Глава крайсовпрофа рассказал, как работодателей убеждают поднимать зарплаты, чем грозит беспечность самозанятым, что не так с охраной труда и зачем сегодня вступать в профсоюз "без плюшек"
Работники в Алтайском крае должны получать не меньше 40 тыс. рублей – по крайней в этом рассчитывают убедить работодателей профсоюзы и власти. В конце декабря в регионе утвердят трехстороннее соглашение о темпах роста зарплаты в 2025 году.
Насколько действенны эти рекомендации, затихла ли самая громкая в этом году история с массовыми сокращениями на "Кулундаконсервмолоко" и зачем еще нужны профсоюзы, "Толк" обсудил с лидером объединения Иваном Пановым.
"Торг" по зарплате
Частные работодатели Алтайского края в 2025 году должны будут платить квалифицированным работникам не меньше 40 тыс. рублей. Но не все отрасли могут "потянуть" такие зарплаты
– Иван Евгеньевич, в крае работает трехсторонняя комиссия по регулированию трудовых отношений, в работу которой вовлечены власть, профсоюзы и частные работодатели. Как раз сейчас все стороны обсуждают, какой должна быть заработная плата в 2025 году с учетом реалий нашего рынка. На какой сумме "сторговались" и насколько сложным был этот процесс?
– Переговоры еще идут. Чтобы сразу развести, поясню – у нас есть два соглашения: по минимальной заработной плате и основное, по регулированию социально-трудовых отношений.
В основном соглашении у нас есть пункт 2.1.1. – о котором, ночью меня разбуди, скажу. В нем мы регламентируем темпы роста заработной платы с учетом ее [исходного] размера. И в этот раз мы прописываем динамику для зарплаты, которая начинается от 40 тыс. рублей. То есть мы должны стремиться к тому, чтобы люди получали минимум 40 тысяч.
Если мы говорим о минимальном размере оплаты труда, здесь тоже нужно сразу для понимания пояснить: сюда входит неквалифицированный труд. Я ничей труд не умаляю, конечно же. Но, к примеру, это труд сторожа. Для таких работников федеральный МРОТ с 1 января 2025 года объявлен в размере 22 440 рублей. Эта цифра будет ориентиром для бюджетных организаций.
Для реального сектора экономики у нас есть отдельная строка. В этом году это была цифра 21 070 рублей. На следующий год мы предложили 24 570 рублей – с увеличением на 16,6%, исходя из логики роста федерального МРОТ. Эта цифра сейчас и рассматривается.
Каких-то больших сложностей, наверное, пока нет с ее реализацией. Но есть вопросы по ЖКХ и по потребительской кооперации – это в основном маленькие сельские магазины, которые находятся в отдаленных селах. Естественно, этот магазин не работает круглосуточно и даже полный 8-часовой день. Поэтому по потребкооперации мы уже несколько лет шли на уступки и не относили их к реальному сектору экономики, а говорили, чтобы они ориентировались на федеральный МРОТ. Такие же льготы были для ЖКХ. Но в этом году они пытаются выйти на ту цифру, которую мы озвучили – 24 570.
По ЖКХ вопрос еще связан с тем, что у них тарифы регулируются, они их не устанавливают "с потолка". Естественно, регулятор их в этой части ограничивает. Но здесь есть две стороны медали. С одной стороны, тарифы на ЖКУ и так составляют достаточную большую долю в семейном бюджете. И мы не можем здесь допустить роста тарифа. Но в то же время мы не должны забывать и о том, что рост зарплаты в отрасли должен быть, иначе мы совсем растеряем кадры.
– На что вы с экспертами опирались при определении минимумов?
– Мы исходим из логики федеральных коллег. По МРОТ просто под копирку взяли тот же темп роста 16,6%. Плюс смотрим те цифры, которые закладывает региональное минэкономразвития. Там цифры примерно схожие. И учитываем рост цен, инфляцию.
– Насколько готовы предприятия реального сектора пойти на такой рост зарплат?
– Думаю, что готовы. Исходя из данных, которые предоставляет налоговая, мы видим, что заработная плата в целом по краю подросла. Конечно, везде по-разному – где-то на 5%, где-то на 50%, но в целом рост есть.
"Мы ничего сверхъестественного не просим"
– Если посмотреть в разрезе последних лет, какова была динамика роста зарплат? Действительно, мы постоянно слышим, что они увеличиваются, хотя, приходя в магазин, мы зачастую сомневаемся в этом утверждении.
