее начали подстраиваться: разрабатывать меры поддержки, нормативные акты. Сейчас – то же самое.
Когда верховный главнокомандующий поставил задачу и объявил о частичной мобилизации, не успел никто за два дня принять решения об отдельном подходе к мобилизации предпринимателей. Но затем-то их приняли: отсрочка призыва, кредитные, налоговые каникулы. Сайты ФНС и Центробанка разместили отдельные разделы на эту тему.
Решения приняли оперативно в текущих обстоятельствах. И они, я считаю, полностью отвечают запросу.
– Если бы к вам обратился такой предприниматель…
– …алгоритм действий мы бы ему подсказали, да.
"Точно никто не заблудился бы"
– Для облегчения жизни малого бизнеса принимались различные пакеты поддержки – еще с пандемийных времен. Некоторые из них завершаются сейчас. Выплаты, когда-то замороженные, нужно отдавать. Сколько предпринимателей прибегли к инструментам поддержки? И есть ли риски того, что для кого-то вновь появившаяся финансовая нагрузка может стать критичной?
– Давайте "от печки". Действительно, последние 2,5 года, с начала распространения коронавируса, – беспрецедентное время с точки зрения государственной поддержки бизнеса. Я это оцениваю именно так. Ею воспользовался самый широкий круг предпринимателей, и это позволило им неплохо пережить сложные времена. Так происходит и в 2022 году.
Был запущен целый ряд программ по кредитованию. Одна из них предполагала привлечение кредитов под низкий процент при соблюдении ряда условий, главное из которых – сохранение не менее 90% рабочих мест, в случае выполнения через год сумма списывалась.
Из нескольких тысяч предпринимателей, которые воспользовались этой мерой в крае, лишь у единиц возникли проблемы с кредитными организациями, и мы их урегулировали в пользу бизнеса. Более того, мы за почти три года увидели даже прирост занятых в малом бизнесе. Это тоже эффект.
В крае мы также принимали серьезные решения по кредитованию. Во-первых, уменьшили процентную ставку по займам в региональном фонде микрофинансирования – в разные периоды она составляла 1-3%. За два предыдущих года мы выдали почти 2 млрд рублей льготных займов. Так вот уровень просроченной задолженности у нас – менее 1%.
В этом году, после того как ключевая ставка "улетела" до 20%, а предлагаемые банками – за 23%, мы установили ставку 9,5%, а затем – со снижением ключевой – уменьшали и нашу. Сейчас максимальная ставка по займам в фонде – 7,5%.
Мы также предоставляли и кредитные каникулы, которые тоже способствовали сохранению стабильности. На сегодня только у трех предприятий есть сложности со своевременным исполнением обязательств.
В 2022 году, по данным на 30 октября, мы выдали около 732 млн рублей. В прошлом году за весь год – 950 млн. С учетом предстоящих еще двух полных месяцев, думаю, к концу 2022 года сумма будет примерно такой же.
Также работает региональная гарантийная организация. Этот механизм позволяет привлекать до 70% недостающего залога. За два года на 4 млрд кредитов мы выдали 1,2 млрд рублей поручительств. А в этом году под 1,6 млрд выдали 616 млн. Большую часть средств предприниматели берут под инвестиционные цели, то есть вкладывают в развитие.
Наконец, в этом году на федеральном уровне принималось немало программ и инструментов поддержки. В целом предприниматели края по ним совокупно в этом году привлекли 9 млрд рублей.
Плюс не будем забывать, что еще с ковидного периода действовали возможности переноса сроков уплаты некоторых налогов и страховых взносов. Похожие меры сохраняются и сегодня. В 2022 году только по "упрощенке" около 10 тыс. предпринимателей соответствуют критериям для продления сроков уплаты налога, на этих предприятиях работает порядка 35 тыс. человек. А по страховым взносам под критерии попадают порядка 63 тыс.
– Но вам известны истории, когда бы необходимость платить по отсроченным платежам привела к финансовым проблемам?
– Ни одного такого обращения в наше управление или в центр "Мой бизнес" не поступало. А этот канал общения давно проторен: когда начались ковидные ограничения, мы работали по семь дней в неделю, дежурили в выходные, и телефон не замолкал. Точно никто не заблудился бы, куда обращаться.
– То есть если бы такие случаи были массовыми, вы бы о них знали?
