Проректор по учебной работе Алтайского государственного педагогического университета, научный сотрудник лаборатории исторического краеведения АлтГПУ, кандидат исторических наук, доцент Аркадий Контев рассказал «ПОЛИТСИБРУ», почему краеведение невозможно без свободы.
- Единственный, кто на Алтае занимается историческим краеведением, – это исторический факультет БГПУ. Почему у вас краеведению уделяется такое серьезное внимание – работает лаборатория, создан музей?
- В БГПУ есть традиции, возникшие еще во времена профессора Алексея Павловича Уманского, Алексея Дмитриевича Сергеева, которые занимались краеведением. Идея создания лаборатории исторического краеведения принадлежит нашему декану Михаилу Александровичу Демину. Краеведение пережило два «золотых» периода – 1920-е и 1990-е годы. Практика показывает, что когда рушится официальная идеология, когда снижается диктат государства, расцветает краеведение. Оно невозможно без свободы. Именно в 1990-е годы произошел расцвет краеведения, все поняли, что надо изучать не только марксистские схемы и догмы, но свое, местное, потому что история интересна своими нюансами, а их как раз раскрывает краеведение.
Вообще, я считаю, что краеведение в Алтайском крае очень сильное, благодаря тому, что в 1990-е годы в него пошли профессионалы - и БГПУ, и АлтГУ, и архив, и библиотека имени В.Я. Шишкова. Раньше как правило краеведением занимались только местные жители, которые, не владея методикой фиксации и обработки материала, но желая познать свою малую родину, собирали материалы. В 1990-е годы этим занялись ученые и тем самым подняли уровень краеведения.
Что такое краеведение? Это изучение своего края. Когда спрашивают: Вы историк или краевед? – это отражает абсолютное непонимание. Ученый-историк занимается историческими закономерностями, тенденциями, которые наблюдаются, в том числе, в крае. В данном случае, мы все историки. Но когда мы изучаем местные сюжеты, мы становимся краеведами вне зависимости от наших званий и степеней. Как говорил когда-то Алексей Дмитриевич Сергеев, любой старожил больше знает о своем селе, чем самый именитый ученый. Краеведение – это более широкая, более демократичная область, которой могут заниматься и школьники, и учителя, и ученые. Недавно я побывал на Титовских чтениях, где встретил многих своих знакомых – именитый учителей. Наблюдая за церемонией вручения губернаторской премии, я обратил внимание на то, что наибольших результатов учителя добиваются именно в краеведческом направлении, потому что здесь соединяется все – и патриотизм в широком смысле слова, и исследовательская работа, и реальная деятельность.
- Какое место краеведение занимает в исторической науке?
- Я считаю, что большое. Пренебрежительное отношение некоторых историков к краеведению, как к чему-то второсортному, понятно. В 1950–1970-е годы краеведческая продукция очень часто была низкого качества: непроверенные факты, «штампованные» выводы. В настоящее время ситуация изменилась. Сейчас появились модные понятия «микроистория», «повседневная история». Но если говорить просто – это и есть краеведение.
- На чем специализируется лаборатория исторического краеведения?
- Историческое краеведение – это уже специализация, потому что есть географическое краеведение, экологическое, литературное. У нас есть несколько направлений: устная история и этнография (им занимается профессор Татьяна Кирилловна Щеглова), история XVII - XVIII веков, горно-металлургическое производство (я и мой давний соавтор Вадим Борисович Бородаев), археология (профессор Михаил Александрович Демин, Андрей Николаевич Телегин).
К сожалению, наиболее слабо сейчас, на мой взгляд, изучается советский период. Если НЭП и репрессии стали достаточно популярными в качестве тем исследования, то почти все остальные темы исследуются мало. Проблема заключается в том, что многие сюжеты уже изучены в советское время, но нуждаются в переосмыслении, а это требует заново обращаться к архивам. Кроме того, по некоторым сюжетам документы или засекречены или утрачены. Так, например, в нашем архиве нет документов партизанских соединений (армии Мамонтова и др.). Скорее всего, Комиссия по истории революции и РКП(б) - Истпарт в 1920–1930-е годы вывезла их в Москву. Но и там они ни разу не встретились. В архивах имеются лишь воспоминания. Парадокс: у нас есть документы белых, а документов красных нет. Как без них изучать историю Гражданской войны на Алтае?