– Мне здесь вспоминается старая шутка из КВН. В Кремле уборщицы убирают кабинет президента – Медведева в тот момент. Он спрашивает: "Девочки, как вам заплата?" Они отвечают: "Хорошая, только цены плохие!" Примерно так и у нас.
Если мы посмотрим по МРОТ, по бюджетным отраслям, то рост есть. Конечно, остаются и вопросы – о растущей нагрузке на учителей, врачей, работников культуры.
И не всегда заработная плата сохраняет покупательную способность. Прямая задача профсоюзов – добиваться, чтобы индексация была как минимум на процент инфляции. А чтобы сохранять покупательную способность, мы все-таки должны идти опережающими темпами.
– Насколько рабочим можно считать инструмент трехстороннего соглашения? Оно носит рекомендательный характер для работодателей реального сектора?
По итогам очередного заседания межведомственной рабочей группы по регулированию выплаты заработной платы, шести предприятиям дали список рекомендаций
– Оно носит обязательный характер для всех работодателей Алтайского края независимо того, есть там профсоюзная организация или нет. Это система, которая не дает разбалансировать рынок труда. Прописаны общие правила, которые нужно соблюдать, и цифры, ниже которых нельзя опускаться.
Мы ничего сверхъестественного не просим. Давайте честно: 22 400 – это не такая большая цифра. Если мы зайдем в магазины, заплатим за коммунальные услуги, – поймем, что прожить в месяц на эту сумму очень сложно. В соглашении прописаны минимальные гарантии. Поэтому, когда работодатели говорят, что они не могут повысить зарплату, то я думаю, что не хотят и гонятся за сверхприбылью. И отнести их можно только к нерадивым работодателям.
Если ваш бизнес не приносит должного дохода, и вы не можете платить заработную плату – значит, это либо не тот бизнес, либо вы его не так ведете. В случае невозможности поднять зарплату нужно написать мотивированный отказ.
Но нужно сказать, что у нас не так много таких "отказников". Если раньше были годы, когда цифры переваливали за сотню таких работодателей, то в прошлом году их было в два раза меньше точно.
Но в сегодняшних условиях, я думаю, все понимают, что, если не платить достойную зарплату, работников не найти. Сегодня катастрофическая нехватка кадров. Не работодатель выбирает работника, а наоборот.
Определенный отпечаток наложила СВО и демографическая ситуация – мы сейчас входим в период, когда выросло поколение 90-х, когда детей рождалось меньше. Я думаю, что новеллы в законодательстве в части того, что будут индексироваться пенсии работающим пенсионерам – это отголоски одной проблемы нехватки кадров.
– Как контролируется исполнение соглашения?
– Контрольная функция есть у нас, у гострудинспекции, у управления по труду и занятости. У нас также работает комиссия по заработной плате и по легализации бизнеса, поэтому все вопросы там рассматриваются, работодателей вызывают.
Сейчас же все просто отслеживается: вся отчетность в электронном виде. Запрос в налоговую инспекцию – и все понятно. Есть цифры фонда оплаты труда, количества работников. Делим одно на другое и получаем среднюю зарплату по организации. И так же смотрим по отраслям. Например, промышленность: если средняя зарплата сейчас там за 70 тыс. рублей, соответственно, и в организации этого профиля должна быть примерно такая же.
В случае несоответствия могут вызвать на комиссию и сначала воздействовать словом. Ну, а не помогает слово – может быть и дело.
– Дело – это штрафные санкции?
– Со штрафными санкциями есть определенные сложности, потому что у профсоюзов, конечно, нет таких полномочий – штрафовать работодателя. Здесь только если есть жалобы, тогда Гострудинспекция, прокуратура реагируют.
– А контролю не мешает мораторий на проверки бизнеса?
– Естественно, сейчас на все мораторий. В большинстве случаев проверки проводятся либо по жалобам, либо когда мы выявляем. Слава богу, есть социальные сети, куда люди пишут: эти сообщения всегда отслеживают крайсовпроф, прокуратура, гострудинспекция. Мы всегда реагируем.
69 систем оплаты
На зарплату бюджетников Алтайского края дополнительно направят 3,3 млрд рублей. Этой мерой власти хотят устранить дисбаланс, который возник между квалифицированными бюджетниками и получателями МРОТ
– Иногда дисбаланс в оплате труда возникает и внутри бюджетной отрасли. Так, к общественному недовольству привела ситуация после повышения МРОТ – неквалифицированные получатели "минималки", условные уборщики и сторожа стали получать сумму, сопоставимую с заработками квалифицированного работника. Как устраняется этот перекос?