– Совершенно верно. Я допускаю, что у кого-то такие трудности могли возникнуть. В крае 72 тыс. индивидуальных предпринимателей и малых предприятий. И еще 62 тыс. – самозанятых. Невозможно представить, чтобы я знал всю эту армию людей. И не все выносят свои вопросы на уровень власти.
Предприниматели предложили не содержать на бюджетные деньги центры поддержки, а снизить налоги и отправить работников этих центров в бизнес
Я и во время коронавируса говорил, что массового закрытия предприятий не происходит. Хотя я лично знаю людей, которые если не закрывали бизнес, то сворачивали проекты, которые хотели запустить.
Наверно, есть истории, когда бизнес не может обслужить кредиты или выполнить без ущерба все обязательства. Но массового характера этот процесс не носит. Это подтверждают и наши выезды в муниципалитеты. Там-то люди говорят все как есть, никто не стесняется.
Федералы снизошли
– В минпромэнерго говорят, что алтайские заводы с начала СВО смогли адаптироваться к новым условиям: перенастроили логистику, нашли альтернативных поставщиков. Им помогли продержаться и господдержка, и накопленный финансовый "жирок". Насколько это справедливо и для малого бизнеса, у которого нет таких оборотов?
– Вполне. Ожидание негативных последствий нас преследовало в марте, апреле, а в июне тема "ушла".
Да, возникли трудности у тех, кто работал преимущественно на экспорт, им пришлось переориентировать свою работу. Были трудности с расчетами с контрагентами за границей. Мы тоже этой темой занимались и нарабатывали опыт вместе с бизнесом: кто-то нашел алгоритм, рассказал – а мы распространяли на своих площадках. Были ограничения поставок определенной продукции, особенно в торговле.
Но мы в предыдущие годы говорили о чем? В России производим всего много, а продаем больше иностранного. Сейчас ситуация даже более благоприятная – часть товарного ассортимента замещена отечественной продукцией.
Руководитель краевой ФНС Алексей Легостаев рассказал, сколько миллиардов рублей может недобрать бюджет, какие отрасли дадут меньше налогов и почему ситуация не является критичной
Крупный бизнес федерального уровня, наконец, обратил внимание на малые предприятия, работающие в регионах, в том числе в Алтайском крае. Раньше мы с трудом пытались выстраивать отношения с ними, рассказывая о наших компаниях, а теперь они сами их ищут.
На наш взгляд, бизнес адаптировался. Самый наглядный пример – авторынок. Западные концерны ушли, их заместили китайские. А кто продает в России автомобили? Да те же предприниматели.
Или мы разговаривали с собственниками кофеен. У них были временные трудности с поставками сырья – кофейных зерен. Но они нашли каналы поставок, и сегодня это не проблема.
Есть товары определенных марок бытовой химии, которые ушли из страны, но их в магазинах заместила продукция из не самых, казалось бы, очевидных стран, но не худшего качества и по очень приемлемой цене.
– Но сколько времени должно пройти, чтобы потребитель привык, выбрал, оценил качество других брендов.
– Я сейчас больше рассуждаю как потребитель. Потому что я тоже прихожу в магазин, вижу новую товарную единицу и спрашиваю, что за продукция. Мне продавцы рассказывают. В этом ничего плохого нет.
Но вы правильно говорите – потребитель стал очень притязательным, за 30 лет его серьезно приучили к определенным маркам, качеству, содержанию. И сегодня, чтобы это заместить, нужно соответствовать. Многие алтайские предприниматели это делают. С их стороны это серьезная системная работа.
Особенность, суть предпринимательства состоит в том, чтобы, встретив на пути преграды, не останавливаться, а находить варианты их преодолеть, причем с положительным результатом для себя с точки зрения основной цели – извлечения прибыли.
Предприниматели активно занялись поддержкой военнослужащих, принимающих участие в специальной операции. А представительные органы активно заняты помощью семьям мобилизованных
– Так вот можно ли говорить, что маржинальность малого бизнеса не сократилась? Условно, продавая раньше шампунь известной марки за 200 рублей, а сейчас малоизвестной – за 100, не потерял ли бизнес в оборотах?
– Тут, знаете, каждый пример по косточкам раскладывать надо и понимать, какой был в тех 200 рублях интерес сети, которая его продавала, и какой он в 100 рублях.
Для полной картины, чтобы ответить на ваш вопрос, всей информации пока нет. Я приводил цифры в июне, когда прошло полгода и мы могли сравнивать показатели не только с ковидным периодом, но и с 2019-м – обычным некризисным годом.