- Можно ли говорить о каких-то открытиях в области исторического краеведения?
- У каждого историка, если он работает с документами, есть свои открытия и достижения. Могу сказать о своих. До 1990-х и даже до 2000-х годов существовала легенда о том, что Акинфий Демидов тайно плавил серебро из алтайского серебра. Когда в Москве на Демидовской ассамблее я выступил с докладом, в котором доказал, что никакой тайной плавки не было, и Демидов законно добывал металла, ко мне подошли потомки Демидова и сказали спасибо за то, что я реабилитировал их предка. Они ведь жили с тем, что их прапрапрадед был казнокрадом и преступником.
Сейчас я работаю над картой 1507 года. Представляете, за 80 лет до Ермака! Это самая знаменитая карта в Америке, составленная немецким картографом Мартином Вальдзеемюллером. На ней впервые была показана Америка. Библиотека Конгресса США купила недавно эту карту за 10 миллионов долларов. Но на этой же карте впервые показана река Обь. Я работаю с маленьким фрагментом, на котором нанесена река, пытаюсь прочесть латинские пояснительные тексты. Причем, река не подписана, и нужно доказать, что это именно Обь.
До сих пор нуждается в уточнении дата рождения Иван Ползунова. Я думаю, со временем мне удастся сузить временной диапазон его рождения. Это всего лишь нюанс, но все краеведение состоит из нюансов.
Кстати, нам удалось уточнить даты основания Барнаула, Змеиногорска, Колывани. Я считаю, что это важно.
- Насколько школьники вовлечены в занятие краеведением?
- Широкое вовлечение школьников в краеведение началось в 1990-е годы. За прошедшее время уровень их работ сильно вырос. Работы, которые побеждают на конференции «Будущее Алтая», Краевой краеведческой конференции школьников, реально очень сильные, основанные на источниках.
Есть очень неплохие работы, выполненные по материалам сайтов об участниках Великой Отечественной войны, когда ребята восстанавливают военную биографию своих родственников.
Однако есть и негативные тенденции: когда школьники стали усиленной формировать портфолио, а учителя получать баллы за участие в конференциях, пошел вал слабых работ. С другой стороны, и это не плохо, поскольку школьники приобщаются к начальной стадии исследовательской работы. Кстати, секция краеведения на любой школьной исторической конференции традиционно самая большая.
На занятия краеведением отрицательно сказалось введение ЕГЭ. Истории края в ЕГЭ нет, в школе она перестала изучаться, и это бьет по краеведению. Ну и важно то, что десяти-одиннадцатиклассникам сейчас не до исследовательской работы, они готовятся к ЕГЭ. Я не против ЕГЭ, он решил многие проблемы, в частности, дал возможность выпускникам из провинции поступать в ведущие вузы, но у единого госэкзамена есть и недостаток – натаскивание.
- В последнее время идут разговоры об обязательном ЕГЭ по истории. Как вы относитесь к этой идее?
- У нас властные структуры всегда административными методами стараются решить проблему, которая не может быть решена быстро. Увидели, что падает интерес к истории, что дети стали хуже знать историю. Единственный выход – ввести ЕГЭ. Я против обязательного ЕГЭ по истории. Во-первых, школьники уже очень перегружены. Во-вторых, это должно быть добровольно. Обязательный ЕГЭ лишь все формализует, опять будет натаскивание, интерес к истории от этого не проснется. Мне кажется, нужно учить учителей истории тому, что история противоречива, и в этой противоречивости и есть ее неповторимость. История – это наука. А у нас ей часто отводят лишь роль пропаганды и воспитания. Это только отбивает интерес у школьников. Если ребята будут понимать, что история XXили XVIII века – это и их история, их мнение о ней важно, тогда у них будут и интерес, и знания.
Дмитрий Негреев.