– Тема остается достаточно острой. Потому что МРОТ растет высокими темпами.
Мы надеемся на то, что анонсировал президент в своем послании – на новые нацпроекты и на то, что будут внесены изменения в систему оплаты труда в бюджетных отраслях.
Сейчас ряд регионов вошли в пилотный проект. Алтайский край в него не попал, но у нас есть договоренность с правительством о том, чтобы мы наблюдали, как он работает в других субъектах, чтобы подготовиться к тому моменту, как он начнет реализовываться везде.
У нас перекосы есть – эта тема сегодня на повестке дня в части, например, работников культуры. У нас 69 муниципальных образований и 69 систем оплаты труда. Работники культуры в Кулунде и Камне-на-Оби, имея одинаковую квалификацию и нагрузку, могут получать совершенно разную зарплату.
Единых требований к этой системе нет. Кто-то, скажем, установил должностные оклады в 2013 году и потом их 10 лет не индексирует, а все "догоняется" доплатами, надбавками и т. д. Это, конечно, неправильно. Мы всегда говорим, что окладная часть должна быть как минимум 50%. А вообще идеальное соотношение 70 на 30: большая часть оклад и остальное – стимулирующие выплаты.
Молоко и вредность
Завод "Кулундаконсервмолоко" намерены законсервировать, а его сотрудникам - предложить работу в соседних районах. Владелец объясняет решение нехваткой сырья, но коллектив уверен, что молока достаточно
– К сожалению, в этом году на рынке труда вспыхивали "горячие точки" – например, предприятие "Кулундаконсервмолоко", на котором анонсировали массовые сокращения с последующей консервацией завода. Как крайсовпроф подключился к урегулированию этой ситуации? И как себя проявил заводской профсоюз – удалось ли ему "совершить чудо"?
– Профсоюз там есть. Практически все работники – его члены. Председатель профкома отреагировала, исходя из той позиции, которая сложилась в коллективе. Естественно, тот был против. Но каких-либо приказов о сокращении, по крайней мере, как это анонсировалось, не было. Потом приказы приносились на определенных лиц, возвращались назад, потому что были неправильно оформлены. Пока на этом все и закончилось.
Ситуация все равно остается напряженной – сложности у предприятия с нехваткой сырья как были, так и остались. И как долго работодатель будет идти на то, чтобы сохранить производство – вопрос сложный.
Но пока на ситуацию повлиял, я думаю, комплекс факторов – и гражданская позиция жителей Кулунды, и позиция самих работников, власть подключилась как местная, так и региональная. Но я еще раз говорю – неясно, надолго ли купирована социальная напряженность.
Были предложения продать предприятие. Потому что заморозить завод, как предлагалось, а потом запустить его заново очень сложно.
– Еще одна крайне чувствительная тема – производственный травматизм, его статистика из года в год в крае не внушает оптимизма. Где корень этой беды?
2024 год обогнал предыдущий по количеству несчастных случаев на производстве на 21%. "Антилидерами" стали промышленность, сельское хозяйство и строительство
– Причины – слабая работа в организациях по охране труда. Понятно, что это большая и сложная работа, в том числе бумажная волокита, учитывая все изменения в законодательстве. Но в каждой организации, где трудится больше 50 человек, должен быть штатный специалист по охране труда. Некоторые, я думаю, пренебрегают этим.
Если мы посмотрим на большие наши предприятия, то там таких проблем практически нет. Вроде по логике кажется, что несчастные случаи должны происходить на заводах. А там их не так много, потому что система охраны труда поставлена на должном уровне.
Очень часто причина травматизма связана с тем, что люди выполняют не свойственную им работу. То есть в должностной инструкции он, например, слесарь. А ему говорят, что нужно чистить снег на крыше. Как в Смазнево было в 2021 году: люди пошли чистить снег, с ними не провели должного инструктажа, не выдали спецодежду, страховку. Закончилось все плачевно.
Плюс, конечно, пандемия наложила отпечаток. Когда люди ушли на удаленку, то дома немножко расслабились. Когда все вернулись в коллективы, произошел рост несчастных случаев.
Нужна профилактика хронических заболеваний. Мы всегда говорим о медосмотрах, о медицинских кабинетах, которые, по нашему мнению, должны быть в организациях, по крайней мере крупных.