Но, кстати, у нас и в 2020-м, и в 2021 году показатели и по обороту, и по выручке росли. Сейчас цифры есть только за полугодие по малым и средним компаниям. Микропредприятия отчитываются лишь раз в год, а данных за девять месяцев еще нет. Так вот по итогам полугодия и по объему отгруженной продукции, и по обороту мы идем выше 2021 года.
Что будет итогом, пока не ясно. Но объективных предпосылок к какому-то серьезному снижению показателей нет.
Вспомним, еще в 2020 году опросы предпринимателей показывали их ожидания, что все будет плохо. Но объективно-то плохо не стало. Да, были проблемы. Но решения находились.
Острых ситуаций в ТЦ нет
– А перестроились предприниматели, которые были напрямую "завязаны" на импорт или на ушедшие из России компании? Кто-то товары из "Икеи" возил, а кто-то люксовые брендовые вещи.
– Про "Икею", кстати, не знаю, надо уточнить. А что касается люксовых брендов, то, если мы говорим об алтайских предпринимателях, возивших в регион эти вещи, они продолжают работать – или нашли другие марки, или пользуются параллельным импортом. Если же мы говорим об отделах, которые развивали собственники – транснациональные компании, то это их решения. Нас в этом случае интересует только судьба работников. Но их права не нарушаются.
Да, некоторые из этих отделов закрылись. А некоторые ждут замещения на ином уровне. О чем я говорю? Есть, например, марка испанского происхождения, собственники которой нашли восточного партнера, который заместит название, но что-то мне подсказывает, не заместит ассортимент. Они не вывозят товар. Ну и хорошо. Тем нашим предпринимателям, которые предоставляют им площади в аренду, – точно.
В целом информации о закрытии отделов, связанном с невозможностью пополнять ассортимент, мне не поступало.
Более того, мы проводили анализ ситуации в торговых центрах по заданию минпромторга, и она у нас неплохая. Да, какие-то пустующие места есть, но в целом на заполненность это не оказывает большого влияния. Хотя если вы спросите собственника ТЦ. Даже если у него будут пустовать 2% площадей, он все равно скажет, что, конечно, именно эти 2% кардинально влияют на ситуацию и это те деньги, которых ему критически не хватает.
Я понимаю, что важен любой арендатор, особенно для небольших ТЦ. Но еще раз – острых ситуаций нет.
И ротация арендаторов тоже не всегда связана с какими-то глобальными факторами. Нередко это вопрос отношений арендатора и арендодателя. Они оба – предприниматели. Иногда это проблема первого, а иногда – отсутствие компромисса со стороны второго.
Все эти сложности мы понимаем и идем навстречу бизнесу. Например, с 2023 года начнет действовать новая льгота по налогу на имущество организаций. Собственники коммерческой недвижимости смогут уменьшать налогооблагаемую базу на 300 кв. метров. В случае если площадь объекта меньше, предприниматель будет освобожден от уплаты этого налога, а для остальных он будет рассчитан по кадастровой стоимости площадей, превышающих 300 "квадратов". ТЦ также смогут воспользоваться этой мерой.
– С весны управление организовывало в крае сессии переговоров торговых сетей и алтайских производителей. Изначально это делалось для того, чтобы стороны договорились о правилах игры, поскольку изначально они сваливали друг на друга "вину" за рост цен на полках. Насколько, по вашей оценке, сторонам удалось найти компромиссы?
– Сессии проводились не столько для того, чтобы решить вопрос ответственности за формирование цены, сколько потому, что был необходим ответ на внешнеэкономические обстоятельства, была острая необходимость замещения ряда товарных позиций.
Их мы проводили всегда. В этом году по просьбе предпринимателей мы инициировали встречу с представителями "Магнита", а потом на нас с таким предложением сами вышли "Пятерочка" и "Ашан". Более 180 производителей края прошли через эти сессии. И результат был успешным. Ряд предпринимателей, которые раньше хотели, но не могли зайти в сети, получили возможность попасть на полки. Это производители и бытовой химии, и категории "фреш", и бакалеи, и молочки.
Что касается цен, то весной действительно был их рост на отдельные виды товаров, но это было связано с перестройкой логистики, сезонностью и ажиотажным спросом.
По словам властей, введенные санкции не привели к серьезным последствиям для субъектов МСП. Но не исключено, что позже ситуация может отразиться на снижении предпринимательской активности