Точно так же, как и система оздоровления трудящихся, санаторно-курортное лечение. Бюджет на себя в этой части, надо отдать должное, берет обязательства – в крае оздоравливают педагогов, работников культуры, АПК, пусть и в небольшом объеме. А если мы посмотрим на частных работодателей, то там таких случаев немного.
Мы всегда людям говорим: у вас есть должностные инструкции, вы должны действовать в их рамках. Когда речь идет о сохранении жизни и здоровья, человек вправе отказаться от работы. Понятно, что люди иногда боятся вступать в конфликт с работодателем. Но каждый сам несет ответственность за свои жизнь и здоровье. И, конечно, есть большая ответственность работодателей и профсоюзов. Человек живым и здоровым пришел на работу, таким и должен с нее вернуться. Потогонная система в перспективе никогда не приведет к росту производства – мы только потеряем работников.
"На дядю" и на себя
Среди привлекательных вакансий, не вошедших в топ, оказались вакансии руководителей высшего и среднего звена, IT-специалистов, менеджеров по продажам и работе с клиентами, инженеров и водителей
– Сегодня часто приходится слышать, что рынок труда становится рынком работника. Но даже наш разговор показывает, что это утверждение довольно спорно: переработки, производственный травматизм, падение реальных доходов из-за инфляции. По вашему мнению, кому все-таки принадлежит этот рынок? И как достичь баланса?
– Вот это правильные слова – найти баланс. Обе стороны заинтересованы друг в друге. Работник заинтересован в том, чтобы он был трудоустроен официально, чтобы у него была достойная зарплата, достойные и безопасные условия труда. Работодатель должен быть заинтересован, чтобы у него был квалифицированный сотрудник, который не ходит на больничный, работает без производственного брака.
Не то главное, кто главный. Как в семье – важно, чтобы был лад. Но понятно, что работодатель обладает бОльшими возможностями, нежели работник.
Сегодняшние работники – это немножко другое поколение: это люди, которые знают свои права, знают, чего они хотят.
Если мы берем по количеству вакансий, то, конечно, сегодня это рынок работника. На одного соискателя приходится 3-4 вакансии точно.
Мы иногда слышим от работодателей, что у нас началась гонка зарплат – ну, я не совсем соглашусь с этим утверждением. Это была не гонка, это было время, когда заработная плата вышла на те цифры, на которые должна была выйти.
Как бы это ни звучало, здесь неким триггером стала СВО. Во-первых, люди ушли на фронт, во-вторых, те, кто работает там по контракту, получают достаточно большую заработную плату. Говорить о том, что она станет меньше после того, как закончится спецоперация? Я бы не делал таких выводов. Люди, которые вернутся оттуда, не будут работать за 40 тысяч на заводе. Поэтому дальнейшее повышение заработной платы – это жизненная необходимость.
– Последние годы появилась новая категория – самозанятые. Создать профсоюз таких работников формально невозможно. С одной стороны, у этой модели есть масса плюсов – удобное налогообложение, ответственность только перед самим собой. Но с другой – нет обязательства делать отчисления в соцстрах и на будущую пенсию. Каков профсоюзный взгляд на эту проблему?
– Пытались создать профсоюз самозанятых, но он в структуру официальных профсоюзов не вошел. Действительно, есть вопрос – что будет в будущем. По сути, людям дана возможность легализоваться – они официально работают, платят эти 6%. Но в то же время они не делают пенсионные отчисления, для них это дело добровольное.
И человек должен понимать: если он этого не делает и всю жизнь будет самозанятым, то у него будет только социальная пенсия, или ему где-то надо будет дорабатывать стаж, баллы и все остальное. Вопросов много. Отпуск, больничный – их как таковых тоже нет. Человек берет на себя определенные риски.
Чиновники, налоговики и надзорные органы будут изучать работодателей "под лупой": оценивать зарплаты относительно МРОТ, анализировать найм самозанятых и сотрудников по договорам ГПХ
Вот мы с вами работаем в найме, и за нас работодатель платит практически 32% всех налогов – это пенсионные, страховые, все остальное. А самозанятый, повторюсь, платит 6%.
Мы не являемся сторонниками этого режима, я бы так сказал. Плюс есть и лазейки для организаций: известны примеры, когда они начинают нанимать самозанятых для выполнения какой-то работы. Но по факту-то ты мы понимаем, что это подмена трудового договора.
Я буквально неделю назад был на совещании в Новосибирске, там как раз такой пример приводили: нанимают самозанятого, а с ним происходит несчастный случай. Естественно, работодатель говорит – а он у меня не в штате. И на этом все заканчивается.
Здесь очень много вопросов – возможно, законодательно дальше прописывать какие-то гарантии. Но в то же время возникает некая несправедливость: самозанятый ничего не платит, а мы ему дополнительные гарантии должны дать. За счет нас с вами, тех, кто платит налоги? Это не совсем правильно.
Но нужно признать, что в части легализации бизнеса этот институт, конечно, помог вывести из тени многих участников рынка: пекарей, работников бьюти-индустрии и прочих.
Скидки, членские взносы и защита прав
– С обывательской точки зрения кажется, что институт профсоюзов – это нечто архаичное, осколок советской эпохи. Что такое профсоюз сегодня, зачем его создавать и зачем туда вступать?
– Главная задача профсоюзов – защита социально-трудовых прав и интересов работников, как бы это казенно сейчас ни звучало.
Если мы отмотаем историю назад, в советский период, то это была организация, которая занималась распределением каких-либо благ, дефицитных товаров. Сегодня у нас дефицита нет, распределять нечего. Поэтому мы сосредоточены на защите трудовых прав. Это правозащитная работа, в том числе по части пенсионных накоплений. Мы помогаем разобраться в законности увольнений, дисциплинарных взысканий, вопросах оплаты труда.
Если мы говорим о конкретной организации, где есть профсоюз – там заключается коллективный договор, в котором прописываются те или иные правила.
Вопрос о том, нужны или не нужны сегодня профсоюзы, всегда был, и в советское время тоже. Сегодня, как тогда, мы не обладаем таким административным ресурсом, но в то же время в любом регионе России профсоюзы являются самой массовой общественной организацией, в том числе и у нас. У нас 120 тыс. членов профсоюза по краю.
Губернатор Алтайского края ответил на пять вопросов "Толка": о дефиците рабочей силы, о доходах жителей, об эффективности своей команды, о перспективах застройки и включении в новые нацпроекты
Много это или мало? Точки для роста есть. Если мы посмотрим на статистику, в последние годы темпы снижения численности мы "затормозили". Если раньше мы теряли иногда десятками тысяч за год, то, например, в прошлом году наши ряды покинули только 156 человек. Я когда статистику увидел, сказал, что знаю всех поименно. Шутка, конечно. Но это в том числе тоже говорит о нашей работе.
Кроме того, если мы посмотрим на промышленные предприятия, у нас есть примеры, где замечен рост рядов в два-три раза. Как только увеличивается численность работающих на заводе, происходит прирост и у нас. Один из примеров – "Барнаултрансмаш": у них было около 800 сотрудников, половина из которых состояли в профсоюзе. А сейчас там 1,5 тыс. только членов объединения.
Проблема профсоюзов, может быть, в том, что мы не можем иногда правильно донести то, что сделали. Все думают – соглашение подписали и сегодня же его напечатали. Но мы иногда несколько раундов переговоров собираем и сидим за этим столом по шесть часов, и порой очень жестко эти переговоры проходят. Или когда у нас заключают колдоговоры на предприятиях, когда профсоюзы доказывают, что нужно индексировать зарплату, вписать тот или иной пункт – этой работы не видно. Не всегда выходят в публичное поле сведения о том, как мы защищаем интересы людей в суде.
Если мы посмотрим на экономическую эффективность от всех форм нашей деятельности по итогам прошлого года, то она составила больше 300 млн рублей по всем профобъединениям. Конкретно по крайсовпрофу – около 90 млн. Это недополученные пенсии, пособия и т. д.
Что касается оздоровления – конечно, мы не раздаем сейчас путевки. Но у нас есть два профсоюзных санатория, куда мы делаем скидки членам организации и их близким – от 20 до 40% в зависимости от сезона. Плюс у нас есть соглашения с санаториями Краснодарского, Ставропольского края, там мы тоже предоставляем скидку.
Люди все равно доверяют профсоюзам. Просто в крае не такой большой уровень заработной платы, и 1% взносов, которые нужно заплатить, иногда и является причиной отказа от вступления.
Но мы же в России живем: у нас пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Как только гром грянет, мы пачками получаем заявления на вступление в профсоюз. Как только погода разъяснилась – видим отток.
С одной стороны, все твердят: вакансий столько, что хоть завтра трудоустроишься на 100 тысяч в месяц. С другой - что за такими зарплатами кроется такой труд, что не каждому по силам
